пущенная на удачу из-за ворот попала в конёк Валерия Васильева и влетела в наши воро…

Неожиданно голос комментатора из динамика пропал, а вместо него раздался сильный треск и свит.

— Глушат контру из ФРГ, чёрт! — Хлопнул по столу Трофим Данилыч.

* * *

— Доволен! — Зыркнул на меня гневными глазами Всеволод Михалыч, когда отсидевший две минуты Мишаков вернулся на скамейку запасных. — Теперь иди со своими архаровцами и возвращай преимущество в счёте! Только бы кулаками помахать! А мозгами кто за тебя работать должен?

— А пусть сами не нарываются, — пробормотал я, выходя на смену. — Мужики, давайте изобразим «Гоп со смыком». — Предложил я своим товарищам по тройке нападения Мальцеву и Александрову.

— Так это нам надо три в два убежать, — скривил недовольную физиономию Саша Мальцев.

— Значит, сначала заманим «профиков», а потом убежим, — заулыбался Боря Александров.

— Устами «Малышатины» глаголет истина, — хохотнул я, поехав на точку вбрасывания в центральный круг хоккейной арены «Пасифик Колизиум».

Резким ударом по шайбе, не глядя и не слушая, что на своём французском кудахчет Фил Эспозито, вбрасывание выиграл я. И сразу же, сделав крутой разворот, покатил в нашу зону защиты. Защитник Куликов перевёл шайбу на Фёдорова, а Юра отпасовал «Малышу». Не знаю, о чём подумали канадцы, но увидев, что мы опять собираемся потянуть время, они кинулись нас жёстко прессинговать.

— Гоу! Гоу! — Заорал от их скамейки запасных тренер Гарри Синден.

Боря Александров с шайбой укатил за наши ворота и уже оттуда, выдал точный пас на полплощадки Саше Мальцеву, который с правого фланга резко сместился в центр. Но Мальцеву долго повозиться с шайбой не дали, зато я вовремя открылся под ним и получил передачу точно в крюк. «Вот что значит, советская культура паса, — усмехнулся я про себя, разгоняясь по открывшемуся мне левому краю атаки. — А Эспозито-то бедняга, где-то закопался! А кто это у нас летит, словно первый космонавт Гагарин параллельным курсом по правому флангу? Уж не шустрая ли „Малышатина“! Тогда держи, пасую, и не забудь расписаться в получении».

Шайба от меня проделала стремительную диагональ на Борю Александрова, который за доли мгновений влетел в зону канадской команды и на замахе обыграл защитника в красном свитере. Пас на прущего по центру Мальцева. Щелчок с ходу, самоотверженный бросок Драйдена и шайба точнёхонько отлетела на меня. «Заполучите за скандал, товарищи канадцы!» — Осклабился я и вонзил третью «банку» в пустые ворота хвалёных в мировой прессе профессионалов.

— Гооол! — Заорали мы, и наш успех зрители встретили громкими и продолжительными аплодисментами.

— Вроде как бы ни то разыграли, — заворчал вечно не довольный Мальцев.

— А мне понравилось, — похлопал Александра по каске «Малыш».

— И им тоже, — я кивнул на людей, которые на трибунах стоя приветствовали игру нашей Советской сборной. — Народ не обманешь.

* * *

— Итак, счёт 1: 3 и до конца второго периода осталось всего чуть больше минуты! — Прокомментировал Николай Озеров, вглядываясь в рабочий монитор в аппаратной студии мюнхенского телецентра. — Ничего сегодня не получается у сборной Канады. И преимущество в две шайбы полностью не отражает тот запас прочности, с которым действует наша молодая команда. На последнюю смену в этой двадцатиминутке Всеволод Бобров выпускает пятёрку Владимира Петрова. Хорошо сегодня играет тройка нападения Михайлов — Петров — Харламов. Внимание с шайбой сборная Канады. Рон Эллис проходит по флангу, пас на Бобби Кларка, щелчок! Борьба на пятачке перед нашими воротами и защитник Васильев выбрасывает шайбу в среднюю зону. Пол Хендерсон первый на подборе. Обманное движение и пас на Кларка. Но шайбу перехватывает Михайлов и бросает в прорыв своего одноклубника Владимира Петрова. Давай Володя! Давай! Вся страна сейчас болеет за тебя! Прекрасный проход и пас на Харламова. Бросок! Гоооол! Четвёртая шайба влетает в ворота Кена Драйдена, к которому сегодня не может быть никаких претензий! Молодцы, ребята! Молодцы! Звучит сирена на перерыв. Отдохнём и мы, дорогие товарищи телезрители.

Николай Николаевич отключил микрофон и тяжело вздохнул, так как всю эту неделю спал максимум по пять — шесть часов в сутки. Днём приходилось комментировать Олимпийские игры, а ночью, как сейчас такой замечательный и лучший в мире хоккей. Вдруг дверь в аппаратную отварилась, и на пороге появился красный как рак заместитель руководителя Спорткомитета Виталий Смирнов.

— Николаич, молодцы! — Пошатываясь, сказал он. — Значит, поступим так, коллекционный коньяк я изымаю полностью для наведения мостов дружбы. Это сейчас задача государственной важности.

— А как же привет от мэра Мюнхена для Боброва и нашей хоккейной сборной? — Развёл руки в стороны Николай Озеров.

— Так поступим, — почесал затылок Смирнов. — Купишь сувенирные значки и поздравительные открытки, а в Москве мы с тобой за них рассчитаемся. Или нет. — Чиновник немного пошатнулся и добавил. — Значков олимпийских им вполне хватит, пять штук на всех. А хоккей сегодня — во! — Смирнов показал большой палец.

* * *

— Ну чего слышно? — К радиоприёмнику, из которого продолжало что-то шипеть и свистеть, подошёл недовольный Трофим Данилыч, после того как сбегал «до ветру».

— Секунд пять назад голос Озерова прорезался и сказал, что пятую шайбу с передачи Александрова и Мальцева забросил Иван Тафгаев. — Признался такой же расстроенный Казимир Петрович.

— Пятую? — Почесал затылок Данилыч. — А кто тогда забил третью и четвёртую?

— Сегодня утром по телевизору узнаем. — Казимир нажал на кнопку «off» и треск, что разлетался второй час из динамиков по пустому цеху, прекратился. — Странное дело получается, Данилыч. Мы Ивана знали, можно сказать, с зелёных соплей. Выпивали с ним у нас в каморке, работали рядом ни один год. А теперь, когда он это дело бросил, — Казимир Петрович выразительно стукнул двумя пальцами себя по горлу. — Иван забрасывает там, за океаном, непобедимым канадским профессионалам шайбы, а мы тут радиопомехи слушаем.

— Это судьба, — развёл руки в стороны Трофим Данилыч. — Или ты думаешь, если бы мы в юности «завязали», то сейчас бы в министрах ходили? Ерунда!

— А вдруг? — Посмотрел на своего друга серьёзными глазами Казимир.

— Сейчас-то чего прошлое ворошить? — Хмыкнул Данилыч. — И это, поработать бы надо немного, хотя бы для вида. А Ванька — молодец! Наша школа!

— Точно, — согласился с коллегой Казимир Петрович.

* * *

К сожалению, преимущество в четыре шайбы нам удержать не удалось. Совсем мы расслабились под конец игры. И тогда сначала нас за пижонство наказал Билл Голдсуорси, сделав счёт — 2: 5, а потом перед самой сиреной отличился Даннис Халл. И тотальный разгром — 1: 5 за пять минут превратился вполне приличное поражение — 3: 5.

— Пижоны, мать твою, — по-доброму высказался Всеволод Бобров,