— Можно задать тебе личный вопрос?

Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.

— Конечно, Эмили. Спрашивай что угодно.

— Ты всегда носишь с собой пистолет?

Ее рука машинально коснулась сумки, и слабая улыбка исчезла.

— Откуда ты об этом узнала?

— Видела, как ты потянулась за ним вчера вечером.

Элиза смущенно отвернулась и покачала головой. Когда она снова заговорила, ее голос был едва слышным шепотом.

— Я думала, она убьет нас. Я… мне казалось, что ничего другого не остается.

— Но разве ты везде носишь его с собой?

— Везде, где могу. Разумеется, я не могу внести его в здание суда, поэтому запираю в бардачке.

— И давно ты с ним ходишь?

— Почти два года.

— Могу я спросить, что случилось?

Она вновь отвернулась.

— Если не хочешь, можешь не говорить.

— Нет, дело не в этом. Просто… Послушай, все гораздо проще. Меня изнасиловали. Однажды я работала допоздна и вышла из офиса одна. Этот тип появился на парковке из ниоткуда. У меня не было возможности защитить себя. Будь у меня пистолет… — Ее голос осекся, и она пожала плечами. — Возможно, это все изменило бы. А может, и нет. В любом случае, с тех пор я всегда ношу его с собой.

Я на миг вспомнила похоть в глазах Бена, когда мы с ним сидели в полицейской машине.

— Да, прошлая ночь точно была жуткой. Я рада, что тебе не пришлось пустить в ход оружие. А еще… мне жаль, что мы с Кортни втянули тебя во все это.

Я сказала эти последние слова так же тихо, и меня тотчас пронзило чувство вины и тревоги.

— С Кортни все в порядке, Эмили. С ней должно быть все в порядке. В конце концов, она ведь гарпия, не так ли?

Я хотела улыбнуться, но не смогла. Я открыла рот, закрыла его и сделала глоток кофе.

Элиза нахмурилась.

— Что такое?

— Ничего. Просто… Этим утром, после того как я вбежала в тот переулок, был момент, когда я подумала, не стоит ли за всем этим Кортни. Она ведь знает все ходы и выходы на «Фейсбуке», верно? Я подумала, что она запросто могла создать мою фейковую страничку, чтобы меня уволили. Но это просто безумие.

Теперь настала очередь Элизы сделать глоток кофе.

— Что? — спросила я. — Тебе не кажется, что это безумие?

Элиза поставила чашку и снова пожала плечами.

— Не знаю. В последнее время произошло много безумных вещей. В том числе и сегодня. Что касается Кортни, то мне не дает покоя вопрос, насколько честна она была с тобой с самого начала?

— Что ты имеешь в виду?

— Помнишь, когда мы встретились, чтобы выпить, ты упомянула, что случилось на Ферме?

— И что из этого?

Элиза вновь одарила меня тем полным тревоги взглядом, который моя мать отточила до совершенства.

— Эмили, ты была там тем вечером. На Ферме. С остальными, когда эти мальчишки…

— Нет, — перебила ее я, чувствуя, как напряглось мое тело. — Неправда. Я была наказана и сидела дома.

— В тот вечер с нами не было Дестини. В те выходные родители отправили ее в какую-то поездку. Но ты… ты была там с нами.

Я промолчала. Я не могла говорить. Мне как будто дали под дых. Это правда? Неужели я была там в тот вечер и просто заставила себя забыть? Что ж, вполне возможно. Когда люди переживают травму, иногда они хоронят эти воспоминания или перекладывают их на кого-то другого. Это называется диссоциацией. У меня были пациенты, которые страдали тем же.

Я представила себе то утро понедельника в туалете между уроками, когда Дестини рассказала мне, что случилось на выходных на Ферме, но, возможно, все было наоборот. Возможно, это я рассказала Дестини и что, по-моему, это нехорошо, но я ничего не могла с этим поделать. Возможно, это Дестини позже нашла Элизу в коридоре. Глядя мимо Оливии, она сказала, что ей нужно поговорить с Элизой сию же секунду. А потом на лестничной клетке Дестини рассказала Элизе о том, что случилось с Грейс, а я все это время стояла рядом с ними.

Наверное, мои воспоминания были такими яркими, потому что все это произошло на моих глазах.

— Возможно, Кортни этого тоже не запомнила, — сказала Элиза. — Или же она пропустила мимо ушей твои слова. Но мне показалось странным, что она ничего не упомянула. С другой стороны, я тоже ничего об этом не сказала, так что я ничуть не лучше. Ты уже была сильно расстроена, и я не хотела усугублять ситуацию.

— Я действительно была там тем вечером?

Она кивнула.

— Мне жаль. Я бы тоже очень хотела, чтобы этого не случилось.

Теперь потрясенной выглядела она. Сделав еще один глоток кофе, она подтянула рукав костюма и взглянула на часы.

— Может, тебе стоит попробовать позвонить Кортни еще раз, — предложила она.

Чувствуя себя совершенно опустошенной, я кивнула и взяла телефон. Я набрала номер Кортни, но звонок вновь был сразу же перенаправлен на голосовую почту.

— Не отвечает.

Элиза обеспокоенно кивнула.

— Думаю, нам стоит заехать к ней.

— Пожалуй, ты права.

— Где ты собираешься ночевать сегодня?

— Пока не уверена. Думаю, в таунхаусе. Вряд ли мне хватит смелости посмотреть в лицо матери.

Элиза сделала еще один глоток кофе. Бриллиант на ее пальце блестел в свете ламп. Я ослабила собственное кольцо и покрутила его на пальце.

— Собираешься оставить его? — спросила Элиза.

— Нет.

— А по-моему, у тебя есть законные основания оставить его себе.

— Дело не в этом. Для меня это символ взаимного обещания. Я это обещание нарушила.

— О чем ты говоришь? Ведь это он тебя бросил.

Все еще глядя на бриллиант, я покачала головой.

— Дэниел сказал, ему показалось, что я не стремлюсь выйти за него замуж. И это правда. Когда-то да, мне этого очень хотелось. Пойми меня правильно, я любила его — и сейчас люблю, — но я была нечестна с ним.

— Это так?

— Дети. Я никогда их не хотела. Или нет, неправда. Я… Меня беспокоит, какими они вырастут. Некоторые женщины беспокоятся, что их дети могут родиться с каким-то уродством или проблемами со здоровьем, но для меня это всегда было чем-то иным. Будь то мальчик или девочка, они будут учиться в школе с другими детьми. И либо над ними будут издеваться, либо они сами станут издеваться. После того, что мы сделали с Грейс, меня это всегда беспокоило, понимаешь? Я боюсь, что другие дети будут издеваться над моим ребенком, как когда-то мы издевались над Грейс. Или, что еще хуже, мой ребенок будет издеваться над кем-то… Как и я когда-то, — еле слышно добавила я.