— Ты имеешь в виду эти каркасы по бортам?

— Да. Я не понимаю, что могло монтироваться в них?

— Я тоже. К ним отходят не только системы приводов, но и цепи обратной связи. Эти конструкции являлись не только двигателями — они основная часть внешней сенсорной системы.

— Роботы осмотрели их?

— Да. На поверхности каркасов нет никаких датчиков. Обратной связью с бортовым компьютером обладало нечто, заключенное внутри каркасов.

— В базах данных нет описания?

— Здесь нет вообще никаких технических описаний. Само понятие — бортовой компьютер — для электроники данного корабля несколько преувеличенный термин. Тут есть отдельные автоматические системы, но они объединены не электронным вычислительным устройством, а системой трех пультов управления.

— Кораблем управляли люди? Вручную?

— Да. Есть несколько стандартных гнезд для нейросенсорного контакта, но с чем они связаны, я еще не разобралась.

— Не можешь отследить передающие кабели? — усомнился Антон.

— Слишком много обрывов. Пока не будет восстановлена вся бортовая сеть, ни одну схему я не смогу проследить наверняка.

— Вот об этом я и толкую. — Антон посмотрел на один из работающих экранов, связанный с внешней видеокамерой, недавно установленной ремонтным роботом. — Медлить дальше нельзя. С кораблем еще куча проблем, и не факт, что он окажется нам полезен в открытом космосе. Пока что он — наше убежище и не более.

— Ты настаиваешь на разведке?

— Да. Пусть каждый занимается своим делом. Ты осваиваешь и ремонтируешь корабль, а я проверяю гиперсферные курсы.

— Хорошо. А Лана?

— Оставь ее пока в покое, РИГМА, — резко ответил Антон. — Она полноценный, независимый человек — с этим тебе придется смириться… и дай ей разобраться в себе, после того, как ей напихали в голову понемножку от тебя, от меня, от твоей загадочной Блейз. Ей нужно время, чтобы все это улеглось.

— Хорошо, Антон, я буду заниматься кораблем. Когда ты собираешься стартовать?

— Часов через десять. Хочу выспаться и еще раз просчитать курсы. Это должно быть где-то рядом, прыжок будет коротким. Перед стартом я передам тебе исходные данные.

— А ты не хочешь взять меня с собой, в качестве бортовой системы?

— Нет, РИГМА, извини, но я привык работать один. Ты нужнее здесь, поверь моей интуиции. Я буду осторожен — короткое всплытие, беглый взгляд по сторонам, и назад. Все пройдет нормально. В конце концов, мы вычислим их базу, и тогда уже придет черед думать по-настоящему…

* * *

Покинув командное здание, расположенное посреди исполинского зала, Антон невольно остановился, в который раз глядя на почерневшие стволы и ветви деревьев.

Эти исполины, корневая система которых, как он и предполагал, располагалась уровнем ниже, в специальных, заполненных почвой отсеках казались ему не менее загадочными, чем весь корабль в целом. Палубы, превращенные в огромный газон, системы ручного управления полуавтоматическими механизмами, эти загадочные каркасы по бортам… Он силился, но не мог представить людей, которые тут жили.

Впрочем, главным сейчас было не это…

Антон прошел по дорожке между мертвыми, оттаявшими газонами. Источники автономной гравитации, которые удалось включить РИГМЕ, значительно упрощали как перемещение по палубам корабля, так и его ремонт. Система регенерации воздуха пока не работала, но первичной атмосферы, закачанной в загерметизированные отсеки через агрегаты АРК, хватит ему и Лане на долгие месяцы.

Паша. Все мысли Антона волей или неволей теперь концентрировались на нем.

Найти его и вырвать из плена — вот чего он хотел добиться по-настоящему, а все остальное пока что имело для него второстепенное значение.

* * *

Войдя в небольшой отсек, который ремонтные роботы быстро и бесхитростно переоборудовали в каюту, Антон протянул руку и долго шарил по стене в поисках выключателя, прежде чем сумел зажечь свет.

Отсутствие привычных автоматических систем и постоянная потребность экономить энергию немного раздражали его.

Под потолком тускло светился недавно установленный плафон, но, еще не обернувшись, Антон почувствовал — сзади кто-то стоит.

Он не испугался этого интуитивного ощущения — на борту не было никого, кроме него самого, Ланы и РИГМЫ, а удивиться или рассердиться попросту не успел — что-то мягкое коснулось его спины, потом шеи, породив медленно ползущую дрожь… Антон на мгновение напрягся и вдруг понял: это вдоль позвоночника скользнула теплая, дрожащая человеческая ладонь, чуть влажная от волнения, как и губы, коснувшиеся его шеи…

Он медленно обернулся, одновременно вспоминая эти забытые, утраченные когда-то ощущения, которые теперь нахлынули вдруг, все разом. В тусклом свете взгляд скользнул по нежному изгибу обнаженной груди Ланы, и его пальцы так же предательски дрогнули, когда она прижалась к нему, и ладонь Антона непроизвольно скользнула по ее спине…

Все произошло так внезапно, что ее шепот показался ему горячим, обжигающим.

— Ты сказал, что через две недели я стану полноправным человеком… — прошептала она, пряча глаза и еще теснее прижимаясь к нему, — две недели прошли, Антон…

От этих слов он испытал острую, щемящую боль. Что-то ломалось… или оттаивало в душе от дрожащей надежды в ее голосе, от внезапно полыхнувшей мысли, что он давно и бесповоротно обрек себя на одиночество в этом мире, где все окружающие казались ему врагами?..

Их губы нашли друг друга, а когда у Ланы кончилось дыхание, она, чуть отстранившись, решилась взглянуть ему в глаза.

Они были теплыми. Первый раз за две недели их знакомства она видела в глазах Антона жизнь, а не холод отрешенности и ожидание каких-то непоправимых событий…

…Он медленно увлек ее за собой, и последнее, что осознанно сделала Лана, прежде чем окунуться в неведомые ощущения — коснулась пальцами своего импланта, проверяя, на месте ли заглушка инфракрасного порта.

Она не хотела, чтобы кто-то третий вторгался в их внезапно вспыхнувшую страсть…

* * *

Лана еще спала, когда Антон открыл глаза.

Было велико желание зажечь свет и взглянуть на нее, спящую, но он не стал делать этого.

На ощупь собрав одежду, он вышел в огромный, пустой зал.

Подглядывать, как он одевается, было некому, разве что РИГМА скосила в этот момент один из своих видеосенсоров.

«С этой старухи станется…» — подумал Антон, вспомнив Сару.

Настроение было легким, приподнятым.

Вообще-то, Антон плохо относился к женщинам. Нормальные теплые отношения как-то не складывались ни с одной из подруг, хотя поначалу, когда Полынин выписался из госпиталя и прочно обосновался на Аллоре, он несколько раз пробовал всерьез завести семью… но любое чувство быстро заходило в тупик, как только начинались напряженные моменты работы на Роглеса. Он уставал, выматывался в Поисках, ему требовалось несколько дней отдыха после каждого броска в Рукав Пустоты, потому что приходил в себя Антон долго и тяжело. Игра со смертью на неизведанных гиперсферных трассах, когда каждое всплытие могло окончиться гибелью, высасывала все моральные и физические силы. Тут же подключались злополучные контузии, нервы начинали мотаться на кулак, ну и все летело к черту: бутылка коньяка по возвращении и пара сдержанных безответных просьб оставить его ненадолго в покое, после которых обычно следовал маленький нервный срыв, — все это не способствовало долгим и нежным чувствам.