– Отсюда налево, через два квартала, – сказал Леопольд. – Не крути руль, когда даешь назад! – Он завизжал, я услышала какой-то скрежет. – Тор-мози-и-и!

– Не смей на меня орать! – Под колесами что-то хрустнуло.

– У-уй! – проверещал Леопольд, но уже гораздо тише.

– Да ладно! – сказала я. – Вряд ли это было что-нибудь стоящее. Едем дальше.

Пирс с Биллом стояли перед входом в отель «Кросс-Крик», смеялись и болтали, любовно поглядывая на машину Билла, – ну просто два закадычных дружка!

– Я как раз объяснял твоему брату, почему не хочу расплачиваться за ваш номер своей кредитной карточкой. Наличные вы можете использовать по вашему усмотрению, – сказал Билл.

– Да уж, – согласилась я, – если бы ты стал на нас тратить деньги с карточки, я бы чувствовала себя твоей должницей: расчеты по карточке легко проследить. Думаю, тебе и самому будет удобнее просто дать нам еще немного денег.

Билл порылся в карманах.

– Твоя сестра забрала у меня всю наличность, – сказал он Пирсу, бросив на него восторженный взгляд.

Да, Пирс умеет привлекать внимание мужчин, у него это получается даже лучше, чем у меня. Мужчины либо его пугаются, либо сразу к нему проникаются, и если закрывают глаза на его разгильдяйство, то доверяют так, как не доверяли бы никому. Он располагает к себе всех – и мужчин, и женщин. А на меня мужчины, даже те, которые мной уже загипнотизированы, только взглянут, и тут же решают, что мне доверять нельзя.

– Как ты мило общаешься с моим братом, – заметила я. – Спокойно, уверенно. А со мной ты вел себя как барышня, попавшая в лапы насильника.

– Может, оставим твоих братьев в гостинице и поедем ко мне? – предложил Билл.

– Ну вот, а теперь ты на меня давишь, и как раз когда я пытаюсь исправиться, встать наконец на истинный путь. Если так хочешь, я, конечно, проведу с тобой ночь, но – не по собственной воле!

– Я только предложил, – угрюмо буркнул Билл. – Чтобы ты не думала, что я жертва насилия.

– У тебя часом травки не найдется? – спросил Пирс. – Я и купить могу, деньги-то у нас есть.

– Найдется, но немного, – сказал Билл. – Можешь все взять. А не хочешь ближе к вечеру заглянуть ко мне в кабинет? У меня там знаешь что есть? Закись азота – веселящий газ. Попробовать не желаешь? Исключительно быстро цепляет.

– Круто, – сказал Пирс.

– Ну, до встречи! – радостно крикнул Леопольд и помчался за мной в отель.

Смена Брайана Триста еще не кончилась.

– Привет! – сказала я. – Я бы хотела занять свой номер прямо сейчас.

– А это кто? – спросил он, заглядывая мне за спину.

– Мой братишка, – сообщила я. – Я возьму его с собой на свидание. – В вестибюль вошли Пирс с Трейфом. – А это мой второй брат и наш пес. Он приболел. Ты сказал, что с собаками пускают. Я сейчас отведу его наверх – его надо подлечить.

– Что с ним такое? – спросил Брайан.

– У него вся шерсть вылезла, – сказала я. – Надеюсь, это не заразно, хотя, говорят, людям иногда передается. Пирс! Выгляни, посмотри, Билл еще там? Я все-таки решила воспользоваться его кредитной карточкой. Если он уехал, расплатись наличными.

Наш номер был на шестом этаже. Из кондиционера шел кислый, застоявшийся запах – как будто предыдущий постоялец забыл в нем бутерброд с сыром.

Трейф запрыгнул на одну из кроватей и принялся, громко сопя и причмокивая, себя вылизывать. Вид у него был угрюмый и раздраженный.

Душ первым занял Пирс. Леопольд улегся на кровать рядом с Трейфом и сложил руки на груди – наверное, играл в египетскую мумию.

Я раздвинула шторы. Наше окно выходило на поле, уставленное крохотными домиками. Все, как один, были одноэтажные, квадратные, с верандами, за каждым – отгороженный штакетником бассейн. У каждого крыльца на пятачке газона росло по пальме, обритой почти налысо, с хохолком листьев на макушке.

– Не хочу тут засиживаться, – сказала я телу Леопольда. – Здешние места давят на психику. Надо двигать в Калифорнию, не то еще выйду замуж за зубного врача.

Пирс вышел из ванной в крохотном белом полотенце, обернутом вокруг чресел.

– Знаете, чего мне этот Билл сказал? Он может устроить меня на работу, туда, где его «Корвет» чинят. Они там занимаются спортивными машинами: «Ягуарами», «Феррари», «Лотусами», «Ламборгини». Здесь полно богатых докторов, которые стариков лечат. Можно потусоваться тут месяца три-четыре.

– Решение неверное! – заявила я. – Надеюсь, ты не все полотенца извел? Я хочу голову помыть.

Я взяла пульт и включила телевизор, чтобы не чувствовать себя одиноко. Мои братья в силу их бесполезности компании составить не могут. Я проверила несколько каналов – хотела найти какую-нибудь образовательную программу. Так тяжело, когда нет возможности пополнять образование. Например, я поняла, что совершенно не умею прилично есть, даже не знаю, как палочками пользоваться, ничего не знаю про историю кинематографа, не говоря уж о новейших достижениях в этой области. Мне необходимо повышать свой уровень, может, через меня и Пирс с Леопольдом как-то пообтешутся. Иначе, боюсь, в Калифорнии я и беседу толком поддержать не сумею. Надо мной там все смеяться будут, как узнают, что я не отличаю суши от сасими и одного режиссера от другого.

– Эй, не щелкай так быстро! – крикнул Пирс. – Там вроде гольф показывают. Это что, «Турнир звезд»?

– А чем ты занимался, когда мы с Леопольдом продавали себя зубному врачу? – спросила я, попав на передачу о похищении женщин инопланетянами. Распахнув коралловые уста, мы вперились в экран.

– Больные люди эти инопланетяне, – сказал Леопольд, подложив под голову подушку и устраиваясь поудобнее.

– Не хочу тут засиживаться, – сказала я. – здешние места давят на психику.

– Вот, глядите! – Пирс вытащил из кармана брюк две двадцатки и десятку.

– Bay! – воскликнула я. – Неплохо! Кто тебе их дал?

– Все было, как ты сказала. Я пошел, взял себе кусок пиццы, потом – кусок Трейфу.

– Какую взял-то? – спросил Леопольд.

– Обычную.

– Скучища какая! – сказал Леопольд. – Ну и как пицца?

– Ничего вроде. Правда, я все равно жрать хочу.

У вас есть что-нибудь?

– Тьфу ты, черт! – воскликнул Леопольд. – Я оставил салями и копченую лососину в машине, под сиденьем.

– Лучше не рассказывай, – попросила я. – Ладно, я кое-что купила. Чипсы, сальсу, крекеры, «Чиз-виз».

– А сладенького?

– «Твинкиз» и рисовые шарики.

– Рисовые шарики? – обрадовался Пирс, кинулся к пакетам с покупками и, порывшись, нашел нужную коробку. – Так вот, этот парень, он подошел, сказал чего-то про собаку и дал пятьдесят баксов.