хорошо бы найти тело, но некоторые тайны очень долго остаются тайнами. Иногда навсегда. Ничего тут не попишешь. Для меня только плюс, будто мне кто-то ворожит. Нельзя на меня дела завести о нанесении тяжких телесных повреждений при всём желании. В принципе нельзя. Нет тела — нет дела.

В антракте гуляем по фойе. С удовольствием бы сделал ноги, но мадам Воронова специально предупредила, чтобы не вздумал.

— Не поймут. Так что не уходи.

Общаюсь с Зиночкой. Разглядываем гравировку на часах мелким шрифтом. «За заслуги в борьбе с преступностью».

— Ну да, — говорю подружке, — они же не могут написать «За избиение до полусмерти серийного убийцы».

Хихикаем. И тут в поле зрения показывается один нужный мне персонаж.

— Здравствуйте, Борис Олегович, — лёгкий поклон женщине рядом, видимо, его супруга. Не старый ещё мужчина, с аккуратной причёской и свежим лицом. Ну да, чиновнику такого уровня, — глава района в областном центре не такой уж и маленький пост, — надо выглядеть пристойно. Своего рода профессиональная этика.

— Я бы предпочёл, чтобы грамоту вы вручили, всё-таки в вашем районе живу. И до сих пор с вами лично не знаком.

— А я бы не отказался, но, увы, не мне решать, — мужчина обаятельно улыбается. Его супруга тоже.

— Лидия Геннадьевна, моя жена, — представляет её Борис Олегович Литвинков. Такая у них фамилия.

— Но вашего сына немного знаю, — улыбаюсь не менее обаятельно. — Передавайте привет Антону.

Супруги расцветают.

— А от кого? — Спрашивает сияющая женщина. Смотрю укоризненно.

— Л-и-и-дия Геннадьевна, — укоризненно тяну гласные, — только что моё имя со сцены звучало. Витя Колчин я.

И сердечно прощаемся.

Концерт выдерживаю легко. Там участвуют танцоры и танцорки, но из старших групп. Так что зритель я сегодня.

Глава 15

Провинция и москва

9 января, время 20.15.

Шикарная квартира Литвинковых.

— Спасибо, Лидочка, — Литвинков старший отваливается от стола. — Судак просто великолепен.

— Это Зоеньке спасибо надо сказать, — улыбается супруга, перенаправляя благодарность мужа на домработницу.

— Скажи, — легко соглашается глава семейства.

Сегодня даже двенадцатилетняя дочка Ангелина не морщила носик, а заинтересованно им втягивала чарующие запахи. Литвинков старший незаметно глазами и бровями показывает сыну в сторону выхода.

— Пойду в кабинет.

Дамы остаются пить чай с бизе, Антон следует за отцом.

В кабинете.

— Что-то хотел мне сказать, пап? Важное?

— Да, — Литвинков расположился в кресле, сын сел напротив. — Есть одно дело. Тебе привет передал один примечательный юноша. Витя Колчин, знаешь такого? Он говорит, вы знакомы.

— Да это тот самый мерзавец! — Лицо Антона перекашивается от возмущения. Сбивчиво объясняет.

— Это с ним у меня стычка вышла в танцгруппе. Моя партнёрша, видите ли, только его, а я так — подменный!

— А-а-а, так это он? — Литвинков задумывается.

— Видишь ли, хотел тебе посоветовать сблизиться с ним. Идеально — сдружиться. А вы, выходит, из-за девочки передрались…

— Не только из-за девочки… — бурчит младший, — наглый он.

— Это осложняет, хотя… — старший снова задумывается, и видимо, что-то решив, встаёт с кресла. — Подожди пару минут.

Снимает трубку стационарного телефона. Делает один звонок, другой, выходит на нужного человека.

— Алла Евгеньевна, расскажите мне о Колчине Вите. Всё, что знаете. Мне сказали, вы — лучший эксперт по этому человеку. А я к стыду своему только сегодня с ним познакомился.

Некоторое время внимательно слушает, изредка подтверждая своё внимание коротким «так-так», «понятно» и «ага». В конце благодарит и кладёт трубку.

— С начальницей районного управления образованием говорил. Антош, для начала надо тебе объяснить кто он. Витя из простой семьи…

Сын тут же презрительно кривится.

— Но вот мы сегодня на празднике были. Награждали нас, премии давали… и среди прочих больших людей награждали и Колчина. Начальник областной полиции вручил грамоту и ценный подарок. Чем-то он им сильно помог.

С удовлетворением отец наблюдает, как презрение на сыновнем лице немного усыхает.

— Его не первый раз награждают. Ему вице-губернатор премию вручал, кажется, тысяч двести, сам губернатор награждал. Но это всё мелочи. Он на международной олимпиаде по математике золотую медаль взял. И знаешь, кто ему эту медаль на шею вешал?

