Сохранение и передача древнего знания хорошо вяжутся с образом Гермеса. В синкретических культах эллинистического Египта у него имелась и женская ипостась – Сехета, которая считалась покровительницей строящихся храмов и хранительницей книг, содержащих древнюю мудрость. Подобно «ищущему человеку» суфиев, а также образам суфийской мистики (Симург, Симорг, Сенмурв, взятые из древнего, доисламского, иранского фольклора), Гермес часто изображался в виде птицы. Иногда (причем еще с доэллинистических, древнеегипетских времен) Гермес-Тот изображается с головой ибиса, что указывает на стремления или достижения ума, заключенного в нем.

Мир был сотворен по слову Тота – один произнесенный им звук воздал восемь первоэлементов (половину из которых символизировали боги, а другую половину – богини). Восьмичленный характер суфийского учения символизируется восьмиугольником, олицетворяющим суфийское слово «гуу» («хуу»).

Какие бы другие божества или элементы ни смешивались с Гермесом, Меркурием или Тотом, они сохраняют основные элементы посредничества между человеком и Божеством, мудростью и музыкой, письмом и медициной. В тройственном образе (египетском, греческом и римском) подобное приравнивалось к подобному. Он продолжает ассоциироваться с формой мудрости, передававшейся человеку свыше. Все это, вне всякого сомнения, происходило всеобъемлющим образом, далеко выходя из пределов тех алхимических рамок, в которые был впоследствии заключен Гермес-Идрис.

Людей веками сбивало с толку учение, приписываемое Гермесу Трисмегисту и изложенное в так называемой «Изумрудной Скрижали» (якобы найденной в I веке п. Р.Х. философом и теургом неопифагорейско-неопла-тонического толка Аполлонием Тианским «в гробнице Гермеса»), которую арабы называли «Великим Тайным Принципом Великого Делания (Великой Работы)». Текст «Изумрудной Скрижали» (в Европе известен его перевод на латынь – «Табула Смарагдина» -, а оригинал – предположительно написанный на греческом языке, утерян), являвшийся главным руководствам алхимиков на протяжении долгих веков, звучит, в одном из вариантов, следующим образом:

«Истина, уверенность, наивернейшее, лишенное лжи. Что вверху, то и внизу. Что внизу, то и наверху. Необходимо добиться чуда единства. Все было создано созерцанием единства, все порождается единством, претерпев определенные изменения. Водителями являются Луна и Солнце. Оно было перенесено ветром и вскормлено землею. Всякое чудо вызывается им, могущество его беспредельно. Брось его на землю, и оно отделится от огня. Неосязаемое отделилось от грубого. С помощью мудрости оно медленно поднимается от мира к небесам. Затем оно снова снизойдет в мир, соединив в себе могущество высшего и низшего. Так ты постигнешь мир, а тьма исчезнет. Это самая могучая сила – она превосходит тонкое и проникает в грубое. С его помощью был создан мир, а в будущем будут сотворены удивительные превращения, ибо оно может сделать это. Я – Гермес, Триединый Мудрец, меня называют так потому, что я соединил в себе три элемента высшей мудрости. Так кончается откровение о работе Солнца».

Для сравнения – другой вариант перевода «Изумрудной Скрижали» (а таких переводов немало – существуют, например, 2 варианта перевода текста «Скрижали» на арабский язык, и они значительно отличаются друг от друга):

1. Истинно – без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно.

2. То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.

3. И так все вещи произошли от Одного посредством Единого: так все вещи произошли от этой одной сущности через приспособление.

4. Отец ее есть Солнце, мать ее есть Луна. (5) Ветер ее в своем чреве носил. (6) Кормилица ее есть Земля.

5 (7). Сущность сия есть отец всяческого совершенства во всей Вселенной.

6 (8). Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю.

7 (9). Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого нежно, с большим искусством.

8 (10). Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира).

(11) Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма.

9. Эта сущность есть сила всех сил: ибо она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую твердую вещь.

10 (12). Так сотворен мир.

11 (13). Отсюда возникнут всякие приспособления, способ которых таков (как изложено выше).

12 (14). Поэтому я назван Триждывеличайшим, ибо владею тремя частями вселенской Философии.

13 (15). Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца.

В предисловии к «Восприятию» суфия Джафара ас-Садика содержатся те же мысли: «Человек – это микрокосм, а Вселенная – макрокосм, единство. Все порождается единым. Всего можно достичь могуществом созерцания. Сначала эту сущность нужно отделить от тела, а потом соединить с ним. Это – Работа (Делание). Ты начинаешь с себя, кончаешь всем. Преображение – прежде человека, превыше его».

Следовательно, комментаторы алхимических трактатов упустили из виду еще одно обстоятельство, суть которого заключается в следующем. Наряду с металлургией, напоминавшей собой алхимию (на уровне терминологии), существовала духовная алхимия, не имевшая ничего общего с (ал)химическими опытами. Джабир (или его последователи, в число которых, несомненно, входили и суфии) действительно занимался химическими исследованиями. Эти люди сделали немало открытий, ставших, по общему признанию, основой современной химии. Для современного человека это означает, что они пытались получить философский камень, то есть добиться превращения металлов. Но разве могли бы они годами заниматься экспериментами и терпеливо сносить неудачи, являющиеся уделом всех алхимиков, если бы не были убеждены в теоретической возможности успеха?

Разве стали бы они ставить столь серьезные опыты вслепую, в условиях отрицательного отношения общества к индивидуальной религиозной практике, действительно пытаясь добиться трансмутации только в целях наилучшей маскировки?

Понять истинное положение вещей в данной области нам мешают понять два изъяна современного мышления. Во-первых, наши современники пытаются судить о людях прошлого по себе. Во-вторых, обычная трудность, с которой сталкиваются поверхностные теоретики, заключается в том, что они никогда не пытаются понять суфизм изнутри. Суфийская традиция имеет многовековую историю. Ее можно охарактеризовать как «делание». С точки зрения современных стандартов, суфийское «делание» может показаться не имеющим ничего общего с наукой (понимаемой в сегодняшнем смысле этого слова). Тем не менее, оно находит широкое применение. Ищущему предлагают завершить какую-нибудь работу. Она может иметь отношение к алхимии или же являться заданием добиться успеха в каком-либо теоретически невозможном деле. Для достижения определенного прогресса в своем развитии ищущий должен отнестись к полученному заданию с полной верой в возможность его осуществления. В процессе его разработки и исполнения он приобретает духовный опыт. Задания, имеющие отношения к алхимии или к другим вещам, могут быть невыполнимыми, но они образуют те рамки, в пределах которыъх совершенсвуются его постоянство и прилежание, интеллектуальные и духовные качества. В этом смысле само задание становится второстепенным, но его нельзя считать второстепенным, если человек занимается им, скажем, всю свою жизнь, так как в этом случае оно становится постоянным кругом его полномочий. Это чем-то напоминает дух соперничества, свойственный спорту, альпинизму, физкультуре и т.д., распространенным в других обществах. Подъем на вершину горы или развитие мускулатуры являются фиксированными намерениями, но подлинной трансформации их благодаря усилиям добиться невозможно: это средство, а не цель. В целом данная концепция может показаться странной, но все же она обладает своей логикой. При помощи приложения усилий можно изменить не внешнее, а самого человека. Значение имеет только развитие человека, и ничто иное.