Не замечая звезд уже сверкавших.

Мэтью Арнольд, «Дуврская Отмель»

«Мы понадобились Императору!»

В сгущающихся сумерках 7-я пехотная дивизия быстро двигалась по дороге, ведущей из Лижни в Катр-Бра, выполняя приказ, доставленный курьером, кивер которого пробила одна вражеская пуля, а в плечо попала другая. «Если бы он сразу же послал нас туда, то не попал бы в такое положение! Но если опять понадобится утереть нос этим прусским ублюдкам, то мы всегда к их услугам».

За два дня до этого 7-я дивизия была изрядно потрепана в боях у Лижни. Ее командир генерал Жан Жирар, тщедушный и на первый взгляд совсем не воинственный человек, обладал большой внутренней силой. Теперь экипаж вез умирающего генерала в Париж. Император оставил дивизию залечивать раны и приводить себя в порядок, а сам двинулся дальше. Полковые командиры знали свое дело. Солдаты 7-й дивизии отдохнули, пополнили боеприпасы, а потери были восполнены разрозненными отрядами отставших от главных сил армии солдат, легко раненными, выписанными из полевых лазаретов, а также дезертирами, которых пришлось вытаскивать из подвалов и кустов и в срочном порядке убеждать в том, что они просто обязаны стать героями. В составе артиллерийской роты все еще оставалось достаточно людей и лошадей для обслуживания пяти 6-фунтовых пушек. В составе дивизии даже остался кавалерийский отряд численностью более 200 человек, сформированный на основе отдельной роты 1-го гусарского полка. Этой ротой командовал капитан, человек настолько вежливый и мягкий в обращении, что офицеры-однополчане называли его «барышней». В то же время это был такой отчаянный вояка, что его солдаты говорили о нем с благоговейным страхом. Жак Мерль собрал всех лошадей и кавалеристов, каких только смог найти. Этот разношерстный табор состоял из представителей самых разнообразных видов кавалерии, а также нескольких конных артиллеристов и возниц обозных телег. Тем не менее все они были готовы выполнить любой приказ Мерля.

Когда Наполеон прибыл в Катр-Бра, он обнаружил, что 7-я дивизия уже ждет его распоряжений. Вид этих свежих сил вывел императора из оцепенения. Не было смысла направлять их на другую сторону Брюссельской дороги в попытке остановить бегство его разбитой армии – дивизию просто отбросили бы прочь. Возможно, беглецы и прохрипели бы «Vive l'Empereur», но едва ли остановились бы. В то же время 7-я дивизия вполне могла сокрушить кавалерию преследователей.

Наполеон без промедления отдал приказы. Начальник штаба маршал Сульт должен был взять свой штаб, а также половину уцелевших эскадронов гвардии и выступить к месту сбора сил, расположенному между Фраснэ и Шарлеруа. Артиллерийскому офицеру было поручено найти вдоль дороги, которая проходила южнее Катр-Бра, хорошую позицию для ведения орудийного огня. Второй бригаде 7-й дивизии, в составе 12-го легкого и 4-го линейного полков, надлежало занять позицию у кромки леса Боссу, чуть западнее дороги, причем ее левый фланг, растянувшийся в северном направлении от Нивельской дороги, слегка запаздывал с выполнением приказа императора. Две 6-фунтовые пушки должны были занять позицию на этой дороге, а кавалерии Мерля было поручено их прикрывать. Первой бригаде было приказано разделить свои силы. Одиннадцатому легкому полку надлежало удерживать дорогу, а изрядно потрепанному 82-му линейному полку, который теперь состоял лишь из одного батальона, было поручено поставить заслоны в Катр-Бра и Жемионкур.

Беглецы уже начали появляться на дороге, когда офицер-артиллерист вернулся, обнаружив менее чем в миле небольшой завал, который позволял, установив рядом с ним пушки, вести обстрел участка дороги, ведущего в Катр-Бра. Наполеон разместил здесь оставшиеся у него три 6-фунтовые и две 12-фунтовые пушки (последние удалось буквально вырвать из рук отступавших подразделений). Батальон 11-го легкого полка занял позиции по обеим сторонам батареи и мог блокировать дорогу, перегородив ее брошенными повозками.

Разместив пехоту и артиллерию, император обратился к Мерлю: «Когда наши пушки прекратят огонь, пруссаки уже будут бежать – гоните их, хотя бы до Женаппа. Затем обойдите их с запада и возвращайтесь. Вы уже получили крест, а вечером станете полковником. Да, еще мне нужно человек тридцать хороших кавалеристов для одного развлечения. Есть ли у вас офицер, еще не получивший распоряжений, храбрый, умный и везучий, который мог бы возглавить этот отряд?»

«Да, сир, – ответил Мерль и, обернувшись к своим кавалеристам, позвал: – Старший сержант Гронуар!»

Долговязая, тощая фигура Гронуара казалась естественным продолжением его лошади. На смуглом лице выделялся крючковатый орлиный нос и дико сверкающие глаза. Император бросил на него взгляд, затем посмотрел еще раз и вдруг осунувшееся лицо Наполеона оживилось, на миг превратившись в лицо пылкого юного генерала Итальянской армии.

– С Островов?

– Да, мой Император.

Наполеон рассмеялся: «Отлично! Должно быть, это было при Арколе, двадцать лет назад. На этот раз ты будешь моим Эркюлем!»[82] Затем оживленно добавил: «Собери своих людей; тридцати будет достаточно. Выступай как можно скорее. Найди левый фланг пруссаков и следуй за ним. Подними как можно больше шума, но не вздумай героически погибнуть. К рассвету возвращайся. Тебя будут ждать офицерские эполеты».

Сабля Гронуара блеснула, салютуя Наполеону. «Слушаюсь, мой Император!»

Он взял двадцать гусар из своей роты, горниста и сапера из числа драгун, а также полдюжины конных стрелков, среди которых был горнист. Затем, пока капралы проверяли подковы лошадей и оружие всадников, Гронуар, повинуясь чутью, приобретенному за двадцать лет воинской службы, решил осмотреть близлежащую разрушенную деревушку. Ворвавшись в подвал стоявшего на отшибе дома, он извлек оттуда дрожавшего от ужаса человека, на лице которого просто было написано, что он местный жулик. При виде золотого наполеондора, предложенного капитаном Мерлем и энергичных жестов Гронуара, которые наглядно убеждали в том, что иного выбора просто не существует, жулик прекратил ворчать и оседлал неухоженного пони. Животное нервно задергалось, когда конный стрелок накидывал на его шею аркан, который должен был стать гарантией дальнейшего сотрудничества. Затем маленький отряд с Гронуаром, проводником, сопровождавшим его стрелком и двумя говорящими по-немецки солдатами во главе (еще один солдат, владевший немецким, следовал в арьергарде) растворился в лесу.

Фигура Наполеона, зловещие жерла орудий и грохот барабанов 11-го легкого полка, подававших сигнал к построению, замедлили отступление. Те подразделения, которые сохранили боевые порядки, удостоились похвалы и получили указания относительно места сбора. Повозки и телеги были сброшены с дороги, а кавалеристов, проявивших явное неповиновение, стащили с лошадей. Отступление продолжалось, но становилось все более организованным.

Первые небольшие скопления прусской конницы были мгновенно смяты кавалеристами гвардии. Когда их полки, раньше других восстановившие свои боевые порядки, следовали через Катр-Бра, Наполеон уже отдавал дальнейшие распоряжения. Карабинеры 11-го полка выстроили повозки