Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лицо Скобаря в миг закаменело.
— Какие элементы входят в систему?
— Как объект — вся инфраструктура страны, включая и вооружённые силы. Субъект управления — система мониторинга, естественно, с выходом за кордон, единый штаб, силы быстрого реагирования на ЧС, включая массовые беспорядки, эпидемии и тому подобное. Бойцы в «голубых касках», естественно. Добавь ещё технические и транспортные средства и табун научных кадров.
— Как всегда, деньги и командиры их, руки, головы и всё остальное, чем ежей плющат, — наши. Угадал?
— А как иначе? Русского Ваню разве можно без художественного руководства оставлять!
— Ну-ну…
«Мажет губы Родион, Вася красит глазки, Едут к нам войска ООН — «голубые каски»!— частушечным дурным голосом пропел Скобарь.
Старостин хохотнул.
— Альтернатива есть? — резко спросил Скобарь.
Старостин почувствовал, что наконец зацепил за живое. Аккуратно подсёк.
— Любая альтернатива, Лёша, если это не девичья иллюзия, должна включать в себя силы, средства и кадры. Иначе она так и останется химерой и скулежом. Средства я найду, своими, хм, средствами. После чего у тебя на кухне мойщиков посуды из бизнесменов резко прибавится. Меня интересуют кадры. Способные составить костяк сил быстрого реагирования, как основы будущей новой армии. Способные в кратчайшие сроки наладить управление и обучить личный состав. Бучу в стране я подниму. На международной арене я найду повод послать всех к гребаной маме с их проектом глобальных сил ЧС.
— Кто-то против?
— Само собой, несогласные имеются. Китай, естественно.
— Уже полдела. Насколько всё серьёзно?
— Ровно настолько, насколько ты себе представляешь. Если не хуже.
— Сроки?
— Время мы давно упустили. Год. Максимум — два. Либо мы разворачиваем свою систему и начинаем игру, или нас ставят раком до конца времён. Если я сейчас получаю твоё согласие, через неделю поставлю вопрос на Совете. Через две недели ты будешь в Москве.
— Так меня туда и пустили!
Старостин втянул носом воздух, словно готовился сорваться на крик, но произнёс неожиданно тихим голосом:
— Я их всех в их же собственном дерьме утоплю, но ты там будешь через две недели! Слово даю.
Скобарь потоптал озябшими ногами, щелчком отбросил окурок в воду.
— Скажу так. Согласен. Одно условие.
— Говори.
Скобарь переломил стволы, выщелкнул гильзы, сноровисто загнал пару новых патронов. Старостин ждал, наблюдая то за движениями его по-мужицки крепких пальцев, то за топорно сработанным лицом. Козырёк фуражки бросал густую тень на глаза, прочитать в них ничего не удалось. На пальцы действовали уверенно и хватко, без малейшего признака дрожи.
— Договариваемся здесь и сейчас, Иван. Силы быстрого реагирования на ЧС я создам. Но не под тебя. Они будут молиться на меня, как эта Джанка будут готовы в огонь и в воду, только прикажи. Но… — Он поставил ружьё на боевой взвод. — Первый же приказ давить своих — первая пуля твоя. Вторая мне, чтобы другим не повадно было мундир пятнать. Ясно? Приказ, законный приказ, мы крякнем, но выполним. Только в дерьме больше нас не изваляете, кровь пускать своим мы больше не станем.
— Ты уже стал говорить «мы», как у нас, в Москве. Там всякий своей кодлой пугает, в одиночку поджилки трясутся. Что скажешь мне ты, Алексей?
Он приблизился, стараясь лучше рассмотреть лицо Скобаря.
— Молодняк, узнай о нашем разговоре, тебя бы на руках носил и в зад целовал. Но на то я и генерал, чтобы о пацанах думать, пока у них в башках пионерские костры не отполыхали. Мне за тебя договорить, или сам скажешь?
— Ты не дурак, Лёша.
— «Войны не хотим, но к войне мы готовы», так? И с кем, если не военная тайна?
— Время покажет. Но готовься воевать против всех сразу.
— На своей территории? Другого же нам не осталось.
Старостин почувствовал на своём лице тяжёлый взгляд Скобаря. Нутром ощутил, дрогнет внутри хоть жилка, выйдет из доверия навсегда.
— Лёша, это единственная реальная ЧС, к которой ты должен будешь подготовить войска. Сможешь сделать страну неоккупируемой?
Скобарь медлил с ответом. Не таясь, думал. Тяжко, с мукой, зная, что ответ может быть только однозначным. Как не ответь, но мосты за спиной сами собой рухнут. В его ремесле нет словес, а есть только команды. Только скажи «Огонь!», и вылетевшую пулю назад в ствол не затолкнуть.
В этот момент прямо над ними в воздухе запели крылья, Старостин только успел вскинуть голову, как близко, показалось, над самым ухом, рванул выстрел.
Утка упала точно между ними, вспугнув Джану. Собака тут же зашлась на всё озеро визгливым лаем.
— Вот так! — выдохнул Скобарь. — Мать твою… Понял?!
«Он пойдёт. Сам пойдёт, до конца, и пацанов своих за собой поведёт, — подумал Старостин, невольно залюбовавшись мощной, будто вылепленной из одного куска фигурой Скобаря. — Он сам им завидует, своим пацанам. Им, малозвёздным, можно быть безоглядно честными. Это воин, а не служака. Да, я правильно делаю, он мне и нужен. Пойдёт! Не за мной, а по своему разумению. За него я спокоен. Пусть и не со мной, лишь бы рядом. Упаси господь от такого врага».
* * *Фараон
Старостин отодвинул от себя телефон.
«От греха подальше. Наверняка, Филатов сел на телефоны. Не стоит светить Скобаря. Ему и без меня забот хватает. В конце концов, для того и создан рабочий аппарат, чтобы в нужную минуту врубиться на полные обороты. Нет, решил играть, играй, но по своим правилам».
Старостин потёр виски.
— Ну и денёк. А завтра будет ещё хуже.
Кочубей,
