Я подошел к нему, и он поднял кулаки. Я сделал вид, что нападаю, заставив его отшатнуться. Я усмехнулся. Это будет весело. Я бросился на него, безжалостно пиная и колотя. Крики толпы и хныканье моего противника подстегнули меня, но чертова пустота в груди осталась. Я пинал его снова и снова, пока все не стало красным. Когда он больше не дергался, я расслабился. Другой парень стоял ко мне спиной и тряс дверцу клетки, желая выйти.

— Никто не откроет эту дверь. Если ты хочешь выбраться из клетки, тебе придется убить меня.

Здоровяк обернулся, лицо распухло и было в крови. Он старался изо всех сил. Вскоре я схватил его за горло и ударил лицом о клетку. Один раз. Дважды, а потом снова и снова. Я, блять, не мог остановиться. Мне нужно было что-то раздавить.

— Римо.

Удар.

— Римо!

Удар.

Чья-то рука схватила меня за плечо и отбросило назад. Я выпустил окровавленную мякоть и уставился на Нино. Его лицо было забрызгано маленькими красными точками. Кровь.

Я посмотрел на себя, потом на пол. На Арене было тихо, и все смотрели на меня с нескрываемым ужасом.

— Я выиграл, — пробормотал я.

Нино покачал головой.

— Пошли.

Я последовал за ним из клетки в раздевалку. Толпа расступилась еще шире. В воздухе висел тяжелый запах рвоты. Гриффин прижимал чертову салфетку ко рту.

Войдя в раздевалку, я снял промокшие шорты, оставив на земле красный след, и вошел в душ. Горячая вода еще долго оставалась красной, и Нино все это время наблюдал за мной со своего места на скамейке, уперев локти в бедра.

— Нравится то, что ты видишь? — он ничего не сказал, и это начало меня раздражать. Схватив полотенце, я вышел из душа и вытерся. — Говори, что хочешь.

Нино посмотрел на меня, слегка нахмурившись.

— Это из-за Серафины? Мне стоит волноваться?

Мои губы широко раскрылись.

— У меня нет сердца, которое можно разбить, Нино. Прекрати парить в воздухе.

— Она не вернется к тебе, Римо. Она попытается вернуться в наряд, где, по ее мнению, ей самое место. Если ты будешь ждать, пока она сама придет к тебе, тебя ждет разочарование.

Я низко наклонился, встретившись с ним взглядом.

— Мне все равно, вернется она или нет. Здесь есть шлюхи, чтобы трахаться, наряд ублюдков, чтобы убивать, и чертова братва.

Я надел брюки, которые мне вручил Нино. Потом мы ушли. Часть толпы уже ушла, остальные тихо перешептывались. Нино повел меня к кабинке, но там был только Савио, и он смотрел на меня так, словно я восстал из ада.

— Где все?

— Ну, — пробормотал Савио. — Киару и Адамо, наверное, тошнит, а Фабиано и Леона вышли с ними на улицу, чтобы понаблюдать.

При упоминании Киары Нино нахмурился еще сильнее. Мы вышли на улицу и нашли их всех на стоянке рядом с нашими машинами. Адамо сидел на капоте машины Нино и курил. Киара склонилась над стволом, тяжело дыша, а Фабиано обнял Леону за плечи, которая выглядела немного слабой.

Нино подошел к жене и погладил ее по спине.

Фабиано покачал головой.

— Какого черта, Римо?

Я закатил глаза.

— Ты видел меня в худшем проявлении. Мы пытали вместе.

И после того, что он сделал со своим отцом, он действительно не имел права быть шокированным моей потерей контроля.

Савио фыркнул.

— Мы все видели твои пытки, но ты никогда так не терял контроль. Взгляни на видеозапись, и если твоё выражение лица не пугает даже тебя, то я не знаю, что сказать.

Он подошел к Адамо, взял у него сигарету и глубоко затянулся.

— Ты не куришь, — проворчал Адамо.

— Мне нужно избавиться от привкуса рвоты во рту.

— Только не говори, что тебя тоже вырвало, — сказал я.

Савио поднял бровь.

— Нет. Но когда люди вокруг меня начали извергать обратно свою еду, я практически чувствовал ее вкус во рту.

Я почувствовал на себе взгляд Фабиано и встретился с ним взглядом, ожидая, что он что-нибудь скажет. Он не ничего не сказал. Адамо не мог встретиться со мной взглядом, и у меня не было необходимого терпения сегодня вечером, чтобы иметь с ним дело. Может быть, завтра.

Нино наконец удалось успокоить Киару, которая наклонилась к нему, бледная и потная. Она встретилась со мной взглядом. В ее взгляде я увидел не отвращение или страх, а сочувствие и понимание, и это вызвало во мне новую волну ярости.

— Ключи, — приказал я, протягивая руки к Нино.

Он покачал головой.

— Ты сейчас никуда не поедешь.

— Дай мне гребаные ключи, — прорычал я.

— Нет.

— Я могу отвезти тебя, — съязвил Адамо.

Я искоса взглянул на него. Конечно, он приехал на своей новой машине и, конечно, не сидел на капоте. Нино кивнул, как будто мне нужно было его гребаное разрешение, чтобы сесть в машину Адамо.

— Тогда пошли, ребёнок, — пробормотал я.

Адамо спрыгнул с машины Нино, выбросил окурок и сел в свой Мустанг. Как только я опустился на пассажирское сиденье и закрыл дверь, Адамо пулей вылетел со стоянки.

— Куда ты хочешь поехать?

Я потер висок.

— Я хочу убивать и калечить, но теперь, когда я должен присматривать за тобой, этого не случится.

— Думаю, сегодня я должен посидеть с тобой. Нино волнуется, — сказал Адамо.

Я покачал головой.

— Вы все чертова неприятность.

— Ты меня сегодня до смерти напугал.

— Надеюсь, это было не в первый раз, или я делаю что-то не так.

— Я и раньше тебя боялся. Когда ты послал за мной Фабиано из-за кокаина. Но сегодня я немного испугался за тебя.

— Поверь мне, Адамо, у тебя нет абсолютно никаких причин бояться за меня.

Адамо нахмурился.

— Это из-за нее?

Мои братья, казалось, намеревались испытать предел моего терпения.

— Заткнись и веди машину.

— Куда?

— Домой. Просто отвези нас домой.

СЕРАФИМА

Мы с мамой сидели в саду на качелях, наслаждаясь теплым осенним днем. Я вернулась всего два дня назад, и мы с мамой впервые остались наедине. Наши ноги мягко пинали землю, чтобы держать качели в движении. Мама держала меня за руку, глядя в небо.

Я знала, что у нее есть вопросы, но она не могла их задать, и не была уверена, что смогу дать ей ответы.

— Почему ты отдала Софию Данило? — в конце концов спросила я.

— Это не то, чего мы хотели, не то, чего хотел Данило, но мы должны связать наши семьи. Этого ожидают, — сказала мама. — И он порядочный человек.

— Ты сказала те же слова мне в день моей свадьбы.

Мама побледнела,