Презрение с лица юноши окончательно изгнано шоком. Открыв рот, машинально смотрит наверх, куда показывает палец отца.

— Ты правильно догадался, — хотя Литвинков догадывается, что ни о чём сын пока не догадался. — Сам. Владимир Владимирович собственной персоной. Тебя, сынок, угораздило вступить в конфликт с тем, кого наш президент знает лично. Конечно, шапочно знаком, но чувствую нутром, этот мальчик из этого знакомства выжмет всё. Как воду из камня.

Антон впадает в глубочайшую задумчивость. Отец продолжает.

— Ты должен знать, я далеко не всемогущ. И если этот паренёк оторвёт тебе голову и забьёт в одно место, то я ничем не смогу тебе помочь. Разве только потом твою глупую головёнку из того места выковырять. Если мне позволят.

— Ты мой сын и я не буду скрывать, всегда хотел взобраться повыше. Я тоже ведь из простой семьи. И что-то у меня получилось. А что получится у тебя?

Молчание тоже может быть красноречивым. Этим красноречием Литвинков и удовлетворяется.

— Ты ещё не понял, что я хочу тебе сказать?

Антон мотает головой, смотрит вопросительно.

— Этот мальчик прёт вверх со скоростью экспресса и мощью тяжёлого танка. Кто успеет заскочить в лифт, пока он здесь, тоже наверх поедет. Колчин — тот самый экспресс. Нутром чую. А ты с ним в драку лезешь…

Сын с потерянным видом бурчит невнятно.

— Всё равно он наглый…

— А кто-то думает про тебя, что наглый — ты. Сынок начальника, много о себе думает… разве нет? Короче, если ты не дурак, то подружишься с ним. Или хотя выровняешь отношения. А если дурак… то медицина и я тут бессильны.

Отец с сыном говорят до самой ночи. До тех пор пока Лидия Геннадьевна не разгоняет их по кроватям.

13 января, время 11–35.

Лицей № 1. Спортзал.

— Второе место занимает пара… — наши ведущие взяли моду со столичных делать интригующие паузы. Полинка напряжённо внимает. Так радовалась, когда наши имена не прозвучали при объявлении третьего места. Даже не подозревал, что она такая тщеславная.

Мне фиолетово. Может, потому что мои главные интересы лежать далеко в стороне? Свою-то долю славы огрёб широкой и ёмкой лопатой. И совсем на другом уровне, не местечковом. Поди ж ты, какие страсти кипят у самого подножия гигантской пирамиды, вершина которой — международные конкурсы.

—…Виктор Колчин и Полина Липатова! — Негустая публика хлопает, наши стараются изо всех сил, Полинка разочарованно выдыхает, но очаровательно улыбается и делает книксен.

Я ничего не делаю, мне фиолетово.

— Твой звёздный час, Поля.

— П-ф-ф-ф! Второе место…

— Тебе придётся уйти из группы, — резко меняю тему.

Тихонько переговариваемся. Девочка округляет глаза. Макияж ей наложили удачный. Не скажешь про неё, что ненакрашенная страшная и накрашенная страшная. Ненакрашенная просто хорошенькая, а под продуманным гримом — принцесса.

— Зачем⁈

— Да всё из-за Антошки твоего, — немного хмурюсь. — Будем приходить, когда приеду. Приезжать буду часто. Когда в каникулы, когда на праздники.

— Не хочу уходить, — дует губки.

— Сам не хочу. Ты пойми, мне этому Тошке морду начистить запросто. И ничего мне за это не будет. Кто пострадает вместо меня, как думаешь?

— Я?

— Нет. Наталья Евгеньевна. Антошкин папаша на ней отыграется. Оно тебе надо, неприятности хорошему человеку доставлять?

Объявляют главных победителей. Хм-м, из гимназии, кто бы сомневался. Веду партнёршу на награждение… а походняк-то походняк! Восхищаюсь про себя, точно, принцесса.

— Придётся самой заниматься, бросать нельзя, — объясняю политику партии дальше. — И можно вернуться, если Антошка уйдёт или залипнет на другую девочку. Их же много, свободных.

— И почему нельзя просто жить и радоваться, — огорчается по-взрослому.

— Это и есть жизнь, и мы ей радуемся. За тебя мальчики дерутся, разве не приятно? Только один из мальчиков вдруг папу на помощь зовёт. В первую брачную ночь тоже от него помощи запросит?

Полинка хихикает, чуть покраснев. Идём получать свои грамоты и кубок. Кубок Наталье отдаём, красивые бумажки себе оставляем.

Антошку видел ещё разок на занятиях. Вёл себя мирно и сдержанно. Что подозрений не снимает. Удар исподтишка вполне возможен, пусть я и принял меры. Кто его знает? Вдруг его