Анна Геннадьевна подняла голову и впервые посмотрела на мужа. Он сидел на краю кровати, сгорбившись и закрыв лицо руками. Почувствовав внутреннее облегчение, она тихо и нервно рассмеялась:

– А я-то было подумала!

– А ты что подумала? – обернулся он к ней.

– Да ничего, ничего… ничего, друг мой.

– Слушай, ты что? – он тоже вдруг расслабился и улыбнулся. – Решила, что я тебе изменяю? Да?

– Да нет, ну вовсе нет! С чего бы это я… с чего бы это я стала подозревать тебя в измене? – сказала она. – Мы вместе столько лет, да и, уж поверь мне, если бы вдруг ты… ты начал мне изменять, я бы сразу… я бы сразу почувствовала это. Но знаешь что, меня сейчас обидело, да, меня оскорбило то, что ты не считаешь нужным посвящать меня в наши общие… общие дела и проблемы! Вот это действительно очень обидно… и это мне трудно простить. Почти так же, как измену!

– Аня, – Н. И. лёг рядом с женой и крепко обнял ее, – прости меня, пожалуйста, и постарайся понять, что я просто хотел оградить тебя от лишних переживаний. Ведь ты давно не занимаешься бизнесом, зачем было тебя нагружать?

– Но это же ведь и мой бизнес… мой бизнес тоже, – возразила она, высвобождаясь из объятий.

– Конечно твой! – воскликнул он. – Я и не думал никогда, что он мой! Всё, что там есть, всё принадлежит тебе. Ань, ну я совершил глупость, но неужели же мы станем ссориться из-за этого?

– Друг мой, – сказала Анна Геннадьевна, – ты должен понять, что… что мне очень трудно… трудно простить тебя сразу… и, наверное… наверное, изначально было неправильно переваливать на тебя всю полноту ответственности за бизнес… наверное, в этом была ошибка…

– Ань, – торопливо перебил её Гаврилов, – мы сделаем всё, как ты хочешь. Мы решим эту проблему так, как ты скажешь. Ты не поверишь, как мне хочется мира! Ведь мы с тобой ни разу крупно не ссорились за все годы жизни, неужели же поссоримся из-за каких-то передряг в бизнесе? Ведь нет? – он посмотрела на неё с любовью. – Нет? Ты не представляешь, как мне сделалось плохо, когда я вернулся домой и увидел тебя с этим каменным выражением лица!

Она засмеялась, на этот раз уже весело. А он продолжал, горячо и быстро:

– А это твое «Я хочу, чтобы ты собрал вещи и ушел!». Ведь для меня же в один момент всё рухнуло и перевернулось! Земля ушла из-под ног! Я же нафантазировал сразу кучу всего. Придумал, что ты сейчас и вправду выгонишь меня из дома, заберёшь Надю, мы, не дай Бог, разведёмся, станем делить вилки-ложки, договариваться о воспитании ребёнка! Нет, ты только представь! А ведь это всё промелькнуло у меня перед глазами как совершенная реальность! И только теперь я вижу, как глупо оно было. Как смешно даже допускать такие фантазии! Ведь ничего прочнее для меня на свете нет, чем наши с тобой отношения! Ничего! Ведь ты же мне веришь?

Анна Геннадьевна не знала, как реагировать. Она никогда не слышала от мужа таких длинных и эмоциональных речей.

– Друг мой, – сказала она, погладив его по щеке, – я тебе верю. Да, конечно. Я тебе верю. И мы всё решим, ты даже не переживай по поводу этого Державина. Он не тот человек, которого надо сейчас опасаться. За моей спиной стоят намного более влиятельные и серьёзные люди. Да. Такие серьёзные, что… что ему и не снилось! Они просто… просто сотрут его в порошок, если он попытается причинить вред мне или моим… моим близким.

* * *

В четыре утра Гаврилова разбудил звонок на мобильный, номер на экране не определился.

– Алло? – спросонья хрипло спросил он.

