– Какие основания? Это же Королев!

– Это у вас там Королев – это Королев, а у нас он пока не Королев! – жестко отрезал штабс-ротмистр. – Вот найдете способ, как из того, что они насоздавали, выжать хотя бы какую-то пользу, тогда будем добиваться пересмотра, нет – извините, а чем и кому я докажу, что они случайно попали в этот поток прохиндеев и растратчиков? Вы вообще знаете, что закупки вооружения за тридцать седьмой год сорваны? Деньги ушли, кому ушли, куда ушли – ничего найти нельзя, все формально неподсудны! Это что, жандармерия виновата, что в России жулья – что дерьма за баней? Что вы тут сделаете с презумпцией невиновности, когда у вас из-под носа все уворуют! Вы из будущего, вы больше знаете, вот и дайте завтра мне карты в руки, чтобы я мог ходить и доказывать! Другие вопросы есть? Нет? Тогда до завтра!

«Подловил-таки», – подумал Виктор, вернувшись в свою комнату. Машинально он подметил, что до сих пор не разобрался в тонкостях здешней системы силовых структур. По тому, что он видел, получалось, что жандармерия занималась всем, что было отнесено к вопросам национальной безопасности, а полиции был отдан криминал, дорожное движение, хозяйственные преступления и все такое подобное, причем полиция была как бы случаем не земской. Это не совсем походило на то, что в дореволюционной России, где жандармерия была прежде всего чем-то вроде военной полиции, но имело свою логику и в чем-то было даже менее расплывчато, чем советские названия «ОГПУ» или «НКВД». И еще у них есть какой-то Синод, который «поймет ситуацию».

Было ясно, что штабс-ротмистр в какой-то мере использует Королева, Глушко, Лангемака и прочих ракетчиков как заложников, чтобы побыстрее добиться от него, Виктора, пути выхода из тупика с разработками. С другой стороны, если штабс-ротмистр, наоборот, хочет освободить репрессированных специалистов (а он не дурак и понимает, что ракетное оружие без них не создать), то опять-таки все упирается в него, Виктора. Добро и зло как-то причудливо переплелись.

«Ну вот и миссия Руматы Эсторского: спасать ученых…»

…Погода с утра оказалась ненастной. Было не жарко, небо было сплошь затянуто какими-то однообразными шинельно-серыми тучами, из которых лениво сыпал мелкий дождик, какой раньше обычно называли «ленинградским». «Дворники», скрипя и щелкая, лениво размазывали капли по лобовому стеклу «опеля», из-под колес встречных машин летела грязь. Сквозь забрызганные этой грязью боковые стекла мимо проплывали потемневшие домики Городища. Виктора радовало, что он вчера успел купить зонтик – недорогой зонтик из черной материи с деревянной рукояткой. Не синтетика, так что надо обязательно сразу сушить, а то ткань погниет.

– Во субботу, день ненастный, нельзя в поле работа́ть? – спросил его Ступин, куривший в ожидании на крыльце здания на базе бронепоездов, под козырьком, с которого стекали на землю прохладные струйки. – Может, отложим до понедельника? И фигуранты отдохнут с дороги.

– Полагаю, они предпочли бы не томиться неизвестностью. Поговорить есть о чем, думаю, не нужно затягивать.

– Ну что ж, с вашего позволения, я только докурю. Самому интересно, как вы сумеете обернуть эту ситуацию. Немцы-то занимались ракетами вынужденно, чтобы обойти ограничения, навязанные Антантой после войны.

– Кстати, а почему такие встречи проводятся здесь, на военной базе, а не в министерстве оборонной промышленности или как оно у вас там? Решения-то кто будет принимать?

