…Несмотря на потери, гитлеровская банда фашистских мерзавцев, подгоняемых страхом перед холодной русской зимой, продолжает наступать и стремится завершить свою кампанию на Востоке до морозов и снегов.

Людоед Гитлер, этот кровавый черносотенец, заливший народной кровью свои временные успехи, 2 октября с. г. заявил своим солдатам и германскому народу, что наступление на МОСКВУ есть одновременно завершение войны. Этой приманкой мира и окончания войны он нагло и хвастливо обманул свою фашистскую банду злодеев. Обманул германский народ. Получилось иное. Наступление и молниеносное взятие МОСКВЫ оказалось делом не из легких. И теперь Гитлеру, этому людоеду-правителю, приходится все ставить на карту, чтобы добиться хвастливого обещанного «решающего успеха».

Фашистские мерзавцы идут в бой в расчете на зимний отдых, в расчете на «решающий успех».

Ценой любых усилий мы должны сорвать эти планы гитлеровцев.

Дорогие товарищи красноармейцы, командиры и политработники!

Земля и леса, где вы сейчас грудью защищаете нашу родную Москву, обагрена священной кровью наших предков, борьба которых вошла в историю разгрома наполеоновских полчищ.

Наша святая обязанность – не дать фашистским собакам топтать эту священную землю.

Силы врага подорваны и истощаются, но все же враг еще силен и продолжает наступать.

Фашисты, понесшие от Вашего огня и штыка большие потери, в последние дни вновь подвезли людские резервы. Подвозят боеприпасы, горючее и готовятся перейти в наступление на Москву.

Будем же готовыми встретить по-большевистски врага, разбить его силы и раз и навсегда отучить от посягательства на нашу родную столицу.

Сорвав планы врага и отразив очередное его наступление, мы не только не допустим его к Москве, но и предрешим этим над Гитлером победу. Мы скуем его танки и авиацию, мы заставим его живую силу дрожать и гибнуть в сугробах суровой русской зимы. Уничтожим ее так, как наши предки уничтожили армию Наполеона.

Боевые друзья красноармейцы, командиры и политработники!

В эти суровые дни Родина, наш народ и наш Великий Сталин нам с Вами вручили защиту родной и любимой Москвы. Родина-мать доверила нам ответственную и почетную задачу: стать нерушимой стеной и преградить путь немецким ордам к нашей столице…

Ни шагу назад – таков боевой приказ Родины нам, защитникам Москвы…[270]»

Похоже, в немецких штабах отказывались поверить, что операция «Тайфун» захлебнулась. В штабе группы армий «Центр» к 30 октября был разработан приказ № 2250/41 о продолжении операции по окружению Москвы[271]. На 2-ю армию возлагалась задача по овладению общей линией Курск, Малоархангельск, а к северу от нее продвинуть без замедления свои моторизованные части в направлении на Воронеж. 2-й танковой армии предстояло нанести удар через р. Ока в направлении между Рязанью и районом Каширы. Для внезапного захвата переправ через Оку и перехвата коммуникаций, ведущих с юга на Москву, Гудериан предполагал выбросить вперед особые подвижные подразделения, снабженные достаточным количеством горючего. Особое внимание обращалось на захват промышленного района Сталиногорска и Каширы. 4-й армии предписывалось возобновить незамедлительно наступление по важнейшим направлениям южнее и севернее Минского шоссе. Одновременно левый фланг армии должен был ускорить продвижение в общем направлении на Клин. В дальнейшем, как только позволит погода и улучшится положение со снабжением, намечалось наступление 4-й и 3-й танковой групп, усиленных пехотой, в направлении на Ярославль, Рыбинск. 9-я армия получила задачу захватить район Калинина и продвинуться в глубину обороны советских войск севернее Яропольца. Немецкое командование планировало отбросить наши части на участке р. Лама и захватить переправы на западном берегу Волжского водохранилища, а на левом фланге удерживать оборону на линии Калинин, южнее Торжка, Большая Коша.

13 ноября в Орше под руководством начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Ф. Гальдера состоялось совещание, рассмотревшее обстановку, сложившуюся на советско-германском фронте, и планы предстоящих операций. Несмотря на то, что некоторые генералы высказывали опасения по поводу происходящего на фронте, Гальдер считал необходимым выполнить директиву Гитлера: до наступления зимы расправиться с СССР.

О подготовке противника к новому наступлению свидетельствовали разведывательные данные, поступавшие в штабы Западного фронта и его армий. Поэтому по решению Ставки ВГК Западному фронту с 18 часов 9 ноября передавались из резерва Верховного Главнокомандования 2-й кавалерийский корпус, 112-я танковая и 415-я стрелковая дивизии, с 12 часов 12 ноября – 20, 19 и 44-я горнокавалерийские, 17-я и 24-я кавалерийские дивизии. С 18 часов 10 ноября Жукову подчинялась 50-я армия Брянского фронта, с 23 часов 17 ноября из Калининского фронта передавалась 30-я армия.

В начале ноября главной заботой Рокоссовского по-прежнему оставалась организация устойчивой обороны. По его решению в первом эшелоне оперативного построения армии располагались отдельный курсантский полк, 316-я стрелковая, 50-я кавалерийская, части 78-й и 18-й стрелковых дивизий. Наиболее боеспособной и укомплектованной была 78-я стрелковая дивизия полковника А. П. Белобородова, прибывшая из Сибири. Она насчитывала 14 тыс. бойцов и командиров, 23 легких танка, 66 орудий, 59 минометов, 441 автомашину и 3400 лошадей. Во второй эшелон армии были выделены 17-я и 24-я кавалерийские, 20-я и 44-я горнокавалерийские дивизии (в каждой 3 тыс. человек), прибывшие из Средней Азии. Их боеспособность вызывала большие сомнения. Бойцы и командиры не имели навыков действий на пересеченной и лесисто-болотистой местности. Лошади оказались не перекованными к зиме, а в Подмосковье грунт уже замерз, на заболоченных местах появился лед, и это затрудняло передвижение конницы.

Особое внимание Рокоссовский уделил организации противотанковой обороны. Противотанковые средства были эшелонированы в глубину, начиная от линии боевого охранения до армейского рубежа обороны, проходившего по р. Истра. Они находились на позициях по обе стороны шоссейных дорог, которые прикрывались инженерными сооружениями и, кроме того, пулеметным и минометным огнем. Для борьбы с танками противника также привлекались орудия крупных калибров, зенитная артиллерия и танки, размещенные в засадах. Однако, несмотря на принятые меры, плотность артиллерии на 1 км фронта оставалась недостаточной. В среднем она составляла 5 орудий, а на наиболее танкоопасных направлениях – волоколамско-клинском – 8—9 и на волоколамско-истринском – 10—12 орудий на 1 км фронта. Поэтому по указанию Рокоссовского для борьбы с танками противника формировались группы истребителей танков, вооруженных противотанковыми гранатами и бутылками с горючей смесью. С бойцами-истребителями проводились занятия, где изучались приемы борьбы с танками. Кроме того, на волоколамско-истринском направлении в Чисмене заняла оборону 1-я гвардейская танковая бригада, в Ново-Петровском – 28-я, в Румянцеве – 27-я танковая бригада. По штату в каждой бригаде полагалось иметь 61 танк. В действительности в 1-й гвардейской танковой бригаде насчитывалось всего 15 танков (2 тяжелых, 7 средних и 6 легких), а в 27-й танковой бригаде – 17 танков (6 Т-34 и 11 легких[272]).