А может, за большей частью покушений стоит Ренквист?

Пока ясно — что ничего не ясно… Кроме одного — я без пяти минут отставник, которому грозит виселица. Ах да, дворянам же отрубают головы…

Кот вразвалочку вылез из шатра и потянулся, как делают все коты — сначала размял передние лапы, отклячив мохнатую корму, потом — задние, каждую по отдельности, как на картинке с упражнениями фитнеса, и напоследок собрался в гармошку, выпятив спину. Взглянул на меня, на Атли, и с задумчивым видом уселся на песок. Покойники не волновали его совершенно. Во вчерашней драке он не получил и царапины — его просто никто не смог задеть.

— Шурик, — сказал я, — за спасение жизни архканцлера и дочери Сандера — определяю тебя на вечное довольствие.

— Ступай, Торнхелл, — вдруг проговорила Атли. — Время. Я буду там, где уговорено, в нужный срок.

* * *

Тик-так, шшшух-шух…

Хорош я гусь, конечно. Вчера метался гоголем, а нынче волокусь едва-едва. В висках постреливает, затылок ломит — явно давление. Вдобавок вчера в пылу схватки (не важно, постельной или настоящей) растянул лодыжку. Лицо отекшее, глаза — краснее, чем у кролика, поймал свое отражение в дворцовом зеркале. Иду, прихрамываю. Железный хромец. Если кто не в курсе — таково было прозвище Тамерлана, что подмял половину Азии. Мда… мне бы не Азию, мне бы Коронный совет немного подмять, не для собственного блага, а для пользы Санкструма.

К сорока годам организм окончательно прощается с молодостью и начинает ускоренно стареть, и после таких эскапад, как вчера, требуется пара суток отдыха, но нет у меня времени на отдых. Время — вот оно, тикает, точнее, шуршит. До моей отставки всего три часа. Кот чует мое состояние, волнуется, забегает с одной стороны, с другой, заглядывает в лицо, вопросительно мявкает. Вопреки мнению собачников, кошки чувствуют душевное состояние человека так же остро, просто показывают это только в особенных случаях — тогда, когда грозит реальная опасность.

Варлойн и окрестности были забиты вооруженными людьми. Я шел под конвоем своих Алых, а люди эти, расфуфыренные, разукрашенные, как павлины, смотрели на меня недобро. Ясно было, что это — личные дворянские армии… вооруженные до зубов. Но на эти самые зубы у меня есть, чем ответить… Вернее, у меня есть средства сдерживания и противовеса. Если все получится — я не допущу всеобщей драки. Даже… даже при том, что мне очень хочется выпустить кое-кому из Коронного совета кишки.

В кабинете ротонды ждали меня ближайшие соратники — Шутейник, Литон, Бернхотт Лирна и Блоджетт. Старший секретарь был чрезвычайно взволнован, губы его и руки мелко, по-стариковски тряслись. Сложилось у меня впечатление, что он знает нечто, чего пока не может мне сообщить… По виду остальных легко определить — никто не прикорнул, не ложился и на секунду.

Доставили еду, оплаченную двумя десятками золотых монет. Мы позавтракали. Немного погодя явился Бришер, приведя с собой Фалька Брауби — ученый, герцог и воин, не уступавший Бришеру ни в комплекции, ни в пышности бороды, предстал с молотом, подвязанным за спиной. Рукоятка зловеще торчала за плечом. Кое-какие вещи я уже успел ему сообщить через Литона, он знал, зачем его позвали, и приплясывал от нетерпения.

— Значит, вот так, да, ваше сиятельство? — приговаривал он. — Вот так? Как же необычно, я уже хочу увидеть состав!

— Пока это только версия, — сказал я. — Только версия.

— Чертовски правдоподобно! Я уже хочу это видеть, понять, прочувствовать формулу! Они наверняка перегоняют сложный многокомпонентный раствор. Я размозжу им бошки этим молотом, если будут запираться! Я развяжу им языки! Я насыплю им в подштанники жгучего порошку!

— Сделаете, обязательно развяжите и обязательно насыплете, — сказал я. — Но позже. Пока располагайтесь и ждите. Как там дядюшка Бантруо Рейл?

— Ужасно вздорный хогг! Сначала он спал возле печатных машин, затем ушел куда-то наверх, и больше я о нем не слышал. Вру: слышал один раз, когда он вернулся к машинам за деньгами и ужасно причитал о своем разорении… О, это же Законный свод! Вы разрешите ознакомиться?

— Пожалуйста, Брауби. Если получится — отыщите Первичный Договор земельного сервитута с хоггами. Он необходим мне в ближайшее время. Брат Литон будет вам помогать. Надеюсь, на пару вы быстро раскопаете этот документ.

— Сервитут? Сиречь одолжение земли?

— Да, он. Некогда Растары одолжили часть земли хоггам… Чрезвычайно обяжете, если его найдете.

Тик-так, шшшух-шух…

Я перехватил взгляд Шутейника. Он знал о моем плане, и не протестовал. Прижать дюка дюков ради блага Санкструма — это можно и нужно. Главное, чтобы Баккарал Бай согласился…

— Вы говорили про змеиную голову на леднике?

— Потом. Это — потом.

Брауби уселся перед Сводом, табурет жалобно скрипнул.

— О, у вас кот-малут? Убийца?

Шурик давно влез на шкаф, но не спал — надзирал за обстановкой, хвост его нервно подрагивал.

Я подтвердил:

— Чрезвычайно искусный убийца. Но своих он не трогает. А в этом кабинете все — свои.

— О, хм… Не прыгнет ли он на шею?

— Может, если его разозлить.

Брауби взглянул на кота серьезно:

— Нет, злить его я не буду.

Бришер сказал гулко и будто извиняясь:

— До двенадцати… три часа. Да, три часа.

Он знал, что я буду низложен с полудня.

Я кивнул и мои соратники начали выгружать на стол написанные указы. Мы разворачивали их, расправляли. Если подавать скрученными — слишком много у Коронного совета уйдет времени на их изучение.

А время сегодня — мой враг.

— Ветераны? — спросил я.

— Собираются на площади в виду окон Коронного совета. Алые заводят их и выстраивают. Оружие у многих, пропускаем так, как вы велеть соизволили. Есть! И моряков с оружием довольно… И дезертиры из лимеса идут, да, идут! Верят вам, хоть и понаписали напраслины в газетах… да только из дезертиров никто читать не умеет, а ветераны — там грамотных десятая часть. Ждут вашего указа о помиловании и принятии на службу. Они!

— Прекрасно. Указ уже готов. Осталось заверить его… Печатью.

— Фракции собрали своих людей… Много! У каждой фракции…

Это я уже видел.

— И в парке, и на площадях, и в самом Варлойне, да, в Варлойне!

— Ваши люди стоят, как уговорено?

Он кивнул:

— Вся тысяча человек из казарм поднята и на посты расставлена, а прочие вблизи зала Коронного совета обретаются группами! Все за вас — до самых душевных глубин! И если победите — то и мы подмогнем-поможем! Нужно! В кольцо Коронный совет зажали. Мы!

Победить мне необходимо. Победителей не судят — в моем случае, фразу следует понимать буквально. А если я проиграю — суд будет быстрый.