Не думая о последствиях, Агнесс схватила письмо и поспешила вон из буфетной. Вернувшись к своему кухонному столу, она осторожно открыла письмо, счистив с него воск с помощью самого острого ножа.

14 января 1750 г.

Дорогая сестра!

Я ужасно удивился, что ты не пришла на наше свидание. Я понять не могу, почему ты, по крайней мере, не послала записку, уведомив меня о том, что передумала или что изменились обстоятельства. Я могу только предположить, что ты все еще обручена. Хотя должен признаться, после всех неприятностей я сильно сомневался, что из этого что-то получится. Я ждал тебя весь день в Саутуарке и на следующее утро, поскольку за проезд уже было заплачено, вынужден был уехать.

Я пишу это письмо из Довера, где я жду оказии, чтобы перебраться во Францию. Начался шторм, который мешает судоходству. Если ты передумаешь и захочешь присоединиться ко мне, напиши мне по адресу, указанному на конверте. Мне необходимо срочно вернуться на работу в школу. Не бойся, что тебе трудно будет приспособиться к нашей новой жизни. Любая жизнь предпочтительней жизни в услужении, которую тебе пришлось вести с той поры, как умер наш отец. Твои способности наверняка лучше проявятся в преподавании, чем в мытье посуды. Остаюсь твоим верным братом.

Прочитав это послание несколько раз, Агнесс долго сидела, держа листок в руке и глядя на огонь. Она думала о Роуз и о том, какое неверное мнение о ней она составила. Вот ведь парадокс: Роуз бежала от любовной связи, тогда как она думала, что такая связь выманила ее из дому. Но с кем Роуз могла быть помолвлена? С Филиппом? С Рили? С кем-то другим, о ком она ничего не знает?

Агнесс достала из ящика листок бумаги и написала записку, которую решила послать по обратному адресу, указанному на конверте: мистер Пол Фрэнсис, пансион Вийе, Рю Март, Кале. В записке она коротко сообщила о трагической судьбе его сестры. Когда она закончила, то почувствовала, как режет глаза. Агнесс прижала пальцы к векам, чтобы стало легче, потом запечатала письмо и положила его в карман. Затем она написала короткую записку миссис Шарп, в которой уведомила ее, что придет завтра в десять утра навестить Питера. После чего надела верхнюю одежду и вышла на улицу в поисках почтальона. Ей еще нужно было найти Томаса Уильямса, чтобы передать через него записку миссис Шарп.

Томаса Уильямса в мастерской не оказалось. Бенжамин Рили один сидел за верстаком, согнувшись над кофейником. На крюке над его головой висел мерцающий фонарь. Он поднял голову, когда услышал, как открывается дверь.

— Миссис Мидоус, — одними губами улыбнулся он. — Вижу, вы благополучно вернулись из своего утреннего путешествия.

Агнесс оглядела комнату.

— Да, спасибо, мистер Рили. Извините за беспокойство, а мистер Уильямс в мастерской?

— Как можете видеть, его нет.

Ей было неприятно оказаться наедине с Рили. Во время их последней встречи он вел себя с ней недопустимо, а после схватки с Питтом у нее не было ни малейшего желания снова ставить себя в затруднительное положение. Более того, она все еще размышляла над письмом брата Роуз, и ее ранние подозрения насчет Рили снова возродились. Был ли Рили помолвлен с Роуз или нет, но он наверняка впутан в дела с уходом от налогов.

— А где он? — спросила она рассеянно, останавливая взгляд на том, что, по ее разумению, было столом Томаса.

На нем были разложены разные мелкие предметы: коробочки для таблеток, шкатулки для нюхательных солей, табакерки, шкатулки для ниток и прочее.

Рили выпрямился и сложил руки на груди:

— Почему вы спрашиваете?

— Без особой причины, просто мне нужно кое-что ему сказать. — Агнесс понимала, что следует что-то добавить, иначе она вызовет у Рили подозрения. Но что? — Сегодня днем я видела, как мистер Уильямс разговаривал с мистером Мэттью, и подумала, что, возможно, он передал с ним записку, касающуюся нашего утреннего путешествия. Только мистер Мэттью уснул и ничего мне не сказал. Но если мистера Уильямса нет, я не стану вас беспокоить.

Рили с любопытством взглянул на нее:

— Сомневаюсь, что Уильямс передал Мэттью для вас записку. Это вашему дворецкому было от него кое-что нужно.

— Да? Откуда вы знаете? — спросила Агнесс.

Она вспомнила вороватый взгляд дворецкого и его отрицания. Любой намек на тайный сговор вызывал у нее беспокойство, не говоря уже о возможном участии Томаса в этих делах.

— Он упомянул об этом, когда вернулся. Похоже, у Мэттью есть племянник, который скоро достигнет совершеннолетия. Вот он и советовался с Уильямсом насчет подарка.

— Племянник? — удивилась Агнесс, слегка успокоившись.

И тут же вспомнила разговор в погребе и раздражение мистера Мэттью по поводу того, что его заметили на улице. Подарок наверняка предназначался Джону, и праздник они, очевидно, собирались устроить тоже в честь его совершеннолетия. Вне сомнения, подарок должен был стать сюрпризом. Вот почему дворецкий был недоволен, что Агнесс видела, как он разговаривает с Томасом, и поэтому все отрицал.

Рили уже поднимался на ноги.

— Не стану вас задерживать, миссис Мидоус. Я передам Уильямсу, что вы его искали, — резко сказал он.

С этими словами ремесленник подошел к двери и открыл ее.

Догадка, что Рили хочет избавиться от нее так же сильно, как и она хочет поскорее убраться отсюда, придала Агнесс мужества. Раз Томаса нет, а она до сих пор сумела выстоять против Рили, то почему бы не завести разговор об уходе от налогов?

— Еще одно, прежде чем я уйду, мистер Рили, — сказала Агнесс с притворным равнодушием.

— Да?

— В холле дома Бланшаров лежит поднос.

— Ну и что?

— Вы отдали его Роуз после кое-какого ремонта?

Рили побледнел.

— Ну и что? — грубо спросил он.

— О каком ремонте шла речь?

— Это не ваше дело.

— Я спрашиваю только потому, что Роуз недавно видели с этим подносом в руках. Мистер Уильямс, случайно увидев этот поднос, заметил странное расхождение в клеймах. Он объяснил мне, как таким образом осуществляется мошенничество — он назвал это уходом от налогов. Еще он сказал, что именно вы носите изделия для оценки. Вы этим занимались вместе с Роуз?

— Уильямс! — рявкнул Рили, проведя рукой по подбородку. — Он посеял это семя в вашей голове. — Затем, помолчав, Рили заговорил уже более спокойно: — Вы о своих подозрениях кому-нибудь говорили?

— Пока нет.

Рили кивнул:

— Это хорошо, что не говорили. Вам не приходило в голову, что Уильямс мог направить вас по неверному пути? В нашей профессии уход от налогов — частое и незначительное преступление. Совсем не тот жуткий кошмар, каким он это представил.