— Алессандро! — закричала я, чувствуя, как растет ком в горле и слезы застилают глаза. — Алессандро!..

Тишина. Только шелест моря и оглушительное биение моего сердца где-то в ушах. Дальше случилось невероятное, во что я потом еще долго не могла поверить. Я перестала быть и управлять собой. Женщина, что ныряла и выглядывала в морской толщи любимого, словно всю жизнь только и занималась спасательными работами, а потом, найдя его, тащила к берегу, была не я. Я словно превратилась в стороннего наблюдателя. Ни усталости, ни отдышки. Как преодолела такое расстояние до берега вплавь, да еще и одной рукой, даже не пыталась представить.

Первые признаки усталости почувствовала уже на берегу, когда вытаскивала Алессандро на обжигающий песок. Вместе с усталостью появилось отчаяние, что он не подает признаков жизни. Губы синие, в лице ни кровинки…

— Алессандро! — тормошила я его, не представляя, что делать дальше.

Откуда-то со школьных времен пришло воспоминание, что спасенного утопающего нужно положить на спину и сделать массаж сердца и искусственное дыхание. Слезы размазывала по щекам, а руки снова принялись действовать самостоятельно.

Как тогда с Дарио, я почувствовала сначала легкое покалывание в кончиках пальцев. Постепенно пламя разгоралось до локтя. Нестерпимо жгло руки, пока «огонь» не стал «просачиваться» в тело Алессандро в тех местах, где я его касалась. Его лицо розовело у меня на глазах, а губы тоже постепенно приобретали естественный окрас. Но дыхание все еще не появилось, как я не старалась.

Мои руки и грудь Алессандро, на которую я не переставала надавливать, превратились в единое горячее месиво. Я уже не чувствовала своих конечностей. Казалось, прошла целая вечность, когда он закашлялся и начал отплевываться. И тут мое сознание поплыло. Сначала медленно, а потом все сильнее закручивая и засасывая в омут. Последнее, что зафиксировала затуманенным мозгом, как Алессандро открыл глаза и выглядел при этом практически здоровым.

«Вот, что ты мне показывала? Хотела предупредить?» — вела я мысленный разговор с Лизой. Мы снова стояли на краю пирса, только она смотрела на меня с доброй улыбкой, а не вглядывалась с тревогой в море, как некоторое время назад. Она молчала, да мне и не нужен ее ответ. Я его итак знала.

«Ты и до этого предупреждала… Только я не догадывалась» Ее улыбка согревала, проникая в душу, дарила ощущение счастья и покоя.

«Спасибо тебе!» Лиза подняла руку и коснулась моей щеки. Тепло и приятно…

— Люда…

Голос Алессандро эйфорической волной ворвался в сознание. Я открыла глаза и увидела его лицо — такое родное и любимое. Я только поняла, что уже не на пляже, а лежу на чем-то мягком, а он сидит рядом и с тревогой смотрит на меня и гладит по щекам, по волосам.

Первый порыв, неподвластный разуму, толкнул меня в его объятья. А потом хлынули слезы.

— Ты жив, ты жив… — безостановочно повторяла я, захлебываясь слезами, которых было столько, как никогда до этого.

Он прижимал меня к себе и гладил, гладил по волосам.

— Все хорошо, успокойся, — шептал он мне на ухо. — Все закончилось и никогда больше не повторится. Ты спасла меня.

— Ты жив…

В этот момент меня не волновало, что скоро судьба разлучит нас навсегда. Я плакала от счастья, от осознания, что он жив и будет жить дальше. Я была так счастлива, что боялась умереть от переизбытка этого чувства.

Истерика затянулась надолго. Все это время Алессандро утешал меня, как мог. Я сначала рыдала ему в плечо, потом, уткнувшись лицом в подушку. Даже в ванной, куда он привел меня, чтобы умыть холодной водой я продолжала плакать. В какой-то момент почувствовала, что слез не осталось. Наверное, я их выплакала все, о чем говорило красное опухшее лицо с неестественно большим носом. Слава Богу, к этому моменту Алессандро оставил меня одну, по моей же просьбе. Не хотела, чтобы он видел меня такой. Хотя, наверное, уже успел насмотреться.

На приведение внешности в порядок ушло не меньше получаса, в течение которого я и обмахивалась, и брызгала в лицо холодной водой, чтобы прогнать припухлость. Временами впадала в отчаяние, когда видела, что ничего не помогает.

Из ванной решилась выйти, когда осталось только легкое покраснение вокруг глаз и носа. К тому моменту Алессандро уже несколько раз подходил к двери справиться, все ли у меня в порядке?

После этого мне пришлось выдержать настоящую атаку. Алессандро настаивал, чтобы я полежала и отдохнула. Я же хотела наполнить событиями этот день до отказа, чтобы он остался в памяти на всю жизнь. Мне хотелось быть рядом с Алессандро, слушать его, говорить самой. Пусть все наши разговоры будут ни о чем, лишь бы их было много.

Видимо, я была убедительна, потому что долго спорить и настаивать он не стал. Обедать повез меня в шикарный ресторан. Сроду не ела такой вкуснятины, какую там подавали. Потом он учил меня играть в большой теннис, правда, безуспешно. Мы больше смеялись, чем играли.

Алессандро возил меня по острову на машине с откидным верхом. Ветер трепал мои волосы, а я чувствовала себя звездой Голливуда. А, когда начало темнеть, мы гуляли по центральной аллее Лидо ди Езоло длинной в пятнадцать километров. Алессандро немного рассказал мне о себе. Правда, информацию приходилось тянуть из него клещами. Оказывается, вилла принадлежит его семье. Они используют ее для отдыха, приезжая сюда по очереди. Из прислуги там всего-то повар и домработница. Это они со всем так лихо справляются и не мелькают перед глазами. Да что там не мелькают — за целый день я никого из них так и не увидела.

Алессандро рассказал, что с восемнадцати лет не живет с семьей. Как уехал поступать в колледж в Америку, так и остался там жить. Что меня больше всего порадовало, хоть я и не подала виду, что он не женат и никогда не был. Сказал, что бизнес занимает все его время. Отдохнуть получается только летом, когда приезжает на Лампедузу. Мысли об Орнелле, его давней знакомой, я гнала метлой, чтобы они не отравляли замечательный день ростками ревности.

Ровно в одиннадцать нас ждал катер, чтобы вести меня обратно. К тому моменту грусть затопила меня окончательно. Я знала, что вернусь на Лампедузу и скорее всего снова увижу Алессандро. Но такого дня уже никогда не будет. Старалась не подавать виду и поддерживать непринужденную беседу, но мыслями всегда возвращалась к этому.

— Ты так и не рассказала мне всего. Поговорим на Лампедузе, когда вернешься. Когда, кстати, ты возвращаешься? — спросил Алессандро, когда катер причалил к лестнице дома Дарио.

— Скорее всего завтра, — ответила я, не сумев замаскировать грусть. Она прозвучала минором.

Я уже собралась шагнуть на ступени, как он придержал меня за руку.

— Постой… — Алессандро подошел так близко, что я уловила его запах, который старалась запомнить на всю оставшуюся жизнь. На глаза навернулись слезы, и я прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Ты еще не поцеловала меня на прощание.