Отведя привычным жестом свесившуюся ему на лоб прядь, которая, впрочем, в следующее мгновение снова вернулась на исходную позицию, Уэверли открыл свой портфель и вынул из него несколько фотографий.

– Возможно, будет нагляднее, если мы все это развесим, как вы думаете? – обратился он к Макларену, и тот жестом предложил одному из мужчин оказать эксперту помощь. Уэверли бросил взгляд на фотографии, прикрепленные сотрудником подразделения булавками к доске объявлений. Кэти узнала на них увеличенные до размеров стандартного листа изображения марок из писем с требованиями выкупа. – Э… Эти три марки были выпущены в августе 1855 года в Тасмании. Доску гравировал Хамфрис, взявший за основу ее дизайна акварельный набросок Корбуда. Марки с досок были отпечатаны в Лондоне фирмой «Перкинс Бэкон лимитед». Как видим, эти марки погашены, и этот факт дважды подтвержден росчерком пера, а третья марка – четырехпенсовая голубая – погашена почтовым штемпелем, имеющим форму, характерную для почтового отделения в Лаунстоне.

Это отличные экземпляры – вернее, были такими до того, как кто-то поработал над ними при посредстве ножниц и клея. Помимо этого, они в очень хорошем состоянии – чистые, но без ненатуральной яркости, с хорошими полями…

Уэверли снова рассеянно коснулся своей непокорной пряди, продолжая разглядывать снимки с таким видом, словно пытался что-то припомнить.

– Ах да… Ориентировочная стоимость: девятьсот фунтов за карминную красную в пенни, пятьсот – за двухпенсовую зеленую и около сотни за голубую. Итого – около полутора тысяч фунтов за все про все. Если вам очень повезет, то вы сможете купить все три, скажем, за тысячу.

Все они отпечатаны на белой веленевой бумаге с водяными знаками в виде большой шестиконечной звезды. – Он указал на светлый, будто призрачный символ на сероватом фоне. – Это довольно интересно, поскольку существует еще одно издание этих марок, выпущенное годом позже, в 1856 году, отпечатанное местной типографией «Х. и С. Вест» из Хобарта на бумаге без водяных знаков, которое, впрочем, имеет аналогичную с изданием 1855 года рыночную стоимость. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню?..

Он повернулся и обозрел аудиторию, которая пока никаких свидетельств понимания того, к чему он клонит, не демонстрировала.

– Если вы собираетесь подделывать именно эти три марки, то зачем прилагать столько усилий, подделывая издание 1855 года с водяными знаками, когда вместо этого можно сымитировать издание следующего года? Все дело в том, что ему не пришлось подделывать бумагу с водяными знаками – она подлинная. Бумага с водяными знаками в виде большой звезды использовалась в те годы для печатания марок различных колоний Британской короны. Как мне представляется, ваш умелец сделал следующее: взял подлинную марку той эпохи, но не столь ценную, полностью удалил с нее изображение, а потом напечатал на ней с помощью изготовленной им матрицы более ценную марку. Чистая работа, ничего не скажешь. Он все сделал просто замечательно, использовал старый метод высокой печати и красители, применявшиеся в типографии «Перкинс Бэкон лимитед» сто сорок два года назад. Это впечатляет…

Доктор Уэверли замер в восхищении, но его вывел из созерцательного состояния резкий голос Макларена:

– Стало быть, обнаружить подделку крайне сложно?

– Да. Честно говоря, если бы вы передали мне одну из этих марок, у меня были бы большие трудности с идентификацией подделки. Этот факт был установлен лишь благодаря лабораторному анализу, который сделали ваши ребята. Так, с помощью лабораторного спектрометра удалось обнаружить слабый след современного растворителя, который использовался для удаления с марки старого лакокрасочного слоя. После этого при посредстве вашего сканирующего электронного микроскопа удалось выявить следы предыдущего красителя светлого желто-зеленого цвета. Полагаю, этот человек использовал в качестве основы для подделки однопенсовую зеленую марку 1856 года колонии Виктория, рыночная стоимость которой составляет несколько фунтов. Этому парню здорово не повезло, что марки его работы попали в вашу лабораторию. Без вашего оборудования и анализов обнаружить подделку было бы невозможно.

– Значит, это мастерская подделка, доктор Уэверли? – воскликнул Макларен.

– Просто шедевр. Лучшая из всех, что я когда-либо видел.

– А где одна, там и три… не так ли, доктор? – продолжал подсказывать ему ответы Макларен.

– Да… Как вы, наверное, знаете, суперинтендант, после вашего разговора с сотрудниками «Кабота» они согласились предоставить нам возможность повнимательнее взглянуть на коллекцию Старлинга, который ее у них депонировал, с тем чтобы расплатиться за канадский пакет, являвшийся выкупным платежом в деле о похищении.

– И что же вы обнаружили?

– Ну, мы еще только начали… Взяли наугад дюжину марок, относящихся к типу «Шалонские головки». И что интересно, семь из них после спектрального анализа показали наличие остатков растворителя.

Кэти подумала, что вмешательство Макларена почти наверняка повергло сотрудников «Кабота» в панику.

– Итак, существует вероятность, что коллекция Старлинга буквально наводнена подделками, не так ли, доктор?

– Признаться, пока мы не можем сказать ничего определенного…

– Если не ошибаюсь, в прошлом вы давали советы мистеру Старлингу относительно того, какие марки покупать?

Доктор Уэверли покраснел.

– Примерно два года назад сотрудники «Кабота» порекомендовали меня мистеру Старлингу, с тем чтобы я удостоверил подлинность серии довольно редких марок, которую он собирался приобрести. После этого он от случая к случаю обращался ко мне, чтобы я проверял некоторые приобретенные им наиболее ценные экземпляры.

– Надеюсь, теперь-то вы сможете выявить из семи попавших под подозрение марок подделку, изготовленную нашим умельцем? – осведомился с ухмылкой Макларен. Он видел, что Уэверли чувствует себя не в своей тарелке, и это, казалось, его забавляло. – В любом случае сейчас мы совершенно точно знаем, что мистер Старлинг стал жертвой этого мастера подделки. А там, где одна, могут быть и другие. Сомнительно, чтобы этот человек приложил столько усилий, чтобы изготовить лишь одну или две копии.

– Боюсь, вы правы, – согласился Уэверли. – Для начала мы попытаемся установить, подделывал ли этот мастер только «Шалонские головки» или же изготовлял копии и других редких марок.

– Очень хорошо. Насколько я знаю, мистер Старлинг специализировался именно на «Шалонских головках», не так ли?

– Совершенно верно.

– А это снова возвращает нас к делу о похищении миссис Старлинг и странных письмах с требованиями выкупа, которые в этой связи были получены. Но это уже наша, а не ваша проблема, доктор Уэверли. Так что, если вам больше нечего нам сообщить, мы позволим вам вернуться в лабораторию. Эрик, наш офицер, проводит вас к выходу и договорится о том, чтобы вас доставили в нужное место. Большое спасибо за консультацию, доктор.

Они пожали друг другу руки, и Уэверли вышел в сопровождении детектива из зала.