Щёки Бриана покрылись густым румянцем. Он в смущении опустил глаза, но спустя пару секунд с вызовом глянул на Дейдру и резко выпалил:

— А кто бы не хотел? Назови мне такого дурака.

Колин усмехнулся, Дейдра тоже. А я ободряюще подмигнул Бриану.

— Ладно, — сказала Дейдра. — Не возражаете, если я похищу у вас Эрика? Хочу поболтать с ним, пока Диана занята.

Колин и Бриан не возражали, да и возражать было бессмысленно. Перечить женщине вообще дело неблагодарное, а перечить Дейдре — неблагодарно вдвойне. Колин только сказал со вздохом:

— Вот так всегда. В кои-то веки объявился мой любимый племянник, и тут же его уводят.

А Бриан с мрачным видом прокомментировал:

— Отмена урока отменяется. Как обычно, мне достаётся полезное, а Эрику — приятное.

Для экономии времени Дейдра снова воспользовалась «нишей» Колина, поскольку её покои находились чуть ли не в противоположном конце сильно разросшегося за последние двадцать лет Камелота. (Кстати, это вовсе не тот Камелот, о котором говорится в легендах. Дядя Артур окрестил так авалонский дворец в память о давно сгинувшем замке, где наш великий предок устраивал свои знаменитые посиделки за Круглым Столом.)

Мы переместились в другую «нишу» просторную и уютную, изысканно обставленную, больше напоминавшую дамский будуар, чем простой перевалочный пункт. Между делом замечу, что Дейдра и Бренда с давних пор вели негласное соревнование, стремясь перещеголять друг друга в убранстве своих «ниш». Вместе с тем, они обе насмехались над неприхотливым, чисто утилитарным дизайном примыкавшей к королевскому кабинету «ниши» дяди Артура, сравнивая её с недоделанной туалетной кабиной. В конце концов Артур не выдержал и в пику насмешницам установил в «нише» унитаз, правда, так и не подсоединил его к канализации. Как ни странно, но после этого «усовершенствования» критические выпады прекратились.

Вопреки моим ожиданиям, Дейдра не вывела меня из своей «ниши», а присела на мягкий диванчик под стеной, ловким движением сбросила туфельки и забралась на него с ногами.

— Располагайся, где тебе удобно, — предложила она, в то же время похлопывая по сиденью рядом с собой. — Поговорим здесь. Мел сейчас в отлучке, но за ним водится привычка появляться в самый неподходящий момент. А здесь нам никто не помешает. На всякий случай я заблокировала «нишу».

Я молча сел возле Дейдры, догадываясь, о чём пойдёт речь. И не ошибся — хотя начала она не с того конца, с которого я ожидал.

— Эрик, у тебя опять неприятности с Радкой?

— Ну… В общем, да. Погиб её брат.

— Я знаю. Но это ещё не объясняет твоего поступка.

Я не спросил, какого поступка. И так было ясно.

— Ладислав погиб, и это печально, — продолжала Дейдра. — Однако я сомневаюсь, что на тебя так подействовала смерть друга. Уверена, тут что-то другое, непосредственно связанное с Радкой, с вашими отношениями. Ведь мне знакомы эти симптомы. Помнится, три года назад всё начиналось точно так же. Тогда, при нашей первой встрече после твоего разрыва с Радкой, я поцеловала тебя как брата, а ты меня — как женщину. Потом пошло-поехало… даже больно вспоминать. А теперь что? В чём причина рецидива?

Я горько вздохнул:

— Всё так сложно, так запутано… Не успел я помириться с Володарем, как Радка… она… ну, считает, что я причастен к гибели Ладислава.

Дейдра внимательно посмотрела мне в глаза:

— Это правда?

Я потупился:

— Ну, в некотором смысле… Извини, сестричка, я не могу… Не могу рассказать, что было на самом деле.

Неожиданно Дейдра разозлилась:

— Не можешь, да?! А искать у меня утешения, значит, можешь! Ты вспоминаешь о моём существовании только тогда, когда тебе плохо. Чуть что — сразу к сестричке Дейдре. Она и утешит, и приласкает, не откажет тебе ни в чём… потому что она дура!

— Дейдра, — робко произнёс я. — Поверь, у меня и в мыслях не было…

— Молчи, Эрик, — сказала она, в глазах её заблестели слёзы. — Молчи и уходи. Я разблокировала дверь. Если не хочешь сорвать мою свадьбу, сейчас же уходи!

Я покорно поднялся, с делал несколько шагов к двери, затем в нерешительности остановился.

— Если ты не любишь Мела, то почему…

— Я люблю его! — резко ответила Дейдра. — Люблю, понял?! И не вздумай воображать, будто я… — Так и не договорив, она вскочила с дивана и босиком выбежала из «ниши».

Я последовал за ней, но в гостиной её уже не застал, лишь заметил, как колышется портьера на двери, ведущей в спальню. Где-то с минуту я простоял, мучительно размышляя над тем, что делать дальше.

Ситуацию, в которой я оказался по собственной же глупости и неосторожности, мягче чем дурацкой не назовёшь. «Ты разбил её сердце», — совсем недавно сказал мне Шон. Неужели он прав?… При других обстоятельствах, это польстило бы моему тщеславию (ещё бы, такая девушка!), но я любил Дейдру и не хотел быть причиной её страданий. А о разбитом сердце и говорить не приходится. Мне искренне хотелось верить, что у неё просто случилась истерика вследствие предсвадебного мандража…

Я вышел в пустынный коридор и, свернув за угол, остановился у двери апартаментов Кевина. Сначала я даже не понял зачем, но потом сообразил. То, что я собирался сделать, было не просто неэтично, это было настоящим свинством. Однако я не смог устоять перед соблазном.

Воровато оглядевшись по сторонам, я принялся изучать блокировку двери. К моему вящему удивлению оказалось, что никаких особых чар установлено не было — всего лишь обыкновенная защита от любопытных слуг, обожающих совать свой нос в господские дела. Так что мне не составило труда справиться с замком, не потревожив сигнализацию.

Радуясь, что никто не застал меня за этим неблаговидным занятием, я быстро проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Как в прихожей, так и во всех остальных комнатах царил полумрак. Шторы на окнах были задёрнуты, но я не рискнул их раздвинуть или включить свет, а просто обострил своё зрительное восприятие. Способность видеть в широком диапазоне спектра электромагнитных волн и сознательно регулировать чувствительность глазных рецепторов было одной из многочисленных способностей, заключённых в Даре, и, как водится, это была палка о двух концах. После длительных сеансов колдовского видения (для меня это около часа) начинает зверски болеть голова и слезятся глаза. Кроме того, если резко меняется освещение, а ты с обострённым зрением не успеешь среагировать, то на минуту-другую ослепнешь — это, конечно, мелочь, но очень неприятно; со мной пару раз такое случалось.

Не имея сколько-нибудь ясного представления о том, что искать, я прошёлся по комнатам Кевина, осторожно роясь в его вещах — устраивать шмон в мои планы не входило. Дольше всего я задержался в кабинете, просмотрел содержимое ящиков стола, полазил по книжным полкам, но ничего не нашёл. Возможно, какая-то информация хранилась в компьютере, однако, когда я включил его, он потребовал ввести пароль, и я тут же спасовал.