его союзником. Закрутил, ударил по собранному «хороводу», сметая хлипкие стенки блокатора.

Как дирижёр Андрей вздёрнул невидимые поводья. Соединил разумы всех психотов, сжал вместе. И выпустил на свободу «момент преображения».

Не видя, он знал: сейчас падают вышки охранной системы; превращаются в песок заряды мин на полосе; рушится дальняя стена периметра.

Толпа, как кровь из смертельной раны, вытекала из лагеря. Брошенные палатки сиротливо хлопали брезентовыми крыльями. Обессиленный ЛИМБ выпустил психотов, став пустой оболочкой, куколкой, из которой вылупилась бабочка.

Армейский джип убаюкивающе гудел мотором. Павел Грядышев, борясь с дремотой, барабанил пальцами по кожаному портфелю. Казалось бы, зачем волноваться? Почему он торопится? Заключённый Вереск никуда не денется из ЛИМБа. Но Павел, словно не в себе, подгонял водителя, боялся опоздать. Червячок тревоги копошился в сердце, не давая покоя.

Зачем Вереск сдался? Для чего вернулся в ЛИМБ? Не может быть, что просто так. Не может! В портфеле, в толстой картонной папке с тряпичными завязками, лежал смертный приговор. Двести пятьдесят листов, документирующих участие Вереска в террористической группе «девятнадцатое января». И, что важнее всего, бойню устроенную в торговом центре. Сукин сын! Павел сжал руку в кулак: он чувствовал, что Вереска надо было давить пока не сознаётся. Ничего, теперь всё просто — тройная доза блокатора, карцер. Транквилизаторы, на всякий случай. И через три дня, после подтверждения, ликвидация как особо опасного элемента. Но тревога впилась в сердце, заставляя торопиться.

Ворота ЛИМБа распахнулись пастью и проглотили машину. Грядышев спрыгнул с подножки. Поморщился: гарнизон объекта выглядел донельзя расхлябанным. Сонные лица, мутные глаза, шаркающие сапоги. А ведь он не раз говорил, что автоматика на вышках расслабляет людей. Грядышев поджал губы и решил подать рапорт о повышении боевой подготовки на объекте.

Что-то было не так. Неуловимая атмосфера, которую он ощущал каждый приезд в ЛИМБ, изменилась. Психоты чудят? Быстрым шагом Грядышев направился в контрольный пункт.

Дежурный, лейтенант в мятой форме, тупо пялился в угол комнаты, ни на что не реагируя. Экраны системы наблюдения светились в полумраке могильным светом. Грядышев бросился к мониторам. Одного взгляда было достаточно: в лагере никого нет. Он пробежался по видам со всех камер, щёлкая тугой клавишой. Так и есть! А дальняя стена периметра исчезла совсем. Рука сама потянулась к тревожной кнопке, откинула крышку и вжала красный «грибок» до упора.

Вдалеке завыла сирена. Топот ног, запыхавшиеся офицеры. Прибежавший начальник лагеря вращал безумными глазами и повторял как заведёный: «Ничего не случилось. Всё в порядке. Надо игнорировать ложный сигнал тревоги».

— Ты и ты, — скомандовал Грядышев, принимая власть в ЛИМБе на себя, — полковника в лазарет, он не в себе. Соберите группу, мы идём во внутреннюю часть объекта.

Десять человек с оружием ждали его у двери в стене.

— Стрелять без предупреждения. Докладывать о любой подозрительной детали.

Битый час они обыскивали палатки, проходя через лагерь частым гребнем. Их улов — восемь сексотов, бывших уголовников, которые должны были обеспечивать порядок среди заключённых. Все впавшие в ступор, мычащие в ответ на любой вопрос.

— В карцер их, на угнетающий режим блокатора.

Взбешённый Грядышев безжалостен. Из города к ним уже выехала группа поддержки. В ожидании Павел устроил расследование. Дежурных и охрану с постов он отправил в карцер вместе с заключённым. Как они могли допустить?! Записи с камер наблюдения Грядышев просмотрел с особой тщательностью.

Вот! На экране по коридору административного корпуса идёт Вереск. Дрянь! Куда он? Кабинет начальника. Грядышеву становится ясна вся картина. Где же группа?

В административный двор протиснулись автобусы с людьми в чёрной форме. Наконец-то! Грядышев сдал командование в ЛИМБе и во главе небольшого отряда пошёл по следам психотов. Следы ведут сквозь лес. Как же сильно они отстают от беглецов!

Через несколько часов, уже в сумерках, они выходят на трассу.

— Куда теперь? — спрашивает Грядышева капитан, старший среди «силовой» группы.

— Вызовите транспорт. Будем привлекать к поимке другие ведомства.

От злости Павел прокусил губу. Вкус крови во рту бодрил не хуже энергетика. А ярость толкала изнутри шипучими пузырями. Найти! Поймать! Всех ликвидировать при задержании. Только так!

— Вас вызывают, — капитан протянул спутниковый телефон.

Павел взял тяжёлую трубку и отошёл в сторону. Докладывать «наверх» о катастрофе пришлось в подробностях. Начальственный голос был суров, словно это он, Грядышев, упустил психотов. Оправдываться Павел не стал: если надо, всех собак и так повесят на него. О благодарности за поднятую тревогу можно не думать.

— Грядышев, — подвела итог большая шишка, — подключайте кого хотите. Берите любой транспорт и людей. Но через трое суток все должны быть пойманы. Всё ясно?

На лице Павла проступил хищный оскал. Целых три дня! Царский подарок: за это время он перевернёт всю страну и отыщет психотов. И тогда они вернутся в ЛИМБ, завёрнутые в чёрные пластиковые мешки. Больше никакой жалости, пообещал он сам себе, только чистое возмездие. Пришло время окончательно решить вопрос телепатов.

Кающийся мытарь. Часть 3

Три месяца назад

Ничего не получалось. Раз за разом Андрей пытался слиться с кругом психотов и каждая попытка заканчивалась неудачей. Возведённые внутри стены не допускали полного слияния, и он вываливался из эфира мокрый от пота, злой от собственной косности.

Когда его выкинуло в шестой или седьмой раз, Андрей встал и молча вышел из ангара. Сел на скамеечку и вытащил сигареты, зло щурясь на полуденное солнце.

Хлопнула металлом дверь за спиной и рядом сел Захаров.

— Дай мне тоже, — Иван показал на пачку.

Молча закурили. Дым на ярком солнце взлетал к нёбу сизыми перьями.

— Сочувствовать не буду. Не выходит, значит надо больше работать. Ты потерял гибкость после ЛИМБа. Приходи в себя и завтра продолжим.

Захаров встал, потянулся, раскинув руки.

— На рыбалку не хочешь? Тут рядом озерцо есть, караси хорошо идут.

— Подожди. Ты обещал объяснить, для чего нужно всё это, — Андрей кивнул на ангар.

— Это долгий разговор.

— Я никуда не тороплюсь.

— Хорошо. Пойдём, я чаю сделаю и расскажу.

Они пошли в свой домик. Захаров долго колдовал над чайником: обдавал кипятком, сыпал листья и какие-то ягоды, заваривал, помешивая, и кидая в воду ещё что-то.

— Будешь?

— Я лучше кофе.

— Как знаешь.

Несколько минут Иван молча пил чай, глядя в окно.

— Я понял, что у нас будут проблемы с людьми, уже через пару месяцев, как впервые вышел в эфир. Мы фактически два разных вида, хоть и одинаковы биологически. И «тихий» контакт мог привести только к конфликту: или мы бы взяли власть или… Ну, ты сам видел, как