Я ее прекрасно слышала. У меня прямо от сердца отлегло. Я все же подсознательно боялась подвоха. Не верила до конца, чего греха таить. И ошиблась. Но как же я была счастлива, что мои домыслы оказались неверными! Словами не передать.

– Алло! Мишель?

– Да, извини. Задумалась. Ну что я тебе могу сказать… Мне очень приятно, что у тебя все так получилось. Видишь, все возможно. Главное…

– Главное, – перебила она меня, – это что я нашла свою профессию. Без вас и Габи у меня бы ничего не вышло. Меня не пнули, а поверили, что люди могут меняться. Я все время Димке говорю, если бы не Габи с Мишель, так бы и осталась официанткой. А вы… А мы можем как-нибудь встретиться, кофе попить? Я вас с Димкой познакомлю. И вообще. Я вот до сих пор не верю, что все так вот бывает. Вы мне как мама крестная. И Габи тоже.

– Договорились! Встретимся после праздников. Приводи своего Димку – будем знакомиться. А Габи я потом вытащу на беседу – как она со своего лыжного курорта вернется.

– Ну, еще раз с Новым годом! У меня это был самый лучший год в жизни. Самый-самый лучший. Словно заново родилась…

Вечером того же дня она мне по мейлу прислала подтверждение, что учится в школе медсестер. Отсканировала и прислала. Чтоб я не сомневалась, не дай бог. А я уже и не сомневалась.

И потом весь вечер думала о Галатее. Не все рождаются с золотой ложкой во рту. И не все из тех, у кого этой ложки отродясь не было, имеют от рождения правильную систему координат.

Честь и хвала тем, кто с пеленок знал, чего хочет, и последовательно шел к своей цели. Но есть ведь и другие, правда? И их нельзя априори считать отбросами лишь на том простом основании, что однажды они запутались и упали. Главное ведь – что поднялись.

И еще одно весьма важное дополнение. От нашего с Галатеей знакомства выиграли мы обе.

Впервые за много лет история с маленьким Мыколой, с круглыми кубиками, начала меня немножко «отпускать». До этого дня не проходило, чтобы я не вспоминала о слепом мальчике. То есть «дня не проходило» – это я, конечно, утрирую. В иммиграции хватало и своих забот, слез, обид, разочарований и сомнений. Но, тем не менее, я всегда помнила о своем грехе и не могла себе простить черствости и безразличия.

И вот спустя столько лет душа Кольки словно переселилась в Галатею. И мне стало легче. Боль никуда не ушла. Боль вообще не уходит с годами. Она только трансформируется, меняет форму. И пусть я не смогла ничего сделать для Мыколы… Не сделала, так правильнее. Не пыталась и не сделала. Но в том, что украинская провинциальная Галатея сумела полностью изменить свою жизнь, есть и моя заслуга. А значит, есть чем гордиться.

На самом деле чудесные превращения, произошедшие с Галатеей за границей, отнюдь не редкость. Универсальных рецептов успеха так никто и не придумал. Кого-то переезд в другую страну ломает, корежит, ставит на колени и размазывает по мостовой, оставляя невнятное склизкое месиво. А кому-то, наоборот, предоставляет шанс начать все с начала, с новыми силами, со свежей кровью.

Это как в театре – как бы актеры ни отыграли первое действие, как бы ни халтурили, рано или поздно наступает антракт, после которого можно начать спектакль вроде как с чистого листа. Отдохнувшие зрители уже размяли затекшие косточки, перекусили бутербродами из буфета, запили эмоции шампанским и готовы с новыми силами восхищаться и аплодировать.

И наступает второй акт.

И уже забыты ляпы, и отклеившийся ус, и неточные реплики, и жаркий шепот суфлера. Все это осталось в первом акте. А после антракта артисты начинают заново и заново завоевывают внимание зрителей.

Вот так и с иммигрантами. Чтобы ты там ни наворотил в прошлой жизни, какие бы ошибки ни совершил, у тебя есть этот шанс – закрыть долги, обнулить все счета и попробовать начать сначала. Получится или нет – другой вопрос. Но шанс есть. А дальше – как карта ляжет.

Однажды я познакомилась с молодым человеком, у которого от рождения не было вообще никаких шансов. Он географически родился не там, где нужно.

Несколько лет назад в лондонской фирме, владельцами которой были мой брат Витя и его друзья Реваз и Глеб, работала уборщица с Карибского острова Сент-Винсент. Ничем особо примечательным она не отличалась, кроме того, что в какой-то момент сделала распрямление волос и явилась на работу с совершенно гладким, иссиня-черным «конским хвостом», сменившим торчащие во все стороны африканские «пружинки». Все друзья в один голос начали меня, гостившую у ребят в тот момент, убеждать немедленно сделать то же самое – уж если у нее получилось, то мне-то, не имеющей африканских генов, сам бог велел.

Больше ничем мне эта девушка не запомнилась. Работала она в паре с братом. Эдакий семейный подряд. Платили наши мальчики им очень хорошо, и на те деньги, что брат с сестрой зарабатывали протиранием пыли и мытьем полов, им удавалось не только жить в не самом дешевом Лондоне, но и кормить многочисленную родню дома. Через какое-то время у хозяев фирмы возникли разногласия с семейным дуэтом и с ним пришлось расстаться. Об их дальнейшей судьбе я ничего не знаю.

Как-то раз, незадолго до того, как они покинули фирму, эта девушка привела с собой приятеля – очень тихого, скромного молодого человека лет двадцати – двадцати двух. Он практически не говорил по-английски, очень стеснялся, не знал куда деть руки и боялся присесть на кожаную мебель. Так и простоял все время разговора, теребя в руках плохонький шарф. Ему нужна была работа. Хоть какая. Он только-только приехал, остановился у каких-то полузнакомых приятелей-земляков, деньги заканчивались, и нужно было срочно что-то придумывать. Все это рассказала нам уборщица. Парень только кивал и смущенно смотрел в пол.

– Откуда ты? – спросил его Глеб.

– С Гаити. Знаете? Это страна на острове.

Стоит, наверное, заметить, что происходили все описываемые события за несколько лет до страшного землетрясения, уничтожившего и без того хилую экономику несчастного государства. После тех трагических событий само название Гаити было у всех на слуху. А до того кто о нем слышал? Короче, Микаэла не слышала. Или слышала, но не точно. Или не расслышала.

Умная Мика в этот момент занималась приготовлением кофе, разговор слушала вполуха и, разумеется, отреагировала в духе пошлейших комедийных сериалов. Не со зла, само собой.

Просто когда господь раздавал мозги, Мика стояла в очереди за волосами. Теми самыми, которые так рекомендовали распрямить доброжелатели. А два наименования в одни руки, как известно, не выдают.

– С Таити? О, райское место! Красота, прозрачная вода, тропические цветы… Гоген! Зачем тебе этот сырой, дождливый Лондон?

Народ вокруг было жизнерадостно загоготал в кулачок. Ну чего ж, ума нет – считай калека! Но, увидев испуганные глаза парня, хохотать быстренько перестали. Юноша, само собой, никогда не слышал ни о каком Гогене, но по выражению лиц понял: что-то не то.