Официантка надула губы и неохотно возвратилась к столику гостя. Грубоватым тоном она спросила, как спрашивают у капризного ребёнка, желая поставить его на место:

– Как не заказывали?

– Я просил цитрусовый сок, – настаивал на своем господин.

– А это что? – спросила официантка.

– А это апельсиновый сок.

– Апельсин, по-вашему, не цитрус?

– Апельсин – это, конечно же, цитрус, – продолжал лысый господин, – но цитрус также и лимон, и грейпфрут. Так почему вы присвоили себе право выбора, которое принадлежит мне?

– Вам поменять? – сдалась официантка.

– Поменяйте, пожалуйста.

– Какой именно цитрусовый сок вы желаете? – подчёркнуто вежливо уточнила она.

– Принесите, пожалуйста, грейпфрутовый.

– Хорошо.

Поставив стакан с апельсиновым соком на поднос, она удалилась.

Получив, наконец, свой грейпфрутовый сок, господин пил его через соломинку, продолжая изучать собственное отражение в зеркале напротив.

Внезапно в кафе вошла красивая женщина со строгим и немного обескураженным лицом. Глазами она явно искала кого-то. Заметив в углу лысого господина, тянущего через соломинку сок, посетительница сделала лёгкое движение губами, означавшее: «Ага, вот вы где!»

Быстро подойдя к нему, она протянула сухую маленькую ладонь.

– Здравствуйте, вы адвокат?

– Да, здравствуйте. А вы Анна Геннадьевна?

– Да.

Пожимая руку незнакомке, он, с интересом рассматривал её. Она разделась и села напротив, все её движения выдавали сильнейшее волнение.

– Итак, чем могу быть полезен? – произнёс адвокат.

– Дело в том, – Анна Геннадьевна опустила глаза вниз и тотчас подняла их: лысый господин сильно напоминал ей какого-то рекламного персонажа, но, какого именно, она не могла вспомнить.

Помучившись немного, она произнесла:

– Я… я даже не знаю, с чего начать. Я впервые оказалась в такой глупой, да, наверное, глупой и серьёзной одновременно ситуации…

Она прервалась, закуривая, а после продолжала, нервно сплющивая сигарету губами и пальцами:

– Мне рекомендовали вас как… как опытного профессионала. И тем не менее мне очень трудно будет рассказать вам всё, поскольку речь пойдёт о достаточно… о достаточно интимных вещах… – она отвернулась. – Поверить не могу, что это происходит со мной!

Господин терпеливо изучал её.

– Но вернёмся, вернёмся тем не менее к нашим баранам, – взяв себя в руки, сказала, Анна Геннадьевна, – я должна вам доверять. Следовательно, несмотря на то, что мы совсем не знакомы, я… я расскажу вам историю моей жизни. Да.

– Хорошо, – кивнул собеседник.

– Я понимаю, что с юридической точки зрения, – поспешила заверить она его, – с юридической точки зрения эмоции не имеют значения, но когда речь идёт о разводе, отношения супругов очень важны, не так ли?

– С этим трудно поспорить, – кивнул он, прикрывая веками подслеповатые глаза, как будто готовился уснуть на время длинного неинтересного рассказа.

– Итак, как вы уже догадались, – говорила Анна Геннадьевна, – я хочу развода. Я прожила… прожила с этим человеком больше пятнадцати лет и только недавно выяснила, что он не тот, за кого себя выдаёт!

– Что ж, это происходит сплошь и рядом, – снова кивнул господин.

– Нет, я согласна с вами в том, что мы… мы очень часто ошибаемся в людях, – продолжала Анна Геннадьевна, – вопрос только в степени заблуждения. В моём случае, она, кажется, а она, кажется, была наивысшей! Вы только представьте себе, каково это, большую часть жизни прожить… прожить с человеком бок о бок, считать его своим, думать, что понимаешь мотивы его поступков, думать, что он точно так же понимает тебя, а после вдруг обнаружить, что он водил тебя за нос, да, водил за нос, как ловкий притворщик, что он тебе совершенно чужой, такой же чужой, как, например, вы мне!

– Почему же вы решили, что он вам чужой?

– Потому что у него есть… у него есть… любовница!

– Хорошо, – прервал её лысый господин, – то, что у вас семейные проблемы, я понял…

– Вы хотите, чтобы я перешла к сути вопроса? – уточнила Анна Геннадьевна.

– Пожалуй.

– Я хочу всё назад! Имущество, акции, руководство компанией, опеку над дочерью – всё.

– Мда уж, вот это уже ближе к делу! – оживился адвокат. – Вы сразу показались мне деловой и прагматичной женщиной.

– Да, но я… я действительно была влюблена в этого человека, – с сожалением сказала Анна Геннадьевна, – и смотрела на него сквозь розовые очки.

– Любовь, увы, плохой регулятор, – адвокат оттопырил губу и развёл в стороны руки, – потому что не предполагает чётких прав и обязанностей сторон. Все эти разговоры о браке по любви – суть следствия обыкновенной русской лени! Гораздо труднее заранее сесть, обсудить все детали и прийти к компромиссам. Проще надеяться на любовь, на то, что договариваться никогда не придётся. А на самом деле придётся! Ещё как придётся! Такова жизнь. Всем нам, как бы мы ни бегали от нашей непохожести друг на друга, как бы ни прятались за любовь, рано или поздно откроется эта непохожесть, рано или поздно она даст нам по лбу – и вот тогда остро встанет вопрос о необходимости договориться! – адвокат перевёл дух, допил сок через трубочку и продолжил с новой силой: – А этого-то мы и не умеем, мы же всю дорогу любили и думали, что нас любят. Хотя кого мы обманываем? Мы заблуждались! Любили нас совсем не так, как мы представляли со своей колокольни, и, значит, выходит, не любили вовсе. А мы в обмен на свою настоящую любовь не хотим получать эту нелюбовь. Так давайте признаемся себе сразу, что единственное, чего мы на самом деле хотим, – это честный эквивалентный обмен! Именно он и является чистым выражением справедливости, которой мы тоже, кстати сказать, жаждем. Но обмен и справедливость по любви невозможны. Для их достижения требуется более точная мера, выраженная в цифрах, иными словами – нужны деньги. Только они помогут нам совершить обмен! Только благодаря их наличию люди ещё могут между собой договариваться, и только благодаря им есть такое понятие, как справедливость!

– Красноречия вам не занимать, – заметила Анна Геннадьевна.

– Я, быть может, кажусь вам излишне циничным, – отреагировал он на её едва заметный сарказм, – но мнение моё сформировано богатой практикой в сфере разводов. Чёткое понимание того, что я отдаю и что получаю взамен, людям важнее эфемерной любви.

– Я с вами не согласна, – отвечала Анна Геннадьевна.

– Охотно докажу вам обратное, – оживился её собеседник. – Взять вас, вы не хотите жить с мужем-изменником. А почему?

– Потому что это оскорбляет мои чувства!