– В министерстве? – Ступин сделал неторопливую затяжку. – После казни Эрлих-Кричевского в министерстве выискивают врагов империи и пишут доносы друг на друга. Там обсуждение может уйти в сторону, далекую от техники. Это во-первых. Во-вторых, в министерстве еще надо объяснить, почему вопрос обсуждается с участием лиц, осужденных за государственные преступления и коим положено находиться на каторге. Например, по сегодняшней теме. В-третьих, пока не установлено окончательно, кто есть вы, а действовать надо. Не волнуйтесь, я не собираюсь втягивать вас в какую-нибудь дворцовую интригу или использовать в каких-то личных или кабинетных играх. По мере выяснения истины вы выйдете на лиц, имеющих практически безграничные полномочия. Ну разумеется, если вы действительно оттуда.

Штабс-ротмистр бросил бычок в стоящую рядом урну.

– Кстати, у меня для вас хорошая новость: Синод благосклонен к вашей идее интеграции свинга в среду православной молодежи. Такое впечатление, что эта идея там давно бродила в умах, и нужен был только человек, который решится высказать ее открыто. Правда, все это пока неофициально, но для Синода неофициальное благоволение куда важнее канцелярских бумажек.

– Простите, а что такое Синод и чем он занимается? Я еще не успел глубоко изучить вашу политическую систему.

– Синод… Ну в вашей реальности церкви есть? Не разгоняют?

– Да, есть разные зарегистрированные конфессии. Церковь отделена от государства, но официально празднуются различные религиозные праздники, официально признается положительная роль церкви в различных аспектах общественной жизни… Вот так как-то.

– Это плохо. Если государство благоволит церкви, оно обязано следить за ней и направлять, а то она начнет вымогать у государства разные блага. Вот Синод у нас и направляет. Именно благодаря ему сейчас под эгидой церкви находятся ночлежные дома, колонии бывших малолетних беспризорников, поселения освобожденных из мест заключения. Тысячи священников работают в тюрьмах и каторжных лагерях, в туберкулезных и психиатрических диспансерах, идут к страждущим и обремененным. Если священник не пройдет этой тяжелой и грязной работы среди людских страданий, он никогда не сможет рассчитывать на приличное место в церковной иерархии. Так что не считайте уж нашу церковь опиумом для народа.

– Да я и не считаю. Тем более куда со своим уставом в чужой монастырь…

…Королева он узнал сразу. По характерной М-образной волне зачесанных назад волос, открывавшей высокий лоб, и прищуренным глазам.

Их было трое, в приличных немецких серых костюмах в полоску по размеру, в одинаковых, подобранных в тон, рубашках и галстуках. Королев, Глушко и Лангемак. Похоже, что перед встречей над ними хорошо поработали в парикмахерской и салоне красоты.

– Здравствуйте… – Виктор слегка замялся, растерянно думая, как же их назвать, чуть не сказав привычного «товарищи». «Господа»… а у них к заключенным так обращаются? В СССР «товарищами» не называли, может, и здесь так? Если «граждане», то есть ли здесь вообще такое обращение? Республику-то того… И вообще по какой легенде он, Виктор, с ними работает? Инопланетянина? Жертвы техногенной катастрофы? Тоже мне агент…

– …коллеги.

– Здравствуйте… – Коллеги, по-видимому, были растеряны не меньше и немного стеснительно обменялись рукопожатиями.

Господи, он только что пожал руку самому Королеву, немеркнущей славе нашей Родины. С ума сойти. Хотя, собственно, а что, Глушко – меньшая величина? Двигатели-то его. И кто знает, как был бы знаменит Лангемак, если бы не погиб во время репрессий? А еще интересно – неужели в нашей реальности деятельность РНИИ со стороны смотрелась таким же отмывом бабла, как здесь – работа Оркобюро? Наверное… Тут только специалисту разобраться. Тогда судьбу науки и техники решали не имеющие технического образования следователи, сейчас, в нашей реальности – не имеющие технических знаний манагеры, которые формируют мнение, ужравшись до блевоты на каком-нибудь бизнес-форуме в Сингапуре… И если у следователя хоть видно, что технического диплома нет, эти предъявят целую колоду – дипломы можно заказать по инету с доставкой на дом. Сейчас любую липу можно заказать по инету, вплоть до трудовой книжки с записью о стаже работы Президентом РФ. Та же эпоха репрессий, только более благообразная.