– Твоя дочь у нас, – ответили ему грубо.

– Что? – не понял он.

– Твоя дочь у нас, – повторили ему с нажимом на слове «твоя».

– Извините, я вас не понимаю, что значит моя… моя дочь здесь, со мной…

– Слушай сюда…

Встревоженный, Николай Иванович поднялся с кровати и поймал на себе удивленный взгляд жены.

– Кто это? – шепотом спросила она.

Он пожал плечами.

– Не знаю… бред какой-то…

– Малышня! – в трубке раздались знакомые всхлипы. – Малышня, как хорошо, что ты ответил! Они похитили меня и держат тут! Ты должен мне помочь!

– Кристина?! – вырвалось у Н. И., после чего он растерянно покосился в сторону Анны Геннадьевны. Изменившись в лице, та следила за ним.

– Кристина, что случилось, расскажи мне ещё раз, подробно, пожалуйста.

– Я сама ни хуя не понимаю, Малышня. Я выходила из клуба, и меня, блядь, схватили, запихали в тачку и куда-то увезли. И теперь они говорят, что ты должен приехать, чтобы забрать меня и подписать какие-то бумаги… И если ты не подпишешь, они говорят, что… что меня тут… меня тут убьют и потом меня никто не найдет и не станет искать… Приезжай, пожалуйста, ты должен меня спасти! Пожалуйста, приезжай! Сделай то, что они просят, пожалуйста, я очень тебя прошу!

– Кристина, это не розыгрыш? Потому что…

– Слушай сюда, – вмешался мужской голос, – это, блядь, никакой не розыгрыш. Расклад простой: если хочешь увидеть свою дочь живой, приезжай, короче, и не еби нам мозги! А иначе я буду отрезать ее красивые пальчики по одному каждые полчаса. Догнал? А потом я отрежу ей башку и пришлю тебе в подарочной упаковке.

– Хорошо. Хорошо, – ответил Гаврилов, и как-то не к месту вдруг всплыли в его голове пухлые детские пальцы Кристины с раскрашенными ногтями. – Я приеду. Говорите, куда ехать?

– Приезжай, короче, – ответили ему и назвали адрес.

– Кто эта женщина? – спросила Анна Геннадьевна после того, как он прекратил разговор.

– Аня, ты не поверишь… – начал Н. И.

– Какая же я дура, – сказала она упавшим голосом и отвернулась.

– Нет, Аня, подожди… я всё объясню…

– Тебе не надоело ещё мне всё объяснять?! – закричала она со слезами в голосе. – Ты посмотри на себя! Ведь ты же весь изолгался! Тебе среди ночи звонит какая-то баба, ревет в трубку, и ты готов сорваться из дома неизвестно куда, неизвестно зачем! Что тут ещё объяснять? Что тут объяснять, когда всё и так ясно!

– Аня, ничего не ясно…

– Уйди!

– Аня…

– Просто… просто уйди. Прояви хоть каплю уважения!

– Хорошо, я уйду. Мне сейчас действительно нужно уйти, потому что человек попал в беду, и, кроме меня, ему некому помочь.

– Человек! – Анна Геннадьевна закатила глаза. – Называй… называй вещи своими именами. У твоей маленькой шлюхи проблемы, и тебе надо срочно её выручать.

– Аня, всё не так, и потом…

– Не надо никаких потом! Я хочу, чтобы ты ушел и больше не возвращался.

– Эта женщина, она мне не любовница и даже не друг. Она просто знакомая.

Лицо Анны Геннадьевны исказилось:

– Не любовница и не друг, однако, тем не менее ты бросаешь меня, бросаешь дочь и мчишься к ней среди ночи! Утешать и помогать! Думаешь, я совсем конченная идиотка? Думаешь, я ничего не понимаю и не вижу? Да, сначала я поверила в твои сказки о том, почему ты не ночевал дома. Но теперь… теперь мне всё окончательно ясно.