Итак, начиналось с жесткой позиции по градусам географическим, с жесткого провозглашения Указом от 4 сентября прав исключительно российских подданных, а заканчивалось…

А заканчивалось униженными просьбами относительно градусов горячительных напитков.

Эх!

ФИНАЛ наступил «апреля дня в 5 (17) лето от Рождества Христова 1824», когда граф Карл Нессельроде, Петр Полетика и Генри Мидлтон «во имя пресвятой и неразделимой троицы», «разменяв свои полномочия, найденные ими в полной и надлежащей форме», заключили и подписали «Конвенцию между Россией и США о мореплавании, рыболовстве, торговле и поселениях на северо-западном побережье Америки»…

Я и тут прямо процитирую первые четыре ее статьи. Статья пятая — насчет запрета ввоза оружия и спиртного и статья шестая об условиях ратификации интереса не представляют, зато с тем, что было установлено предыдущими условиями, читателю лучше познакомиться не в переложении автора…

Вот что подписали заботившийся об эффективном патрулировании, об охранных мерах Полетика и его увешанный двумя десятками российских и европейских орденов шеф:

«Статья первая

Постановляется с общего согласия, что во всех частях Великого океана, обыкновенно Тихим океаном или Южным морем именуемого, граждане или обоюдные высоких договаривающихся сторон подданные могут пользоваться беспрепятственно и с полной свободою мореплаванием, производством рыбной ловли и правом приставать к берегам в таких местах, которые еще не заняты, для торговли с природными тамошними жителями, наблюдая, однако же, изъясненные в последующих статьях изъятия и правила.

Статья вторая

Для предупреждения, чтобы предоставляемые гражданам и подданным высоких договаривающихся сторон права мореплавания и рыбных промыслов на Великом океане не послужили предлогом к торговле непозволенной, постановляется, что граждане Соединенных Штатов не могут приставать в тех местах, где находится российское селение, без позволения тамошнего правителя или начальника, а равным образом и российские подданные не могут приставать без позволения к селениям Соединенных Штатов на северо-западном берегу.

Статья третья

Постановляется сверх того, что на предбудущее время не могут быть заводимы гражданами Соединенных Штатов или под властию сих Штатов никакие селения на северо-западном берегу Америки и ни на одном из островов, прилежащих к северу от 54°40 с.ш., а также и российскими подданными или под властию России не могут быть заводимы никакие селения к югу от той же параллельной линии.

Статья четвертая

Разумеется, однако же, что в продолжение десяти лет, считая со дня подписания сей конвенции, кораблям обеих держав или таковым же, принадлежащим гражданам или обоюдным их подданным, будет позволено взаимно заходить без малейшего помешательства во все внутренние моря, заливы, гавани и бухты, находящиеся на берегу, в предыдущей статье обозначенном, для производства там рыбной ловли и торговли с природными той страны жителями».

Так что же, уважаемый мой читатель, Российская империя фактически заключила и что допустила «апреля дня в 5 (17) лето от Рождества Христова 1824»?

А вот что!

Первая статья конвенции допускала янки не то что в Русскую Америку, но даже в русскую Восточную Азию. То есть поступались национальным суверенитетом.

Статья вторая была издевательской, потому что какой же американский браконьер будет приставать к русскому поселению? А российским подданным приставать без позволения к селениям Соединенных Штатов на северо-западном берегу не то что нужды не было, а и возможности — по причине отсутствия таковых.

Статья третья была со стороны США подлой уже потому, что они же все время долдонили о незаинтересованности в территориальном вопросе, и вот — нате вам, полностью удовлетворившись по самым наглым своим притязаниям в вопросе о морской юрисдикции, они еще и наших уступок по разграничению добились.

К тому же эта статья в перспективе могла породить и вопрос о статусе Форт-Росса… А Форт-Росс — это было не просто «статусное» селение, на него возлагались большие надежды как на перспективную базу продовольственного самоснабжения Русской Америки.

И еще одно замечание по статье третьей… Уже после заключения конвенции, 28 мая 1824 года, Нессельроде в отношении министру финансов Канкрину обосновывал необходимость ее тем, что, подписав ее, США-де сами признали «прежде ими оспариваемую законную власть, которую Россия имеет над этими территориями».

Но простите, ведь янки поднимали, насколько помнится, шум по поводу одной лишь морской юрисдикции, относительно мореплавания и торговли? Это — раз…

А два — если они признавали законность наших прав в Русской Америке, то как могли настаивать на заключении соглашения, явно ущемляющего наш суверенитет в этой части российских владений?

Да и вспомним, что писал Нессельроде Полетике в инструкции на переговоры…

Н-да…

Статья же четвертая, выглядевшая как некое достижение России, на деле лишь поощряла безудержное американское хищничество и подрывала доходы РАК в силу формально временного характера конвенции. Ну, действительно, если Россия позволяла янки хищничать лишь десять лет, то уж можно было не сомневаться, что все это время они будут заниматься грабежом во всю «дяди-сэмовскую»…

Между прочим, обращаю внимание на то, что о праве на пушной промысел в конвенции речи не было, но что уж там… И так все было ясно — не за китами же и треской янки отправлялись в холодные русские северные воды…

Вообще-то статьи Конвенции были весьма расплывчатыми и давали повод для различного толкования. «Очарованный член» литературного общества «Арзамас» Полетика литераторской любви к точности выражений тут не обнаружил.

И тут я позволю себе процитировать самого себя: «Среди бела дня, не потерпев никакого поражения от США и не опасаясь угрозы подобного, в ранге победителя великого Наполеона Российская империя позволила янки грабить себя если не на большой дороге, то на Большом, Великом океане…»

Однако формальное невключение в договорные статьи права на пушной промысел давало России основание быстро расторгнуть Конвенцию в случае хищничества янки или просто топить браконьеров, если бы жестких мер против них не предприняли власти США (хотя о каких реальных мерах могла быть тогда речь!).

КОНВЕНЦИЯ 1824 года, заключенная с США, казалось бы, автоматически снимала вопрос о разграничении с Англией. Ведь Россия уже отступила до широты 54°40 . По одну сторону от этой условной линии — севернее находился русский архипелаг Александра, а южнее — английские острова Королевы Шарлотты.

Итак — каждому свое?

Нет!

И переговоры Полетики с Бэготом застопорились, а возобновились лишь зимой 1825 года, для чего в Петербург со специальной миссией прибыл Стрэтфорд Каннинг — двоюродный брат английского государственного секретаря по иностранным делам (министра иностранных дел) Джорджа Каннинга.