Охватившие его ощущения обжигали подобно языкам пламени. А Пен тихонько стонала от удовольствия. Еще одна волна наслаждения – и Кэмден понял, что вот-вот утратит над собой контроль.

– Пен, остановись. – Голос его превратился в хриплый шепот. – Пен, достаточно…

Она медленно, как бы нехотя, отстранилась, и Кэмден, шумно вдохнув, пробормотал:

– А теперь позволь мне…

В следующую секунду Кэмден забыл обо всем на свете, так как губы Пен снова сомкнулись вокруг его возбужденной до предела плоти. Но ей следовало отстраниться, иначе ее ждал не слишком приятный сюрприз…

А шелковые пряди Пенелопы то и дело скользили по его животу – их обладательница снова доставляла ему неземное блаженство.

Прошло еще какое-то время, и тут Кэмден, наконец, не выдержал. Тихо выругавшись, он окончательно сдался и, наконец, позволил себе утратить контроль.

Мысли о минувшей ночи заполняли сознание Пен, когда она следующим вечером сопровождала мужа на бал, устраиваемый герцогиней Мэтлок.

Несмотря на ощущение собственной силы, охватившее ее, когда Кэм, наконец, утратил контроль над собой, победа казалась неполной. Да, муж подчинился ее желаниям. Да, он получил удовольствие от ее действий. Но потом, когда он взял ее со своей привычной властностью, Пен поняла, что опять проиграла. Да, проиграла, потому что сейчас в глубине его зеленых глаз по-прежнему была все та же отстраненность. Она, Пен, поработила его тело, но не душу.

Наверное, ей необходимо проявлять последовательность. И вообще, одной ночи, пусть даже и очень страстной, не под силу разрушить защитную стену, фундамент которой был заложен еще в детстве. Следовало иметь в виду, что Кэм без боя не сдастся.

Но Пен происходила из древнего рода воинов. Чего-чего, а смелости Торнам было не занимать, хотя порой у них отсутствовали другие нужные качества. И эта ее попытка привязать к себе мужа могла оказаться не менее рискованной, чем любой из боев в истории их семьи.

С того самого момента, как они вошли в бальный зал, Пен ощущала ободряющее тепло руки Кэма, лежавшей у нее на талии. Это прикосновение напоминало ей о том, что она хоть и не выиграла войну, но зато заполучила непривычно нежного Кэмдена. Он поцеловал ее за завтраком и потратил целый день, чтобы показать ей Лондон. Как странно… Она знала Париж и Рим как свои пять пальцев, в то время как родной город оставался для нее неизведанной территорией.

Бал у герцогини Мэтлок являлся кульминацией сезона и зачастую превращался в скопление огромного количества людей. Среди гостей был и маркиз Лит с вернувшейся из ссылки сестрой леди Софи Фэрбродер.

Пен была немало удивлена, впервые увидев Фэрбродера, которого Гарри описывал настоящим злодеем. Лит обладал какой-то угрюмой красотой. Он был более мускулистым, чем Кэмден – скорее борец, а не рыцарь. От внимания Пен не ускользнуло и то, как Лит прищурился при взгляде на Гарри, нарочито державшегося в отдалении, но постоянно наблюдавшего за златокудрой девушкой, пользовавшейся огромной популярностью у любителей танцев.

Пен не знала, чего ждать от Софи. Девушка была весьма недурна собой и явно пользовалась вниманием многих молодых людей. И она совсем не обращала внимания на Гарри. Может, решила, что нищий младший сын, хоть и безумно влюбленный, ее недостоин? Или же просто не хотела привлекать внимание?

По словам Гарри, Лит намеревался выдать сестру замуж за Десборо. Пен не знала почти никого в этом блестящем мире. С Софи танцевали несколько пожилых джентльменов. Возможно, одним из них был лорд Десборо.

Ее не покидало ощущение, что решение привязать столь живую и юную девушку к мужчине средних лет поистине жестоко. Впрочем, это не означало, что она осуждала Лита, желающего устроить судьбу сестры. Гарри обладал преданным и любящим сердцем, но в остальном был совершенно неподходящей партией для Софи Фэрбродер.

И все же его преданное любящее сердце следовало принять во внимание. И если Софи его действительно любила… Пен решила, что в этом случае сделает все от нее зависевшее, чтобы помочь брату. Кэм попросил ее не вмешиваться, – но как она могла бросить Гарри и Софи на произвол судьбы, если они по-настоящему любили друг друга?

Пен испытала некоторое облегчение, разглядев в море незнакомых лиц лорда Холбрука и его жену, направляющихся к ней. И Джозеф, и Сидони вчера вели себя не слишком дружелюбно, но они были безгранично преданы Кэмдену. К тому же Пен их знала.

– Милорд, миледи… – Пен заставила себя улыбнуться.

– Сидони, Джозеф, добрый вечер! – Голос Кэма звучал радостно. – А я уж боялся, что мы не найдем вас в этой толпе.

– Ричард и Женевьева тоже здесь. Мы встретили их, когда только приехали, но с тех пор больше не видели. – Леди Холбрук, лениво обмахивавшаяся веером, обратилась к Пен. – Знаете, бал у герцогини Мэтлок всегда больше напоминает разгул.

– Наверное, вы привыкли к более изысканным празднествам, чем мы здесь, в старом степенном Лондоне, – проговорил Джозеф. – Я помню чудесные балы в Венеции…

Возможно, это было намеком на ее прошлое, но, зная, что Джозеф являлся другом Кэмдена, Пен решила не обижаться.

– В прошлом году я посещала маскарад и чудом унесла оттуда ноги, – сказала она с улыбкой.

– Мне нравится ваше платье. – Сегодня леди Холбрук была более любезна.

– Благодарю вас. – После не слишком лестного отзыва Кэма о ее нарядах Пен надела свое любимое платье из тех, что заказала совсем недавно. В глазах Кэмдена вспыхнуло одобрение, когда она спустилась в холл их дома перед балом. Покрой платья из темно-зеленого шелка был весьма сдержанным, однако цвет выгодно оттенял кожу и волосы Пен и подчеркивал красоту фамильных изумрудов Ротермеров.

– Сидони, могу я пригласить тебя на танец? – Герцог протянул ей руку.

Пен с трудом подавила желание запротестовать. Ей совсем не хотелось оставаться наедине с лордом Холбруком. Она в отчаянии искала взглядом Гарри или Элиаса. Но Элиас танцевал – кто бы мог подумать! – с леди Марианной Ситон! А Гарри нигде не было видно. Должно быть, он стоял на террасе. Может, дулся из-за того, что его возлюбленная танцевала с другими мужчинами.

Что же касается самой Пенелопы, то сегодня состоялся ее второй публичный выход. На концерте не было отбоя от желавших с ней познакомиться, но теперь шумиха вокруг ее персоны немного поутихла. А может, охоту общаться с ней отбило присутствие рядом Джозефа Меррика…

– Может быть, вы окажете мне честь, ваша светлость, – с сардонической усмешкой произнес лорд Холбрук.

– Прошу вас, милорд, зовите меня Пенелопой. – Пен казалось нелепым соблюдать церемонии в компании закадычных друзей Кэмдена.

– С удовольствием. А вы, надеюсь, станете называть меня Джозефом.

Виконт вывел Пен на середину зала, когда музыканты заиграли кадриль. По крайней мере, он выбрал не вальс. Глупое сердце Пенелопы настаивало на том, что вальсы нужно танцевать только с Кэмденом. К тому же ей совершенно не улыбалась перспектива провести некоторое время лицом к лицу с пугавшим ее виконтом.