Двоим из четверых сотрудников «Коралла» Сидоров решил предложить навсегда остаться в «Сапфире»: работы хватит. Он уже закинул удочку Рысину, и тот дал добро. Одна пенсионерка заявила, что после окончания этой работы вернется назад в «Коралл»: таких нагрузок ей долго не выдержать, а если еще когда-то пригласят, чтобы помочь по какому-то проекту, с радостью согласится, но все время она уже не в состоянии так работать – не те годы. Да и внука ей два раза в неделю в кружки надо водить, когда дочка в смену выходит, а тут ненормированный рабочий день.

– Хорошие у вас ребята, – сказала женщина. – И коллектив дружный, и люди прекрасные, и платят отлично, но не могу. Привыкла я к своей тихой заводи. Дают мне прибавку к пенсии – то, что зарплатой в «Коралле» называется, и ладно. Днем я по магазинам хожу, на работе по нескольку раз чай пью, а у вас даже чайники в отделах запрещены… Не могу. До конца месяца отработаю, все сделаю, что нужно, а потом вы уж меня простите. Старая я уже.

Сидоров не стал настаивать.

Одинокий мужчина шестидесяти двух лет, у которого три года назад умерла жена, а сын жил с семьей отдельно, сам предложил свои услуги Сидорову. Резон понятный: хоть на полставки, но это все равно больше, чем у Реорковского целая. Нет у Вениамина Леопольдовича в жизни ничего, кроме работы. А в «Сапфире» он себя человеком почувствовал. Увидел, что нужен, делом занимается, а не слоняется из угла в угол. И работа интересная. И народ подобрался хороший – и по человеческим качествам, и как специалисты. Вениамин Леопольдович с радостью каждое утро теперь встает, хоть и добираться ему через весь город, – в работу влюблен.

– Приятно слышать, Вениамин Леопольдович.

– И еще хочу тебе сказать, Витя… – признавался пожилой мужчина. – Раньше я постоянно ругал «новых русских», плохо о них думал. Мол, рвачи все и бездельники, только бы побыстрее куш сорвать, не переламываясь. А на ваше начальство посмотрел и увидел, что такое настоящие бизнесмены, те, которые появились в последние годы. У меня душа радуется, что есть такие деловые люди, как Валентин Петрович и Олег Леонидович. Да и внизу колбасник этот, которого вы все Окороком называете. Побольше бы таких начальников! Они и других заставляют, и сами работают! И приходят, как мы, с утра, а уходят последними. Я каждый день смотрю, когда ухожу: стоят, стоят их машины еще. И в субботу они тут. И Олег Леонидович несколько раз к нам заходил, интересовался: как нам работается, что мы думаем о проекте. И он в курсе дела! Не стоит на пьедестале и не витает в облаках. Дает нам почувствовать, что все мы – одна команда. Это очень важно. Если возьмете к себе, век благодарен буду.

У Марины Сергеевны, женщины сорока шести лет, в «Сапфире» открылось второе дыхание, и она тоже попросила Витю Сидорова оставить ее «хоть полы у вас мыть». Не сможет она в «Коралл» вернуться. На рожи все гнусные смотреть и на самую гнуснейшую – президентскую. Начальство в «Сапфире» – нормальные люди. Улыбаются, здороваются со всеми подчиненными, интересуются делами сотрудников. А если бы Витя знал Реорковского… Улыбкой даже не затруднит себя, в лучшем случае удостоит тебя кивка головы. Мерзкая, скажу я вам, личность. Да и денег там почти не платят…

Кто-то из уволенных из «Сапфира» в свое время перебрался в «Коралл» и осел там, вполне довольный жизнью: ситуация в «Коралле» устраивала их больше, чем у Туманова, где требовалась большая отдача. Кое-кто проработал там довольно долго, в «заповеднике» советского проектного института. Сидели тихонечко, поругивая начальство, перемены, происшедшие в стране, правительство, молодежь и вообще всех и вся.

