засвербело — я понял, что этот однорукий живчик снова решил с нами пообщаться. И деймос свой долбаный наслать.

Вспомнив свои научные изыскания, я немедленно начал вспоминать подходящую молитву. Или гимн. Или боевую литанию.

— Вы, жалкие смертные! Пытаетесь превозмочь мою власть?! — раздался в голове голос толстяка в маске.

— Если б мишки, твою мать, были пчелами! — одновременно заорал я. После секундного замешательства, я понял, что тело меня по прежнему слушается. А я перестал прислушиваться к голосу в своей голове, который требовал замереть и не двигаться — я ж не шизофреник какой — ухватился второй рукой за надежно принайтованный к Сперату футляр с лютней и попер прямо. Куда глаза глядят. Учитывая, что я волок за собой сразу двух, пер я как бизон. Сперат опять скрючился и заскулил. Зато тащить его было сравнительно легко, в отличии от Гвены, которая орала и дергалась, пытаясь вырвать из себя чужую дымящуюся конечность. На строчке “Никогда б и не подумали, так высоко строить дом!” я добрался до края площадки.

Продолжение своей боевой литании я не помнил, а учитывая, что я и так пару строчек добавил из отборнейшего мата, времени было терять нельзя. Поэтому я, подтянув Гвену и Сперата поближе, прыгнул вместе с ними в воду.

Вода оказалась прохладной и приятной. Вроде даже не пахла ничем. Мои лихие высокие кавалерийские сапоги тут же набрали влаги и потянули меня на дно, но к счастью тут пригодился Сперат. Едва попав в воду его видимо отпустило — он вышел из стазиса и отчаянно забил в воде руками и ногами, крича:

— Я не умею плавать!

— Тебе и не надо! Успокойся! — заорал я на него. Вместо Сперата отлично плавал его футляр с лютней. Здоровый, как чемодан, пустой внутри и с кучей шнурков, футляр вполне справлялся с функцией спасательного круга. Я подтянул Гвену поближе, потом попереворачивал обоих так, чтобы у обоих тыковки были скорее над водой, чем под. Пришлось повозиться. Гвена вдруг затихла. Может, потеряла сознание. А может и померла. Рассмотреть подробнее мне было трудно — обе руки заняты, ноги вниз тянут, за этот саквояж долбанный разве что зубами не держу. Надо бы из воды выбираться. Я начал осматриваться.

— Ищи удобную бухту! — крикнул я Сперату, почему-то с Отвинским акцентом.

— Что? — заорал он.

А чо орать то так? А, вот в чем дело. Течение убыстряется, и вода шумит вокруг все сильней. А потом мы вылетели в трубу.

Ладно, все было не так страшно. Да, нас затянуло в нечто, вроде крытого арыка. Но заполнен водой он был не до конца. У потолка оставалось сантиметров тридцать пространства, полного воздуха, поэтому задохнуться нам не грозило. Но было темно. И непонятно, куда нас несет. Да и мокро, в конце концов.

Первое время мы со Сператом то и дело орали друг на друга пытались зацепиться за стены, но потом немного устали бороться и стали просто плыть по течению.

— Утянет нас в подземелья, к корням гор, — грустно сказал Сперат. — Там и сгинем. Если не утонем раньше.

— Уныние это грех, — ответил я.

— Это в каком храме такая дурь? — заинтересовался Сперат.

— В моем! — отрезал я. — На лучше. Гвену подержи.

Давно замечено, когда человеку есть о ком заботиться, он и сам лучше держится.

Тем временем я начал дрожать. Что хуже, кажется футляр с лютней дал течь и теперь мы медленно теряли плавучесть. Надо было сбросить балласт. Я машинально потянулся к мечу на поясе, но нащупал только пустые ножны. А где Лоза? Потеря меча меня настолько обескуражила, что я едва от Сперата не отцепился. Где именно я выронил меч, я так и не вспомнил. Зато вспомнил, что есть еще подозрительный шлем, который на дно тянет. Я попытался нащупать его под водой, чтобы отвязать.

— Слушай, а она живая! — отвлек меня радостный голос Сперата.

— А ты думал, я тебя труп попросил подержать? — зло спросил я.

Да, Гвена была теплой, дышала, изредка стонала. Я пытался её полечить, но в кромешной темноте было решительно непонятно, что у меня из этого вышло. В себя она не пришла.

— Она что-то сказать пытается! — сообщил мне Сперат.

Хотя нет, пришла. Но не у мен на руках, а у Сперата.

— Что? — спросил я.

— Что руку? Куда? Что в последний раз? — забеспокоился Сперат. Говорил он с Гвеной. — Я не понимаю! Говори громче!

И тут вдруг неожиданный рывок развернул нас, прижал к стенке и мы остановились. Очень хорошо, что течение все же было не сильное, иначе меня бы унесло — руки окоченели и скользили.

— Она за что-то зацепилась! — заорал Сперат.

— Кто? — не понял я.

— Гвена! — орал Сперат.

— Чем? — удивился я. И тут же понял, что не это главное. — За что?

— Руками! — ответил Сперат. — За какую-то… Тут лестница! Магн, тут лестница!

На ощупь я пробрался вперед. Нащупал что мягкое и приятное на ощупь. Наверняка Гвена. Протянул руку дальше и нашарил что-то, что не могло быть ничем иным как каменными ступенями частично затопленной лестницы.

Глава 25. Девушка с сюрпризом

Если меня однажды спросят, что было самое тяжелое за сегодняшний день, до этого момента, я отвечу — вылезти из воды. Плотная одежда из высокоэкологичной натуральной ткани намокла и стала тяжелой, как будто к ней пришили карманы и насыпали в них свинцовой дроби. Руки и ноги замерзли, и плохо слушались. Вообще, кто хоть раз выползал из бассейна, как следует наплававшись — знает, что приходится прикладывать неимоверные усилия, когда тело вдруг лишается поддержки воды.

Сперату пришлось еще хуже — похоже в футляр набралось достаточно много воды, поэтому он стонал, кряхтел, но упрямо полз вверх по ступенькам. Добавьте к этому Гвену, которая зацепилась рукой за ступеньку, да так и застыла с вытянутой рукой. И стало заметно тяжелее и неудобнее для транспортировки.

Меня, кстати, эти её эволюции начинали напрягать. Я, конечно, не доктор, но я пересмотрел пару сериалов про врачей. И, вроде как, нормальные люди себя так не ведут. Если бы она померла — вопросов бы не было. А Гвена все еще подавала признаки жизни, да еще и такие странные.

Хотя, по настоящему напрягала полная темнота. Пока тебя несет водой — это нервирует, но ты слышишь шум воды, да и в принципе сделать ничего не можешь. Вынесет туда, куда вынесет, без разницы видишь ты что-то, или нет. А вот когда тебе надо куда-то лезть…

Примерно на уровне потолка