– Сядь, – сказал он.

– Да нет, я…

– Сядь! – повторил Сад. – Это не минутный разговор! Не могу смотреть, как ты стоишь.

Ана села.

– У тебя как самочувствие? – спросил Сад.

– Как обычно.

– А на самом деле?

Ана посмотрела на него, улыбнулась.

– Что ты хочешь услышать? Не сказала бы, что чувствую себя хорошо. А когда я хорошо себя чувствовала? Всё действительно как обычно.

– Так, а в чём же тогда дело?

Сад заходил по комнате.

– Может, просто возьмешь вечерников, как мы и хотели? Только вечерний курс – и всё.

– Это не поможет, – сказала Ана.

– А что тогда? Ты пойми…

Сад подошёл к Ане и присел перед ней на корточки.

– Я замену-то найду, это не проблема. Но ты же сама говорила, что работа тебе помогает. Да и столько лет уже с нами! Если у тебя и правда ничего не поменялось, зачем уходить? А нагрузку сократим – это не проблема. Возьми вечерников, как я тебе и предлагал. Или, если не нравятся вечерники, другое что-нибудь. Придумаем!

Ана встала и подошла к окну.

Она приподняла штору. Улицу заливал свет, окна домов горели, по рельсам на бадване скользили солнечные блики. У Аны разболелись глаза.

– Дело не в этом, – сказала она. – Я ухожу не потому, что мне становится хуже. Хотя, конечно, мне не лучше. Но дело не в этом. Я бы не ушла просто так. Если уж уходить, то…

Ана повернулась к Саду и попыталась улыбнуться.

– Работа здесь и правда была для меня целой жизнью.

– Так, а в чём проблема тогда?

– Я хочу уехать, – сказала Ана и снова посмотрела в окно.

– Уехать? Но куда ты можешь уехать?

– Далеко. Я…

Её перебил звонок – точнее, торопливая сумбурная мелодия, которая извещала о начале первого урока. Казалось, от ритмичного электрического шума позвякивают в окнах стёкла. Из коридора доносился топот десятков ног.

Сад молча стоял, давая Ане высказаться, хотя по его лицу было видно, что он с трудом сдерживается.

Когда Ана закончила, он со вздохом опустился в кресло.

– Ты сама-то хоть понимаешь, что говоришь? Южный Хапур! Драапа! Ты ведь просто не сможешь…

Сад не договорил.

– Нет! – почти выкрикнул он. – Об этом не может быть и речи!

Он вскочил и подошёл к Ане, положил ей руки на плечи.

– Ты просто устала. Все мы устали. Этот год выдался не из лёгких. Возьми отпуск. Просто отпуск. Не торопись. Потом вернёшься – и мы поговорим ещё раз. Ты же ничего не теряешь. Такие решения лучше не принимать сгоряча!

– Я не могу ждать, – сказала Ана.

Она повернулась к Саду и посмотрела ему в глаза.

– Ты хочешь знать, как я себя чувствую? Да, мне становится хуже. С каждым днём. И ты прекрасно это знаешь. Так было всегда. Я просто не могу ждать.

– Но зачем? Почему именно сейчас? Почему именно туда? Ты ведь не думаешь, что…

Сад осекся.

– Он был из Южного Хапура?

Ана молчала.

– Но зачем? Он же пропал в песках! В южной пустыне! Неужели ты думаешь, что он…

– Нет, нет, конечно, нет. Конечно, я так не думаю.

– Но зачем тогда? Это же просто самоубийство! С таким же успехом можно…

– Для меня сейчас всё – самоубийство. Я уже не в том состоянии… Это правда ничего не изменит. Я чувствую, мне не так много осталось. Считай, что это…

Ана прикрыла ладонью глаза.

– Считай, что это – моё особое желание.

Лицо у Сада вытянулось.

– Значит, настолько плохо?

– Уже давно.

– А что говорят врачи? Ты уверена…

– А что врачи? Они ещё лет десять назад обещали мне несколько месяцев. Только тогда я чувствовала себя лучше.

– Но, может, всё дело в погоде. Может, всё из-за этих перепадов. Я бы не торопился. Сходи к врачу.

Ана кивнула.

– Я схожу, вот только – ты знаешь, я никогда не доверяла врачам. И я почему-то уверена, что обязательно долечу до Южного Хапура. А там, ты знаешь, и воздух чище. Может, это даже…

– Не надо, – сказал Сад. – Давай ты просто отдохнёшь. Мы потом обсудим это ещё раз. Спокойно. Через неделю или две.

– Хорошо, – сказала Ана. – Я возьму отпуск. Небольшой. До тех пор, пока мне не станет лучше. Договорились?

– Да, – пробормотал Сад.

– А когда я выздоровею, ты возьмёшь меня обратно?

Ана улыбнулась Саду.

Вдруг, подчиняясь какому-то неосознанному порыву, она дернула штору на окне, ожидая, что комнату зальёт солнечный свет, но на улице было сумрачно, как будто к городу приближалась песчаная буря.

Когда закончился последний урок, был ещё ранний вечер.

Солнце не слепило глаза, как днём, в воздухе совсем не чувствовался запах песка. Ана вспомнила, как Нив раньше встречал её после занятий. Она остановилась у входа в видая-лая и закрыла глаза, глубоко вдохнув через маску.

Когда Нив возвращался из пустыни, то встречал её каждый день. Случалось, он опаздывал – по вечерам поезда переполняли осатаневшие толпы, – но она всегда терпеливо ждала его у входа. Она стояла у дверей, рядом с наружным коробом дхаава, который вибрировал, шипел и ронял на тротуар мутные масляные капли. Другие учителя проходили мимо и поглядывали на неё с любопытством.

Вот шагает Икапада, обхватив свой старый портфель, как будто это драгоценная гуптика, одна-единственная на всех учителей. Вот Вайс торопится куда-то. Вот спустился Сад, остановился перед Аной и забавно приподнял брови.

– У меня тут встреча, – объясняет Ана.

Сад кивает и идёт дальше, мелкими неуклюжими шажками, постоянно озираясь.

Вскоре никто уже не выходит.

Смеркается, поднимается пыльный пустынный ветер. Становится трудно дышать. Но Ана продолжает стоять.

Однажды она ждала Нива у видая-лая до тех пор, пока не загорелись ночные фонари. И только потом поняла, что он уже никогда не придёт.

* * *

На следующий день Ана проснулась рано. Она заставила себя подняться с кровати, превозмогая слабость и боль. Надо было собираться. Комнатные часы показывали приближение рассвета. И жары. Радио, которое обычно будило её по утрам, ещё не работало, издавая тихое протяжное шипение.

Шприц всё ещё лежал на тумбочке, но укол был теперь ей не нужен. Окно заливала ночная темнота.