– Разумно оставить заслон, командир, – неожиданно подал голос один из близнецов, тот, который уничтожил диспетчерский пост. – У меня повреждены сервомоторы правой ноги, я не могу поддерживать требуемую скорость.

– Постараешься, – ответил Кей.

В рекреационную зону выходили двери двух десятков казарм. Наверняка там тоже были дневальные – на их счастье, звукоизоляция не давала им шанса услышать топот и умереть.

Выход был лишь один – широкий коридор к транспортному узлу жилого сектора базы. Туда же выходил и коридор тюремного блока.

– Чаще используя десанты, мы бы победили людей, – заметил меклонец. Голос был ровным – рептилии-киборги давно уже отделили функцию речи от функции газообмена. – Ваши базы беззащитны.

Кей не стал отвечать – в отличие от меклонца ему стоило беречь дыхание. Они выбежали в коридор – там было безлюдно и тихо. Слишком тихо. Пятьдесят метров они преодолели за семь секунд, и даже стенные ниши, где полагалось дежурить часовым, были пустыми. Квадратный зал транспортного терминала казался заброшенным. Двери лифтов были открыты, веер коридоров абсолютно чист.

Слишком тихо. Слишком пусто.

Смертельное везение.

– Назад! – вскидывая «Эскалибур», крикнул Кей. Меклонец с лязганьем распрямил конечности, переходя в боевую форму. И в этот миг те, кто ждал их в засаде, получили приказ атаковать.

Локальные свертки пространства были абсолютно новой технологией, недоступной даже Семье. Хлопки отключенных генераторов слились в ровный шум: и там, где они только что прошли, и в других коридорах, и посреди терминального зала начали появляться люди в силовой броне. Один возник в той точке, где стоял Андрей, и киборга отшвырнуло в сторону, под брюхо меклонца, похожего сейчас на огромного паука.

Живыми их брать не собирались. В Кея попали дважды, прежде чем он открыл огонь, не глядя на противника, тяжело перепрыгивая с места на место. «Серафим» держался прекрасно. В той точке, куда попал лазерный луч, вспухло облачко странного зеркального дыма, переливающееся всеми цветами спектра. Плазменный заряд словно и не нанес броне никакого урона.

Нападающих было слишком много. Они опасались использовать тяжелое вооружение, чтобы не зацепить друг друга. И крошечная группка, стоявшая в центре зала, получила шанс.

Меклонец, смешно подпрыгивая на тонких лапах, бежал по периметру помещения. Плазменная пушка, выдвинувшаяся из грудного сегмента, палила не переставая. Передние лапы без устали раздавали солдатам чудовищные оплеухи.

Он был самым опасным противником и, как это нередко бывает, заставил врагов забыть об остальных.

Первыми ответный огонь открыли Андрей и Томми. Киборг, лишенный эмоций и обладающий нечеловеческой реакцией, стрелял из скорострельного лазерника, подключенного напрямую к его нервным цепям. Мальчишке было достаточно лишь спустить курок – «Довод» задергал дулом, отвешивая порции плазмы всем, не подходившим под список «СВОИ».

Восемь секунд перестрелки дали тем, кто руководил солдатами, прекрасный урок. Кей заметил, как враги начали отступать к коридорам, а не успевшие, включив закрепленные на поясах приборы, просто исчезли, уйдя в локальный изгиб пространства. Поле боя освобождалось для нового действующего лица, а места для его появления было слишком много.

– К стенам! – крикнул Кей, пятясь. Броня пока что вела себя прекрасно. Но идеальной брони не существует.

Кас/с/ис, выпустив короткую серию зарядов вслед отступающим, не замедляя хода, бросился на стену. Через мгновение он уже полз по потолку, максимально вытянув шею и вертя головой во все стороны. Догадаться, кого введут в бой солдаты, было несложно, и лишь реакция меклонца и его неожиданное положение могли сейчас помочь.

Андрей, приподнявшись, водил лазерником по сторонам. С его броней что-то было неладно – она дымилась, по пластинам плясало пламя. Это не походило на боевой режим «Серафима» – скорее какая-то гадость ухитрилась зажечь металлокерамические плитки. Но не было времени даже сбить огонь.

Одного из близнецов Кей обнаружил слева от себя, помятого, но невредимого. Второй лежал рядом с трупами солдат – неподвижный и в обугленной броне.

Томми пока что везло. Даже его броня казалась невредимой.

– Контролируйте коридоры! – крикнул Кей. Его подмывало пальнуть вслед исчезающим за поворотами солдатам, но делать этого не стоило. Враг мог появиться в любой момент, и ему требовалась вся скорость реакции, которую могло дать сознание супера.

– Вы зря отвели группу захвата, – сказал Лемак.

Комендант базы смерил его недоброжелательным взглядом:

– Шестеро отойти уже не смогли, адмирал. На своих кораблях можете бросать людей на смерть, я предпочитаю терять машины.

Экран, на который проецировался терминальный зал, затягивала мелкая рябь – кто-то, вероятнее всего, меклонец, ставил помехи. Но подавить все системы внутреннего наблюдения было ему, конечно, не под силу.

– Я бы не слишком полагался на технику, – сказал Лемак. Он сидел за спиной коменданта перед дублирующим пультом. Почти наверняка исполнительные цепи были заблокированы: отношения между комендантом и адмиралом были далеки от дружеских.

– Ну и не полагайтесь. – Комендант коснулся клавиши переговорника: – Почему «Охотник» медлит?

– У него своя логика, – без особой почтительности отозвался невидимый собеседник. – Выбирает момент.

– Ускорьте!

– Зря, – сказал Лемак. – Зря.

Уже с минуту он вглядывался в человека, который, похоже, осуществлял командование нападавшими. Если принять версию Каль, то это был Кей Альтос, телохранитель Артура Кертиса. Силовая броня (не просто броня – новейший «Серафим»!) скрывала фигуру, включенный шлем – лицо. А вот оружие было видно отчетливо. «Эскалибур».

Лемак кивком подозвал ординарца. Тихо прошептал:

– Отзови наших из тюремного блока и коридоров, ведущих к причалам.

Молоденький лейтенант непонимающе смотрел на Лемака. Адмирал вздохнул:

– Внутренняя охрана считает себя очень крутой. Они ошибаются. Отзовите людей.

Потом он уселся поудобнее и приготовился наблюдать спектакль.

«Охотник» был противотеррористическим роботом, созданным специально для действий на космических кораблях и станциях. Фактически он стал предельно близок к идеалу.

Три независимые лазерные турели имели мощность излучения достаточную, чтобы пробить любую броню. Системы наведения обеспечивали почти стопроцентное попадание, реакция была даже несколько выше, чем у меклонца, а логические цепи обладали свободной программой поведения.

Сейчас «Охотника» подстегивал прямой приказ – ускорить уничтожение террористов. Это было неправильно – люди еще не расслабились после схватки, они были наготове.