Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алланон резко оборвал себя, словно невольно слова его выдали то, о чем он хотел умолчать. И для Брин будто приоткрылась завеса над тайной, окутанной до этой поры мраком, — мелькнул неуловимый, ускользающий проблеск понимания того, что так упорно скрывал друид после своего разговора с духом Бремана в Сланцевой долине, когда дух восстал из вод Хейдисхорна и открыл друиду, что ждет их всех в будущем. И тогда Алланон утаил от них с Роном самое главное. Да, Брин поняла это сразу, и именно скрытность друида и породила, наверное, то навязчивое предчувствие. И какую-то обреченность.
— Однажды я думал, что все уже кончилось, — продолжал Алланон после внезапной паузы. — Когда Шиа Омсворд разгадал тайну Меча Шаннары, подчинил себе его силу и уничтожил Чародея-Владыку. Я действительно думал, что клятва Бремана исполнилась. Но я ошибся. Хотя Чародея-Владыки больше нет, темная магия не исчезла из мира. Она не была уничтожена или хотя бы заключена в недосягаемых пределах. Она сохранилась на страницах Идальч, укрытая в недрах Мельморда, и ждала тех, кто придет за ее темной силой. И они пришли.
— И стали призраками-Мордами, — закончил за него Рон Ли.
— Рабами силы, как раньше — Чародей-Владыка и Слуги Черепа. Думая стать хозяевами, они превратились всего лишь в рабов.
“Но что же за тайну хранишь ты, друид?” — беззвучно шептала Брин и ждала. Ждала, что сейчас он скажет…
— Значит, Бреман не сможет освободиться, пока Идальч существует, пока книга не уничтожена, да? — Рон был слишком захвачен историей Бремана, чтобы разглядеть то, что увидела Брин.
— Он поклялся уничтожить ее, принц Ли, — прошептал Алланон.
“И ты. И ты тоже”, — мелькнуло в сознании Брин.
— И вся-вся черная магия исчезнет с земли? — Рон с сомнением покачал головой. — Но разве такое возможно? После стольких лет, стольких войн из-за нее, стольких отданных жизней…
Друид смотрел куда-то вдаль.
— Век кончается, горец. Этот век на исходе.
Потом настала долгая тишина, она словно излилась из мрака ночи и наполнила собою все пространство маленькой комнатки. Трое людей сидели в глубокой задумчивости, избегая встречаться друг с другом глазами, чтобы невольно не выдать своих мрачных мыслей и опасений. “Такие чужие друг другу — незнакомцы, которых свело общее дело, без искренности, без понимания, — думала Брин. — Мы идем вместе к единой цели, и все-таки связь так тонка… так невозможно тонка…"
— А у нас получится, Алланон? — Рон Ли первым нарушил затянувшееся молчание. — Хватит ли у нас сил уничтожить ту книгу?
Какое-то странное выражение промелькнуло в глазах друида, как будто он что-то знал, но не хотел выдавать своих знаний. А потом очень тихо он произнес:
— У Брин Омсворд есть сила. Она — наша надежда Брин лишь с горечью улыбнулась и покачала головой:
— И надежда, и нет. Та, кто спасает и кто разрушает. Помнишь эти слова, Алланон? Так сказал обо мне твой отец.
Друид молчал. Он только сидел и смотрел девушке в глаза, сумрачно, странно.
— А что он еще говорил тебе, Алланон? — наконец решилась Брин. — Что еще? Мучительно долгая пауза…
— Что в этом мире я больше его не увижу.
Тишина словно сгустилась в непроницаемую пелену. Брин поняла, что подошла уже совсем близко к тайне, хранимой друидом. Рон Ли нервно заерзал на стуле, взгляд метнулся, отыскивая глаза девушки. И во взгляде горца была неуверенность. И даже испуг. Рон не хотел ничего больше знать. Ничего, больше этого. Брин отвела глаза. Что ж, она их надежда, и она должна знать. Все, до конца.
— И это все? — тихо, но очень настойчиво спросила она.
Алланон медленно выпрямился, на его изможденном лице промелькнула улыбка.
— Омсворды словно одержимы стремлением всегда докопаться до правды. На меньшее вы не согласны — никто. Хоть бы кто-нибудь из вас для разнообразия удовольствовался тем, что есть.
— Что сказал Бреман? — не отступала Брин. Улыбка мгновенно исчезла.
— Он сказал, Брин Омсворд, что, когда я на этот раз покину Четыре Земли, я уже не вернусь.
Не веря услышанному, и горец, и девушка, потрясенные, смотрели на друида. Когда народам Четырех Земель грозила опасность от порождений темной магии, Алланон всегда возвращался сюда, в их маленький мир (всего-то Четыре Земли), и всегда предлагал помощь. Это было так же надежно и верно, как то, например, что за весной приходит лето. И ни разу еще такого не было, чтобы, когда он нужен, друид не пришел.
— Я не верю тебе, друид! — возбужденно проговорил Рон, явно не в силах придумать ничего более подходящего. И в голосе горца послышались гневные, даже слегка истеричные нотки.
Алланон покачал головой:
— Век на исходе, принц Ли. Он проходит, и я ухожу вместе с ним.
Брин тяжело сглотнула. В горле так пересохло, что она едва смогла выдавить:
— А когда… когда ты?..
— Когда будет нужно, Брин, — то ли прервал, то ли закончил за девушку Алланон. — Когда придет время.
Он поднялся — черный, как ночь, и неумолимый, как ее приход, — и протянул над столом руки. Не отдавая себе отчета, Брин и Рон крепко сжали эти огромные ладони в своих, и на какую-то долю секунды трое людей стали как будто одним существом.
А потом друид коротко кивнул, словно бы завершая тем самым разговор:
— Завтра мы едем в Анар. Теперь на восток — до конца. Идите спать. Спокойной ночи. — Он высвободил руки. — Идите.
Неуверенно переглянувшись, Брин и Рон поднялись и направились к двери. И пока не вышли из комнаты, они ощущали на себе тяжелый, сумрачный взгляд.
В полном молчании шли они по коридору. Откуда-то издалека доносились обрывки приглушенного разговора, но звук голосов словно таял в пустынном полумраке. В воздухе висел пряный запах бальзамов и трав. Дойдя до дверей своих комнат, Брин и Рон рассеянно остановились. Они долго стояли так вместе, не касаясь друг друга и друг на друга не глядя, потрясенные тем, что услышали от друида.
“Это неправда. Не может быть правдой”, — твердила себе Брин как заклинание.
Рон наконец повернулся к ней и взял за руку. В первый раз после того, как они покинули Сланцевую долину, Брин почувствовала, что она снова не одна.
— То, что он нам сказал сейчас, Брин… ну что он уже не вернется… — Рон потряс головой. — Вот почему мы пошли в Паранор, и он сделал так, чтобы Башня исчезла. Потому что он знал, что не вернется туда…
— Рон, — тихо проговорила Брин и закрыла ему рот рукой.
— Я понимаю. Но я не могу поверить…
— Да.
Они долго смотрели в глаза друг другу.
— Я боюсь, Брин, — прошептал наконец Рон Ли.