– Остановись, – Дан сжал мои плечи, будто ища опору.

Но во что бы то ни стало я должна была получить ответы. Снова завладела его губами. Впитывала каждую эмоцию: нежность, умиротворение, благодарность, восхищение, надежду. Не осталось сомнений: Дан любит меня.

– Что же нам делать? – надеялась вместе с ним найти выход из положения. Оно казалось безвыходным, и требовало отчаянных поступков.

Дан поднял на меня взгляд, смотрел со печальным снисхождение: ты так наивна, малышка Ри-ри, не понимаешь очевидных вещей.

– Я вернусь в Кариар, ты – к прежней жизни. Снова заблокируем твой имирт, и для тебя всё будет как и прежде.

Не хотела верить в услышанное, слишком жестоко, чтобы быть правдой.

– Без тебя? – изо всех сил цеплялся за надежду, что неправильно поняла его. – Одна?

– У тебя много друзей, они помогут забыть, – он всё продумал, мельчайшие детали. – Я оставлю тебе Рема.

Возможно, ему план казался идеальным, но мне абсурдным. Нельзя манипулировать людьми, как пешками на шахматной доске. Сначала Дан “взял”, теперь “оставляет” мне Рема. Словно мы живые куклы.

– Отдаешь меня? Как переходящий кубок? Я наскучила, и теперь можно избавиться от меня ?

– Ты знаешь, что это не так.

Знала, но обида и несправедливость судьбы душила меня. Рвалась наружу злыми слезами. Поэтому я мучила Дана, травила раненное животное и без того воющего от боли.

– И ты не против, что ночами я буду согревать его постель?

– Хватит, Ри-ри, – молил сквозь охватившую его ярость.

– Он будет касаться меня везде, где пожелает. Покрывать поцелуями мое тело. Заставлять стонать под ним.

– Замолчи! – и хлесткой пощечиной лучше любых просьб и уговоров добился желаемого. – Если не хочешь, чтобы Рем прямо сейчас не попрощался с жизнью. – Я безмолвно слушала, отрезвленная болезненной встряской. – Не представляешь, каких усилий мне стоит сдерживаться. Лучше сдохнуть, чем видеть тебя с другим.

– Тогда почему ты не борешься за нас!? – внезапно это стало таким очевидным.

– Я даю тебе шанс на нормальную жизнь! – еще больше вспыхнул Дан, срывая голос. Мне тоже хотелось кричать – лишь бы донеси до него свою истину.

– Да я не нормальная! Неужели ты не видишь? – одно то, что я в порыве ярости чуть не убила Алу доказывало это. – Всё, что происходит со мной не нормально. Я теперь везде изгой. И ты тоже гонишь меня прочь. Думала, мы заодно, и могу на тебя положиться, – это стало самым большим разочарованием, почти предательством.

– Так и есть: я позаботился о твоем будущем, спокойном и счастливом. – Дан сбавил тон, понимая, что все мои мечты разрушены и я стою у края пропасти. – Твоя жизнь будет лучше моей.

Осуществляя свой безупречный план, он не принял в расчет, что возможно у меня не хватит сил принять его. Я была раздавлена, разрушена до основания. Точно его проклятый Ривал. После себя Дан оставляет одни лишь руины.

– Это не забота, – я приложила ладонь к своей пылающей щеке, – а безоговорочный приказ. Ты ослеплен жаждой мести и уже не видишь разницы. Как и не понимаешь, что любовь – не слабость, она, наоборот, делает сильнее.

Всё та же виновность толкнула его ко мне. Заставила вымаливать прощение нежными прикосновениями пальцев к горящей от пощечины коже.

– Только не в моем случае. Ты – мое уязвимое место. Оружие, которое могут обратить против меня.

Прошлое, о котором молчал и что оставило бесчисленные шрамы на его теле, неустанно преследовало Дана. И как бы он не старался убежать, оно оплетая ядовитыми щупальцами, словно спрут, тянуло назад. Каждый раз без раздумья я бросалась вдогонку. Только начинало казаться, что вот-вот коснусь его, вытяну со дна, как он ускользал. Наивно я пыталась спасти его, только ему этого не нужно.

– Я не слабость и не оружие, я женщина, которая любит тебя, – слова с горечью слетали с губ, разрывая меня на куски. – И готова была идти за тобой до конца.

Прошла мимо Дана, едва задевая его плечом. В последний раз вдохнула его запах, навсегда запечатлевая его в воспоминаниях.

Не стала собирать вещи – мне ничего не нужно. Не оставляла себе времени – слишком большой соблазн вернуться.

Дверь тоскливо скрипнула, когда я распахнула ее и вышла из комнаты. Не оборачиваясь и все ускоряя шаг, устремилась вниз по лестнице.

– Рем! – отчаянно нуждалась в нем. – Рем! – предательски дрожащим голосом звала.

Долго ждать не пришлось: Энтал и Рем с поникшими головами встретили меня у основания лестницы. Они всё слышали, а, возможно, знали изначально. Но это не имело значения.

– Рем, уедим, – взмолилась, хватая его за руку. – Я согласна, – тянула его к выходу, – согласна на твое предложение.

Рем глянул мне за спину, наверх. Будто ждал разрешения. И когда получил его, без сопротивления последовал за мной.

Глаза жгло от сдерживаемых слез. Запрещала себе их. Не здесь и не сейчас. Стоит дать себе послабление и я уже не смогу остановиться. Не смогу сдержать ту боль, что уничтожает меня изнутри.

Не помня себя, словно пребывала во сне, дошла до машины. Забралась на сидение, и отрезая себе пути назад, захлопнула дверцу.

Только настойчивый стук заставил меня очнуться и взглянуть за окно.

Алу барабанила ладонями по стеклу и с отчаянием на лице что-то повторяла. Я не могла разобрать слов, и не, кажется, не хотела их слышать. Но ее несчастный вид вынудил меня опустить стекло.

– Не оставляй его! – наконец расслышала. Голос Алу, как никогда, прозвучал по-детски. Она ухватилась за край окна, словно обладала силой не позволить машине сдвинуться с места.

Я покачала головой. Бессмысленно уговаривать, другого выхода просто не было.

– Эта война уничтожит его, – предрекала ужасный исход, – так же, как и нашего отца, – привела убийственный аргумент.

– Ты недооцениваешь Дана, – говорила, отрешаясь от эмоций и пряча чувства, – он хладнокровно подходит к делу и не допустит ни одного просчета.

– Он ведь совсем один, Рия, – в глазах Алу блеснули слезы. – У него нет друзей, одни соратники. Сама видишь, что из нас не лучшие брат с сестрой. Ты нужна ему, ты нужна мне. Ты одна способна сдерживать его. Прошу.

Я почти была готова сорваться с места и бросить назад к Дану. Спасти его, как молила Алу. Но меня отрезвила себя мыслью о том, что, несмотря на все жизненные перипетии, Дан прекрасно справлялся самостоятельно. От меня никогда не было толка.

– Прости, – призналась в собственной беспомощности.

Побледневшие пальцы разжались, и руки повисли вдоль тела – Алу сдалась.

Машина тронулась с места. Прижалась лбом к холодному стеклу, в котором отражались все лики моей боли. В отличии от Дана я решила навсегда порвать с прошлым.