И во время ночевок, необходимого отдыха на берегу, могут появиться шансы. Пусть даже не всем сдернуть, а только «потерять» Рината Халиуллина. Это тоже идея – оставшихся не убьют. Определенно, самым ценным пленником является вице-адмирал Котлов. А стоит штурману добраться до властей, как в хвост парням Оста тут же вцепятся гончие.

Ночью Виктор Котлов спал безмятежным сном младенца. Свежий воздух, прогулка по берегу на него так подействовали или чувство правильности выбранной линии поведения – Виктор и сам не знал.

Свист ветра в палубных надстройках. Чистое небо над головой. На мостике свежо. Виктор Котлов опускает бинокль и улыбается парящему над морем альбатросу. Горизонт чист. Адмирал кладет ладонь на тумбу КДП. Тихо как! Только свист ветра и шелест волн. Эсминец идет полным ходом, от носа тянутся водяные «усы», но привычного гула турбин не слышно. Вообще ни одного звука, кроме шума ветра и волн. И настил мостика под ногами не дрожит, словно он влит в камень, а не держится над палубой на стойках. Безмолвие. Вице-адмирал Котлов понимает, что он один на корабле. Никого нет. Абсолютно ни одной живой души. Только одинокая фигура в фуражке и реглане на мостике несущегося по волнам корабля.

На работе Евгения Викторовна подняла все материалы по интересующему ее феномену. На это ушло два дня. Задачу по поиску отца все равно пришлось пока отложить. Наработанные ментатом материалы переданы нужным людям. Теперь остается ждать ответной реакции, промежуточного результата. И материалов новых тоже пока нет. Все, что можно было найти, все, что доставили в институт по теме, Евгения Викторовна уже проглотила.

Новая тема оказалась захватывающе перспективной. Работа с пограничными состояниями психики в институте велась бессистемно, от случая к случаю. После первых удачных опытов пробуждения ментатов и открытия триггерных механизмов, все силы были брошены на перспективное направление, и от многих исследовательских программ пришлось отказаться. В первую очередь, забросили не сулящие быстрого конкретного результата и связанные с малоизученными областями психики опыты. Ученых можно было понять – практичный инженерный подход требовал повторяемости эксперимента. Без этого феномен остается феноменом, без каких-либо шансов на практическое применение.

Руководство института одобрило новое увлечение старшего научного сотрудника. Тему утвердили сразу после ознакомления с материалами и докладной запиской. Бюрократии в НИИ отродясь не водилось, документооборот велся для дела, а не наоборот. Директор института Арсений Степанович посоветовал товарищу Петровой поработать с психиатрами. Контингент их пациентов весьма разнообразный, многоплановый и служит не только источником анекдотов, но и благодатной почвой для научных исследований и экспериментов.

Предложение Евгения Викторовна приняла с благодарностью – да, среди пациентов психбольниц могут оказаться индивиды с повышенной чувствительностью к межмировым пробоям. Грань между сумасшествием и гениальностью тонка, зачастую люди с нарушениями психики видят то, что обычные люди и вообразить себе не могут. Здоровый мозг встает непробиваемым фильтром на пути аномальщины, автоматически пропускает только то, что считается реальным.

Сам термин «межмировой пробой» незаметно вошел в оборот сотрудников. А как еще назвать информацию из мира, которого нет? Как еще представить нереализованное настоящее? Примененное Сергеем Павловичем выражение «виртуальный мир» быстро забылось. У сотрудников оно в первую очередь ассоциировалось с квантовой физикой и уравнениями электронных орбит.

Увлечение увлечением – это очень хорошо, когда человек сам находит себе важное, сложное и архиинтересное задание, – но от главного проекта Евгению Петрову никто не освобождал. Руководство, правда, не вмешивалось, сотрудник самостоятельно определял свое время, свои возможности и режим.

Очередное рабочее утро началось с поглощения очередной папки материалов. Сосредоточенный внутренний взор ментата параллельно правил модель ситуации. Каждый новый сеанс требовал все меньше и меньше усилий для удержания модели в голове. Тренировка, мозг тоже может адаптироваться. Другое дело, после завершения проекта Евгении Викторовне придется брать отпуск и не менее интенсивно отдыхать. Освобождение сознания от лишних материалов и связей, очистка рабочего инструмента тоже требует усилий. Врачи рекомендовали морской круиз. Скорее всего, так и будет, надо только согласовать маршрут и лайнер с управлением безопасности и маскировки.

Завершив анализ и выйдя из режима ментата, Евгения Викторовна рассеянно потянулась к лабораторной тетради. Опять, как прошлый раз, новый материал не дал немедленной разгадки проблемы. Сдвиг был – выше степень вероятностей предполагаемых событий, четче привязка к району, повысился процент соответствия модели реальности. Работа идет, а результат еще расплывчатый. Проценты к докладу заказчику не пришьешь.

– Саша, поднимись к вивисекторам, забери у них материалы, – попросила Женя.

– Сей секунд, – сеанс завершился, ментат вышел из режима, и все перешли на нормальный человеческий язык.

– Догадка?

– Вторая проекция, – молодая женщина грустно улыбнулась. – Я знаю, что сейчас выдадут еще пару листков.

– Значит, выдадут, – согласился Сергей Павлович.

Кратковременный прогноз похож на чудо. Непосвященного человека он может изумить до невозможности, но сотрудники НИИ прекрасно знают, что это элементарная вещь. Немного напряжения серого вещества под черепом, и никакой мистики.

Пока специалисты отдыхали и пили сок, ассистент успел сбегать за документами и вернуться.

– Давай, – Евгения ловко выхватила из пальцев Александра три машинописных листа.

Чтение документов даже в обычном состоянии заняло ровно минуту. Лицо Петровой окаменело. Первым желанием было вновь погрузиться в режим обработки информации. Как можно быстрее включить мозг на полную катушку и вычислять, вычислять, вычислять.

Ужас! Незнакомое научному сотруднику состояние паники, секундная потеря контроля над собой. Евгения Викторовна тряхнула головой, прогоняя наваждение. Задание у нее действительно высшей степени сложности. Работа на грани потери контроля и за пределами реальности. Наверное, нельзя было соглашаться. Слишком опасны эксперименты с эмоциями, слишком зыбка грань, на которой приходится работать, пограничные состояния сознания до сих пор не изучены, слишком велик риск выйти за рамки и уже не вернуться. Да еще новая работа – изучение «межмировых пробоев» – способствовала раскачиванию психического баланса.

– Вы про диверсию в Радоме? – завлаб изумленно приподнимает бровь. С его точки зрения, новость не должна была так подействовать на ментата.

– Акция результативная, эффект значительный и неоднозначный, – старший научный сотрудник быстро взяла себя в руки. Секундный выброс эмоций остался в прошлом.

– То, о чем мы говорили. Люди, считающие, что контролируют Армию Крайову, в действительности держат на поводке только второстепенных лидеров движения. Истинный штаб пока в тени.