Задохнувшись, Лейсон отчаянно хлестнул коня, тот тяжело скакнул вперёд, потом как-то странно накренился, раздался хруст, и жеребец с пронзительным ржанием повалился на бок. Лейсон успел выдернуть ногу из стремени, а потому, растянувшись на снегу, сумел перекатиться и сразу же вскочить. Жеребец дёргался, пытаясь подняться, но похоже было, что он сломал ногу, зацепившись за что-то под снегом. В другое время Лейсон ни за что не оставил бы несчастное животное в таком состоянии, но сейчас возиться с ним было некогда. От души выругавшись, он побежал дальше, увязая в снегу. Дымом тянуло всё явственней, и наконец Лейсон наткнулся на двоих деревенского вида парней, с топорами наперевес, должно быть, привлечённых ржанием.

– Ты кто такой будешь? – недружелюбно поинтересовался один из них.

Не тратя время на беседу, Лейсон пнул его в пах, а когда тот согнулся, огрел его по загривку кулаком. Второй взмахнул топором, но он нарвался на опытного воина, Лейсон успел поднырнуть под свистнувшее лезвие и садануть противника эфесом меча в челюсть. Перепрыгнув через упавшее тело, Лейсон преодолел оставшееся расстояние и вылетел на небольшую полянку, в центре которой возвышался внушительный валун.

Поляна была полна народом. Мужчины и женщины, старики и дети – все жители деревни, кроме разве что младенцев и параличных, сейчас собрались тут. Они окружали этот центральный валун, рядом с которым был явно совсем недавно вкопан столб. Валун был обложен еловыми лапами, мокрыми ветками, выкопанной из-под снега палой листвой и соломой, всё это сейчас неторопливо горело, давая обильный дым. А над верхушкой камня, почти скрытая дымом…

На мгновение Лейсон приостановился, а потом снова кинулся вперёд, расталкивая толпу. Почему-то по народным поверьям ведьму полагалось жечь именно так: не давая коснуться земли, якобы дающей ей силу, сначала удушить её дымом, а лишь потом предать огню тело. Ярость придала Лейсону сил, он прошёл почти через всё скопище людей, как нож сквозь масло, но когда ему оставалось лишь несколько шагов, на него вдруг навалились и остановили, выкрутив руки. Лейсон забился в лапах нескольких дюжих парней, проклиная свою беспомощность. Ему бы сейчас хотя бы четверть его обычной силы – и он расшвырял бы их, как котят.

– Ты чего, парень? – спросил возникший перед ним пожилой мужик с окладистой бородой. – В огонь кинуться решил?

– Пустите, – сквозь зубы процедил Лейсон.

– Ведьма это. Они тут давно своё поганое гнездо свили. У нас постоянно то мёртвые младенцы родятся, то телята с двумя головами, то хворь какая-то нападёт, то колодец загниёт. Не жалей о ней, добрый человек.

Самое глупое и жестокое во всей этой истории было то, что мужик-то был прав – то и дело обрушивающиеся на деревню несчастья действительно могли быть следствием безудержных экспериментов с магией Тёмных, не позаботившихся построить должную защиту. Вот только Элана-то тут была ни при чём.

– Она не ведьма, – сказал Лейсон. – Отпустите её.

– Ведьма, – мужик сплюнул. – Знаем мы её колдовскую повадку.

– Слушай, дядька, – предположил один из державших Лейсона парней, – а может, он сам из их же породы?

– Что скажешь? Сам не из ихних?

– Пусти, – повторил Лейсон.

– Надо его к Седой Гаури, – авторитетно вмешался ещё кто-то. – Она сразу определит, колдун он али нет.

Люди отвлеклись от костра, столпившись вокруг. Лейсон дёрнулся ещё раз, понимая умом, что это бесполезно. Без магии он не сможет ничего… Нужно сплести заклятье пострашнее, чтобы разбежались сами. Но хватит ли на это сил?

И вдруг он со всей отчётливостью понял – сил хватит. Но на самом-самом пределе, который выжмет его до дна, на этот раз действительно – до самой последней капли. Он, что называется, «перегорит», отдав больше, чем имеет сейчас, и магия покинет его навсегда. А маг, лишившийся магии… Это калека. Как человек, оставшийся без зрения или без ног. Он может начать жить заново, он может проявлять чудеса самообладания и жизнелюбия, его жизнь может быть насыщенной и интересной, даже счастливой в какой-то мере, но полноценной она уже не будет. Потому что он маг, сколько себя помнит, он не представляет, как можно жить без магии, и даже в самом разгаре своей ненависти к собратьям по дару он мечтал о смерти, которая освободит этот мир от последнего из колдунов – но не о том, чтобы лишиться колдовства.

Но колебаться и раздумывать было некогда. Потому что рядом умирала Элана, и помочь ей можно было лишь одним способом. А он не сможет жить, ни хорошо, ни плохо, если она погибнет по его вине.

– …Да он бы давно начал колдовать, если бы мог…

– А кто его знает, может, он порчу наводит…

– Да вы его отведите, а мы тут присмотрим…

– Пустите, – спокойно сказал Лейсон, глядя в глаза бородатому. – В последний раз добром прошу.

Тот прищурился:

– А не отпустим – то что?

Ничего не изменилось в голубых глазах Лейсона, в то время как в нём поднималась кипящая, словно лава в вулкане, сила. Прости меня, безымянный бородач, ты не так уж и виноват, но меня не зря называли Бешеным и Палачом. Ты встал между мной и моей целью, а значит, тебя нужно убрать.

По поляне пронёсся дикий вопль. Пламя охватило бородача целиком, превратив его в обугленную головёшку за несколько секунд. Руки, державшие Лейсона, на какой-то миг сжались ещё сильнее, но ничего сделать их обладатели уже не успели. Пламя опалило рыжего мага, опалило, но не причинило вреда, когда живые факелы, только что бывшие схватившими его парнями, заметались по поляне. Растрёпанный огонь перескакивал с одного человека на другого, люди с воплями кинулись врассыпную, но это их не спасало, огненная смерть настигала везде. А посреди этого огненного ада неподвижно стоял Лейсон, бессильно глядя на сотворённый им ужас, который он уже не мог остановить. Он недооценил силу гнева, овладевшего им в момент сотворения заклятья. И потому теперь от этой участи были избавлены лишь он и Элана, а все остальные, оказавшиеся на поляне в тот момент, когда он утратил контроль над огненной стихией, были обречены. Элана…

Вспомнив о ней, Лейсон кинулся к валуну, пробежав прямо по горящим веткам, вскочил на камень и, перерубив верёвки, подхватил на руки обмякшее тело. На какой-то момент ему показалось, что уже поздно, и вот теперь им овладел настоящий ужас, вытеснив даже мысли о только что сотворённом. Её надо к врачам, срочно. Магия может вернуть человека к жизни, если тело не пострадало, и с момента остановки сердца прошло немного времени. Он спрыгнул с валуна, отошёл от костра и, положив Элану прямо на снег, потому что плаща у него не было, приложил ухо к её груди. Нет, он ошибся, её сердце билось, он успел, быть может в последний миг, но успел. Захрустели снег и ломающиеся ветки, Лейсон выпрямился, и увидел, что на поляну выезжают несколько всадников, а секунду спустя узнал их. Одним был Джернес, других он тоже видел, хотя и не помнил их имён.

Джернес натянул повод, спрыгнул на землю и подошёл к нему, остальные последовали его примеру.