Артёму понадобилось каких-то десять минут, чтобы одеться и выскользнуть из дома. Дверью хлопать не стал, тихо прикрыв её за собой. Я бы и не услышала, если бы со двора не донёсся радостный лай Байкала. Пёс вчера меня понял, и в этот раз вполне радостно приветствовал своего несостоявшегося хозяина. Пёс понял. А вот Артём нет.

* * *

Вечером меня ждали ещё два разговора. Сначала приехала Аня, радостная и вдохновлённая.

-Фея превратила ещё одну тыкву в человека? – вяло пошутила я, наблюдая за тем, как удовлетворённая своими трудами мачеха порхает по кухне.

Аня лишь ухмыльнулась.

Я сидела всё на том же диванчике, подобрав под себя ноги и наглаживала широкую морду пса, который от удовольствия даже глаза прикрыл. Ну хоть кому-то в этом доме было хорошо. Тяжкий вздох вырвался сам собой.

-Ну что у вас произошло? – наконец-то, оторвалась Аня от своих дел. – Поругались?

Пожала плечами.

-Наверное.

Глаз от Байкала я не отрывала, поэтому пропустила тот момент, как в меня полетело кухонное полотенце.

-Ай, за что?!

Встрепенулась, а пёс решил, что пришло время игры. Схватил упавшее на пол полотенце и начал радостно скакать по кухне, изображая из себя сайгака.

-Байкал, фу! – выдали мы хором, после чего собакен принял стойку, опустив голову вниз и зад наоборот подняв вверх, и выжидающе завилял хвостом, требуя, чтобы кто-нибудь уже начал забирать у него кусок ткани, активно пропитывающийся слюнями. Вот тогда бы он оторвался.

Аня подбоченилась:

-Асют, выведи его на улицу, иначе сейчас всю кухню разнесёт.

Несколько минут возни с Байкалом, и зверь был выдворен на улицу, правда, пришлось изрядно попотеть, прежде чем 70-килограммовая тушка согласилась пойти погулять, променяв обслюнявленное полотенце на порядком изгрызенное собачье кольцо.

Когда вернулась на кухню, рассчитывала на то, что начатый разговор окажется забыт. Но нет. Аня разлила нам чай в огромные кружки и выставила на стол розетку с липовым мёдом. Диагноз очевиден – душевные потрясения.

-Поругались? – с ходу начала она, не давая собраться с мыслями.

-Поругались, - печально согласилась я. А потом не выдержала и пожаловалась. – Папа говорит, что мы торопимся. И судя по сегодняшнему поведению Артёма, он прав.

Аня фыркнула.

-Володя, у нас, конечно, молодец. Вот только дай ему волю, он будет долго дуть на воду.

-В смысле? – нахмурилась я, обычно родители придерживались единого мнения.

Мачеха потянула время, собираясь с мыслями и размешивая мёд в кружке.

-Он тот ещё перестраховщик. Не замечала? Нет, не трус. Именно перестраховщик, в тех вопросах, что касаются человеческих отношений. История с Мариной и Артёмом научила. И в вашей ситуации, - махнула чайной ложечкой в мою сторону, - ему просто не по себе. Потому что он не имеет понятия, что с одной тобой-то делать, а уж с Артёмом тем более, а если брать вас двоих сразу, то тут просто - тушите свет.

-А со мной-то зачем что-то делать? – искренне удивилась я.

-Понимаешь, это очень тяжело видеть, когда твоему близкому человеку плохо. Видеть и не знать, как ему помочь. Особенно им, мужчинам. Нам-то женщинам хорошо: панику развели, скандал закатили, на весь мир обиделись, проревелись и дальше чудить можно. А они мужчины! Им действовать надо. Им мало наших разговоров, им надо так… напрямую всё выяснить. Так что, каким бы сильным наш генерал не был, но с вами обоими он себя беспомощным чувствует. Ты вон сколько лет у нас сидишь и мхом покрываешься, а Артём… - махнула рукой.

-И что мне делать?

-Если ты про отца… то тебе ничего. Это часть родительской доли, переживать за своих детей. А если про Артёма, то слушай своё сердце и поступай так, как тебе хочется.

Задумалась над её словами, пытаясь хоть как-то разобраться в своих желаниях, рисуя ложечкой узоры на поверхности мёда. Он ожидаемо не держался, тут же растекаясь в общей массе сладкой субстанции.

-Эй, - окликнула меня Аня. – Ну что он такого натворил, что ты опять вся в себя ушла?

-Поцеловал меня, - промямлила я себе под нос.

-Поцеловал?! Замечательно, - ироничным голосом заметила Аня. – Интересно знать, а ночью вы чем занимались? Только не говори, что спали.

Я не просто покраснела. Я стала пунцовой, мне даже показалось, что у меня и волосы засмущались.

-Бродского читали! – вырвалось у меня.

-Бродского? – весело переспросила она и тут же залилась смехом. – Бродского – это прям хорошо. Чувствуется, что не зря я вас обоих учила. Прям-таки вложила любовь к русской поэзии.

-Аняяяя, - застонала я, роняя голову на стол. – Ну не издевайся.

-Ладно-ладно. Так что там не так с его поцелуями?

Обречённо подняла голову со стола и вымученно глянула на Аню.

-Он сделал это при отце и так… будто пытался показать тому, кому я тут принадлежу.

-Не понравилось?

Замотала головой.

-И ты ему об этом, конечно же, сказала? – продолжала свой допрос Аня.

-Сказала. И он не понял. Колючки все свои повыпускал.

-Ну-ка. А что именно ты ему сказала?

Кинула на Аню расстерянный взгляд. Это было что-то совсем новое между нами. Мы ещё никогда не обсуждали с ней… мои отношения с мужчинами. И без разницы, что до Тертышного у меня был только Андрей.

-Так и сказала, что мне не нравится, что он пытается решить проблемы с отцом через меня.

-То есть обвинила?

-То есть сказала, что почувствовала!

-Тогда уж то, что подумала.

Я надулась, недовольная таким поворотом. Ну что я ещё такого должна была сделать или сказать, чтобы он меня услышал?! Я ведь пыталась быть… максимально аккуратной, слова сидела подбирала.

Аня покачала головой.

-Асют, я его не оправдываю, но ты ему даже шанса не дала объясниться.

-Я его спросила, что это всё означает.

-Что на твоём языке означает – виновен.

Я окончательно раскисла, скрестив руки на груди, пытаясь оградиться от не самой приятной для себя правды.

-И что мне надо было сделать?

-Просто сказать о своих переживаниях…

-Да я…

-Свалила всё на него и попросила уйти?

* * *

Отец вернулся совсем поздно вечером. Я как раз сидела на ступеньках крыльца и развлекалась тем, что кидала мяч неутомимому Байкалу. Папа притормозил у ворот и будто осмотрелся по сторонам, видимо, пытаясь найти Артёма. Но того не было здесь. Уже двенадцать часов как.