В разбитое окно влетел ветер. Арджун зарычал. Воздух вокруг него стал плотным и горячим от магии Мастера. Уэсли чувствовал, как этот воздух скручивается возле него, препятствуя теперь уже ему сделать вдох; забивая горло, словно кляп; пытаясь пробраться в легкие.

Уэсли сделал шаг вперед. Сила парня двинулась с места вместе с ним, выдавливая Арджуна из окна в попытке ослабить магию Мастера.

Внизу, словно разъяренный враг, бесновалось море. Волны взлетали вверх, орошая брызгами волосы Арджуна. Ветер завывал у него в ушах.

Но Мастер не дрогнул. Он продолжал поддерживать ответное давление, сжимая горло Уэсли своей магией. Воздух буквально пылал во рту Уэсли – слишком горячий, чтобы его можно было вдохнуть. Чернота встала перед его глазами, когда парень начал давиться собственным дыханием.

Оба готовы были удушить друг друга, но не сдаться.

Уэсли уже наполовину жалел о том, что непрестанно поддразнивал Арджуна. Тот и вправду оказался наделен великой силой.

Но Уэсли казалось, что его собственная сила еще мощнее.

«Прикончи его, – подзуживала призрачная советница. – Ты же этого хочешь!»

И Уэсли понимал: это действительно так. Его тело буквально бурлило магией. Если бы юноша захотел, он мог бы разредить воздух. Смотрящий способен превратить ночь в день, а мог и выбросить Арджуна из поезда в море; сумел бы проглотить все обитаемые земли целиком. Его магия была подобна голодному зверю, требующему пищи.

«Сдайся этому ощущению. Сдайся ему, как это сделала я».

Уэсли освободил Арджуна и, задыхаясь, сделал шаг назад. Отрезвление наступило мгновенно.

Арджун сделал вдох и закашлялся. Воздух вернулся к обычному состоянию, когда он отозвал свою атакующую магию. Уэсли загнал подальше и хищную силу, и тот ужасный голос, который всегда пробуждал в нем самые худшие качества.

Коварство новой магии в сочетании с растущим безумием Уэсли было поистине достойно Эшвуда. Возможно, оно являлось именно тем, чего всегда хотел Глава – чтобы его правая рука, опьяненный черной магией, сидел рядом, пока весь мир горит. И это означало одно: когда Уэсли увидит его в следующий раз, юноша может использовать мечты Главы против самого Главы – воспользоваться этой силой, чтобы низвергнуть его.

Уэсли похлопал Арджуна по спине. В этот момент раздвижная дверь вагона открылась. Это оказалось достаточно неожиданно. Уэсли напрягся.

Порыв свежего воздуха ворвался внутрь вместе с вошедшей в вагон Саксони. Волосы ее были спутаны, глаза широко открыты. По взгляду этих глаз становилось понятно: она ненавидит Уэсли едва ли не больше, чем кого-либо еще. Рядом с ней шла Тавия, одетая в серое и черное. Улыбка фокусницы была такой острой, что могла прорезать сталь.

Тавия всегда казалась, словно нарисована графитом на бумаге. От черных волос, пряди которых свисали до кончика подбородка, до темно-серых глаз – как будто слегка размазанные отпечатки ее любимой помады. Одежда девушки: кожаные штаны, подбитые сталью ботинки и свитер того же цвета, что и глаза. Все это резко контрастировало с ее кожей – особенно в лунном свете.

Вероятно, мир не был черно-белым. Но Тавия была. Каждый раз, когда Уэсли видел ее, он почти забывал обо всем остальном.

Странно, что она даже спустя столько лет действовала на парня подобным образом. Иногда Уэсли думал, что это самый крутой ее фокус: так часто заставать его врасплох.

– Вы что, пытались убить друг друга? – спросила Саксони, окидывая взглядом битое стекло на полу, а затем Уэсли и Арджуна. Те дышали в равной степени тяжело.

Это был глупый вопрос. Если бы Уэсли хотел убить Арджуна, того уже не оказалось бы в живых.

Уэсли никогда не пытался что-то сделать. Он просто делал.

– Мы тренировались, – объяснил Уэсли. – Немного практических занятий с моей новой силой.

– Ты тренировался, пытаясь скинуть Арджуна с поезда? – уточнила Тавия.

От того, как свет от выбитого окна озарял ее улыбку, у Уэсли пересохло в горле.

– Все, что делает смотрящий, направлено на причинение кому-то вреда, – отозвалась Саксони.

По сути, это нельзя назвать ложью. Но все-таки ее слова омрачили настроение Уэсли. Саксони многое умела делать хорошо. Однако похоже, сильнее всего Мастерице нравилось давать Уэсли понять: в ее глазах смотрящий навеки останется мелким мошенником. Учитывая, кого она выбрала себе в девушки, можно было бы ожидать, что Саксони будет меньше придираться к людям, которые склонны выпускать пар в драках – и даже без смертоубийства, следует заметить. Но, похоже, когда речь шла об Уэсли, Саксони не была склонна прощать ему подобные замашки и указывала на них с неизменным занудством.

– Разве тебе не следовало помогать Тавии? – поинтересовался он.

– Помогать с чем? – Саксони уперла руку в бок и подняла брови. Девушка словно наслаждалась тем, что она старше смотрящего, и считала, будто это придает ей какой-то авторитет.

Уэсли почти с мольбой взглянул на Тавию. Он пытался сдерживаться – если не ради спокойствия в их армии, то хотя бы ради Тавии. Раз уж девушка обладала таким плохим вкусом в выборе друзей.

– Ты еще не закончила разбирать ту магию, которую забрала у Консортессы, – напомнил ей Уэсли. – Саксони могла бы помочь тебе с этим.

– Мы мешаем вашим мужским разговорам? – спросила Саксони.

– Нет, – с отвращением отозвался Уэсли. – Только портите веселье.

– Поверю тебе на слово, что бить людей может быть весело.

– Вполне может, – сказал Арджун, пожимая плечами.

Эта реплика была настолько неожиданной, что Уэсли рассмеялся. Арджун начинал нравиться ему все больше.

Уэсли довольно кивнул Арджуну и обратился к Саксони:

– Видишь? Ты в меньшинстве.

Тавия закатила глаза, чувствуя нарастающую враждебность.

– Уймитесь, детки. Не нужно соревноваться, кто дальше помочится. Мы тут все друзья.

Уэсли понравилось то, каким тоном фокусница назвала его своим другом – как будто в этом не было совершенно ничего постыдного.

Тавия подтолкнула Саксони в бок и указала в сторону двери.

– Пойдем, оставим их и дальше убивать друг друга. Видит Сонм Богов, это даст нам всем немного тишины и покоя.

Она улыбнулась краешком губ. Уэсли захотелось сказать ей о перемене своего решения: Тавия уж точно может остаться.

Но он не сказал этого.

Юноша никогда такого не говорил и не собирался говорить.

Хотя одна лишь мысль об этом заставила его ухмыльнуться: новая магия Тавии против его силы Мастеров. К тому же оба они знают все уличные трюки и – благодаря общему прошлому – ведают слабости друг друга. Это была бы невероятно хорошая драка.

Но Уэсли промолчал.