- Юля, у меня ночная работа, вы знаете.

- Значит, ужинать. У вас очень нервная работа, сплошные сволочи. - при этих словах полковник Расплылся в улыбке. Надеется, что я осознала свои заблуждения и рванусь под крылышко ИПФ? Рано радуешься. Не дождетесь, паразиты! Что-то подсказывало мне, что в ИПФ тоже полно паразитов и сволочей. Профессия такая. Вступаю я в это ИПФ. И что? Вампиры-то из моей жизни никуда не денутся - вот и получится, что число своло-чей удвоится. А я что - камикадзе - добровольно голову в петлю совать!? - Проходите, полковник. Вы знаете, где ванная? Мойте руки.

- Знаю. Сейчас, минуту...

- Не разувайтесь. Проходите в обуви, Константин Сергеевич. Чем вас кормить?

- Да ладно вам, Юлия Евгеньевна. Обойдусь.

- Значит, бульон, бутерброды, котлеты. Настоящий кофе не обещаю, но растворимый я вам разболтаю. Не спорьте.

- Юля, вы...

Я вздохнула, а потом просто потянула полковника за руку.

- Шнеллер, шнеллер.... Все равно я с вами ни слова не скажу, пока обедом не накормлю. Или для вас это будет ужин?

- Будет. Кормите, если по-другому не отстанете.

- Можно подумать, я вам первая позвонила! Это вы меня нашли, вам и начинать.

- Ой ли? Юля, что происходит в городе? Какую силовую акцию задумал князь и против кого?

Я быстро сервировала стол и подвинула к Константину Сергеевичу здоровенную буль-онницу.

- Начните с бульона, а потом закусите бутербродами. Это сложно объяснить.

Я уже решила, что буду говорить Рокину. Только часть. Про моего брата. Того не жал-ко.

- А все-таки?

- Вы знаете, что у меня есть брат?

- Да, я в курсе. Но он ушел из дома.

- И пошел бы он к черту на рога. Не жалко. Но недавно это уродище объявилось у меня дома.

- И что?

- Вместе с пади, в которую оно (уродище) по уши влюбилось. То есть до полной потери и без того хилых мозгов.

Что такое 'пади' Рокин знал не хуже меня. Он покачал головой, а потом поднял бро-ви.

- Это ведь только часть истории?

- Остальную вы услышите, когда выключите все диктофоны.

- Юля, ну какие диктофоны?

Я фыркнула и вытащила из ящика Вадимов подарок на восьмое марта. Красная лампоч-ка ярко мигала на хитром приборчике.

- А это видели?

- Юля, вы знаете, сколько стоит эта игрушка?

- Не разорится. Так мы говорим за жизнь или за бульон? Правда, он очень удался. И не слишком жирный?

Рокин понял, что я не шучу, и вытащил из карманов два диктофончика. Потом демонст-ративно нажал на кнопки. И красная лампочка погасла. Я кивнула.

- Так вот. Славка по уши влюбился в эту пади. А у той ума отроду не было. Вы сами знаете, что такое пади.

- Знаю. Несчастные.

- Дела это не меняет. Этот баран не мог видеть, как об его любимую вытирают ноги - и два идиота просто решили бежать!

Рокин покачал головой. Он не хуже меня знал, как обставляются такие дела - с перехо-дом из стаи в стаю.

- Их, конечно, настигли, пытались вернуть назад - и два дурака стали отстреливаться. И победили - на свою и мою головы.

- И явились к вам за помощью?

- За билетом до Австралии. Каково?

- Лучше бы брали билет до луны.

- Лучше бы их сразу туда и отправили. Или - за ушко да на солнышко! А сейчас у меня проблем выше крыши. Надо же как-то улаживать разборки с владельцем пади, платить за оскорбление - или не

платить, а хамить.... Догадайтесь, кого в нашем городе может послушать вся эта не-чисть?

- И что он с вас запросил?

- Много. Еженедельную кормежку кровью и силой.

- Всего лишь?

- Для меня - не всего, а очень даже. Вы сами знаете, как я жила эти полгода.

- Знаю. Юля, а почему вы не обратились ко мне?

- Потому что она - пади. А я, как ни крути, кое-чем обязана Мечиславу. Если бы стали разбираться с ними, втянули бы и меня. Раньше, позже, все пришло бы к тому же знаме-нателю. Так какой смысл втягивать еще и ИПФ?

- Мы рады были бы вам помочь.

- И запросили бы не меньше Мечислава.

- Юля!

- Не надо, Константин Сергеевич. Я знаю вас, но и вашу работу я тоже знаю. Я недаром выписываю ваш журнал.

Рокин методично уничтожал котлету. Уже шестую по счету. Люблю, когда люди хоро-шо едят, у них потом кровь лучше по вкусовым качествам.

- Вы правы, Юля. Но мы, как ни крути, люди, а они - нечисть.

- И что?

- Они опасны для людей.

- Больше всего для людей опасны глупость, невежество, религиозность и фанатизм. А в вашей организации людям прививают все эти качества.

- Юля!

- Не надо, Константин Сергеевич. Я видела вашу экстрасенсоршу.

- Тогда вы понимаете, что мы обращаемся с ней так, как этого требует ее психологиче-ский тип.

- И мне были бы обеспечены самые цивильные условия - в строгих рамках и на поводке. Я так не могу. Понимаете, Мечислав тоже требует от меня мою свободу, но возможно, только возможно, я смогу либо найти другой выход, либо сохранить свою душу. А если я приду в ИПФ - это будет невозможно. В принципе. И плата у вас, как и у вампиров. За вход - душу, за выход - жизнь. А мне и то и другое пока самой пригодится.

- Вы совершаете огромную ошибку, Юля.

- Возможно. Но это моя ошибка и моя печаль. И это мой любимый был вампиром. Я ни-когда, никогда уже не смогу охотиться на них, как на диких животных. Я любила Дани-эля. Слишком любила.

- Вы знаете, он предал бы вас, рано или поздно.

Я меланхолично взвесила на руке разделочную доску. Говорят, такими и головы прола-мывали...

Рокин намек понял.

- Простите, Юля, но вы и сами понимаете - это - не люди. Это нечисть. Нежить. Ночные твари.

- Может, поэтому они не устроили перестройку, демократию и гласность.

- Вы передергиваете.

- И что?

- Юля, я еще раз предлагаю вам помощь и защиту ИПФ.

- Я еще раз отказываюсь. В суть дела я вам посвятила, подробностей и сама толком не знаю - что еще?

- Да много чего. Вот, например, тот паренек, который забегал к вам вчера днем.

- а что - с ним что-то случилось?

- Пока нет. Но вообще-то вы подвергаете мальчишку серьезной опасности.

- Если б я раньше это знала.