И получилось, что даже названия двух фирм как бы говорили сами за себя. Сапфир – синяя разновидность корунда, король среди цветных драгоценных камней, а коралл – нечто неброское, побочное в ювелирной промышленности, да и то лишь один вид – розово-красный. И еще иногда говорят, что кораллы и морские звезды, если держать их дома, приносят несчастье. Кто знает…

Сидоров решил, что Марину, как и Вениамина Леопольдовича, следует оставить: женщина трудолюбивая и за работу будет держаться. К тому же сокращения объема работ у них не намечалось, наоборот, как сказал на днях Рысин, Туманов опять строит наполеоновские планы. А планы Туманова обычно приводили совсем не к тем результатам, что поход французов в Россию, – как раз наоборот.

Еще одним членом группы была пятидесятисемилетняя Екатерина Ивановна, пришедшая в «Коралл» сразу же после окончания вуза в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году и оставшаяся до пенсии. Жила она после смерти мамы одна, мужчину в таком возрасте подыскать было уже трудновато, хоть и выглядела она молодо для своих лет. Жила Екатерина Ивановна в свое удовольствие, ходила по театрам и выставкам, читала книги, смотрела телесериалы.

Конечно, дополнительный приработок пришелся ей очень кстати (потому что рассчитывать, кроме как на себя, было не на кого), но работы ей хотелось для души – и чтобы оставалось время свободное для совершенствования этой самой души, а с работой в «Сапфире» и о театрах, и о книгах, и о встречах с подругами (кроме субботних вечеров) пришлось забыть: не оставалось ни сил, ни времени. Екатерина Ивановна не горела желанием и дальше работать в таком же стиле, пусть и за большие деньги. Но и в «Коралл» возвращаться очень не хотелось. Вот и находилась Екатерина Ивановна на перепутье.

Когда в «Сапфир» в очередной раз приехал датчанин Михаэль Дивсхолм, то с ним, как и обычно, работала переводчица Лена Филатова. Компания из бывших «коралловцев» с удовольствием перемывала кости интересной молодой женщине – непременный атрибут жизни любого НИИ. Каждый день в обеденный перерыв – единственный перерыв за десять-двенадцать часов, когда они могли поговорить не о работе, – пришедшие из «Коралла» сотрудники обсуждали дела в «Сапфире» и отдельных его сотрудников.

С одной стороны, они не могли не восхищаться Леной – знать несколько иностранных языков, прекрасно переводить с них, владеть технической тематикой – все это далеко не просто. Но Лена на тесный контакт с сотрудниками не шла и про себя ничего не рассказывала, вот и появились различные домыслы. Больше всего коллектив, конечно, интересовало, чья же она все-таки подружка.

На роль кандидата в любовники «назначался» в первую очередь Туманов. Потом тот симпатичный молодой человек, черненький, «не русской внешности», как о Равиле выразилась Екатерина Ивановна. В кандидатах также числились и два телохранителя, сопровождавшие Лену во время работы с иностранцами. Лена иногда кокетничала с молодыми людьми (врожденное женское свойство), а наблюдательная «ниишная» компания тут же зачислила двух молодцев в разряд потенциальных женихов. О существовании Александрова, разумеется, они не знали.

Вениамин Леопольдович и женщины из «Коралла» также не были в курсе последних событий, участницей которых стала Лена. Они не могли даже представить себе гонки на дорогих иномарках по Московскому проспекту и Киевскому шоссе, в них ни разу не стреляли, им не доводилось ездить в одном купе с трупами и устанавливать «жучки» в гостиничных номерах. И ни у кого из них не пытали и не убивали родственников, а дома не дежурила по двадцать четыре часа в сутки охрана. Но зато они и не находили в своих сумочках конвертов с указанием банковских счетов за границей. Они жили вроде бы в той же стране, в том же городе, работали в той же организации, но на самом деле существовали в другом мире, параллельном миру Лены, Туманова, Александрова и Равиля. Компания из «Коралла» кое-что знала об этом мире – из средств массовой информации, – но реально с ним не сталкивалась. Туманов был для них главой проектного института, где им посчастливилось работать, хотя бы временно, Лена – переводчицей. Равиль – начальником службы безопасности. Они даже не могли себе представить, чем забита голова симпатичной девушки, так хорошо говорящей на датском. Им это и в страшном сне не снилось.