солар практически выжжен и с трудом накапливает даже стороннюю силу. Собственное неведение заставляло чувствовать себя бесполезной и беспомощной, как тогда, на поле боя.

Магистр разместил Рона поверх покрывал и, выпрямившись, подошёл ко мне. Сжав плечи, он заглянул в мои глаза:

— Рия, скажи, я могу тебе помочь? Никто не узнает об этом, только попроси.

Тьма в его глазах медленно заполняла комнату, и я почувствовала, что тону в этом сизом тумане. Хотелось прильнуть к груди магистра и спрятаться за его кителем, как за самым крепким в мире щитом. Эта мысль успокаивала и пугала одновременно. Я Рия, воин. Я рождена и воспитана с одной только целью — служить и убивать. И теперь с надеждой смотрю на вампира, мечтая, чтобы он… защитил? И кого, меня?!

— Рия, доверься мне.

— Не могу, — беззвучно прошептала я, — я не хочу тебе врать, пожалуйста, не заставляй меня. Потому что любое сказанное сегодня слово будет ложью.

— А завтра что-то изменится? — с болью в голосе спросил Данте.

— Ты единственный, кому я хочу рассказать всю правду, но…

— Но ты не можешь, — продолжил за меня магистр.

— Не могу, — всхлипнула я, — это и правда мой брат, ему правда нужна помощь, и никто, ни одна душа не должна знать, как и в каком состоянии он попал в кампус. Умоляю, дай мне время, чтобы я смогла подобрать верные слова и всё объяснить.

Глубокая тень пролегла под глазами Данте. Он внимательно посмотрел на меня, перевёл взгляд на Рона и снова на меня.

— Хорошо, — после затянувшегося молчания ответил вампир, и у меня будто камень с плеч свалился. — Увидимся завтра на оглашении результатов рейтинга. И, Рия, ты всегда можешь мне довериться.

— Спасибо, — шепнула я, вкладывая в свой взгляд всю ту гамму эмоций, что сейчас бушевала внутри.

— Не за что, занимайся братом, — он распахнул дверь и выглянул в коридор. — Сюда, кстати, уже несётся твоя неугомонная соседка.

В комнату ураганом влетела Ингрид на пару с Акселем. Ведьма что-то лихорадочно тараторила себе под нос, беспрестанно ковыряясь в огромной корзине со снадобьями и талисманами. Она прошмыгнула мимо магистра, уселась на край кровати и принялась раскладывать какие-то одной ей ведомые бутылочки на прикроватной тумбе.

Лорк бросил на меня последний, дарящий поддержку, взгляд и вышел в коридор.

— Ты с ума сошла? — накинулась на меня Ингрид, как только дверь закрылась за магистром. — Попросила помощи у вампира, когда у тебя на руках окровавленный люмен!!!

— Данте не реагировал на его кровь, — ответила я, растерянно проводя рукой по волосам. — Да и Аарон вломился в парк, когда мы с магистром… — я замялась, вспомнив, в какой момент появился брат, — разговаривали.

— Разговаривали они, — продолжая возмущаться, бубнила Ингрид. — Хороши разговоры, что вампир не учуял люмена. Продолжай в том же духе, Рия.

Ведьма отдала молчаливому Акселю несколько отрывистых команд на неизвестном мне языке и вытянула над Аароном руки. Хранитель же взмыл под потолок и принялся накручивать над постелью круги, осыпая нас всех сверкающей пыльцой.

— Что вы делаете? — в испуге подскочила я к бубнящей заклинания Ингрид.

— НЕ МЕШАЙ! — рявкнула на меня ведьма, отчего я на инстинктах сдала назад. — Сядь в кресло, возьми брата за руку и напитывай его солар. Больше ты ничего не сможешь сделать, — ведьма приоткрыла один глаз и глянула на меня. И, видимо, мой испуганный вид пронял её, — Рия, Аксель сейчас очистит раны Аарона, затем приведёт в порядок его одежду. Это его работа, как хранителя. Я же пытаюсь понять, чем таким убойным приложили твоего родственничка, а потом и лечение подобрать.

Я заняла указанное место, но вместо того, чтобы взять брата за руку — положила ладони на его виски. У нас с ним ментальная связь с рождения, вот и буду пробиваться к нему через голову.

— Откуда ты знаешь, что нужно делать? — спросила я, переводя взгляд с летающего над нами Акселя на Ингрид и обратно.

— Ш-ш-ш, — только и шикнула она на меня.

Я послушно заткнулась, боясь, что ведьма бросит своё занятие. Единственное лечение, которое преподавали в учебке  — это вливать в собрата-люмена силу, чтобы тот сам себя исцелил. Но сейчас это не работало. Точнее, работало лишь отчасти — аура Аарона очень медленно, нехотя, восстанавливалась. Но стоило мне перестать поддерживать в нём эту искру — и солар тут же опустошался.

Это пугало меня до холодеющих рук и ног. Ни о чём подобном нам на уроках не говорили. И мне оставалось лишь молиться Лучистой, чтобы Ингрид и Аксель смогли помочь.

Когда от тебя требуется только терпеливое ожидание, время, будто издеваясь, замедляется — вот так случилось и сейчас. Минута проходила за минутой, складываясь в часы — а мы всё так же сидели у кровати Аарона. Я — в занемевшей позе с руками на голове брата, Ингрид — водя ладонями по его телу.

Уставший Аксель устроился в ногах Рона и тихо посапывал. И это его спокойствие вселяло в меня надежду, что всё будет хорошо. Должно быть хорошо! Я другого исхода, кроме как выздоровления Аарона, представить себе не могла!

Впрочем, кроме того, что брат так и не приходил в себя, больше никаких тревожных симптомов не наблюдалось. Его дыхание было ровным, цвет лица здоровым, а раны заживил малыш-хранитель. Со стороны казалось, что Аарон просто очень глубоко спит. Настолько глубоко, что даже наше с Ингрид присутствие его не беспокоит.

Движение рук ведьмы успокаивали и меня, вводили в некое подобие транса. Постепенно мои мысли сместились с постоянного переживания за Рона на анализ событий прошедших дней.

Кто избил брата? Как он попал в Академию? Чистокровным, а уж тем более гвардейцам Ордена, не позволялось покидать пределы резерваций.

"Не верь люменам!"

Что он подразумевал? В чём не верить? Во всём? Конкретно в моём задании? Да и как мне не верить люменам?

Рой бесконечных вопросов рассерженным ульем кружил в моей голове. Я тряхнула головой, понимая, что ответов сейчас не найду. Без Аарона я могу напридумывать себе самого невероятного, вплоть до