Если верить Плутарху, то Цезарь, дав отпор бельгам, устроил затем такое избиение, что болота и глубокие реки, заваленные множеством трупов, стали легко проходимыми для римлян. Скорее всего, это преувеличение, сам Цезарь пишет о женщинах и стариках, которые укрылись в болотах и которым он даровал прощение.

Битва при Сабисе окончательно сформировала Цезаря-полководца. Хладнокровие, способность мгновенно определять свои наиболее уязвимые места и, главное, знать, когда в какой момент следует лично вмешаться в ход событий, а в какой — довериться своим воинам. Здесь одним опытом не обойдешься, нужно чувствовать ритм битвы, видеть картину в целом и на несколько ходов вперед, причем не перебирая варианты, а сразу находя правильные, единственно верные.

Выдающихся полководцев можно сравнить с шахматными гроссмейстерами. Мы, простые любители, наблюдая за их игрой, порой видим правильные ходы, которые в силу каких-то причин гроссмейстер не заметил. Иногда даже мы в состоянии обнаружить лучший вариант, нежели тот, который он выбрал. Но выиграть партию, играя с ним, мы не сможем.

Великих полководцев можно сравнить с чемпионами мира, которые выигрывают не только партию, но и матч с равными себе игроками. Цезарю еще предстоит стать великим полководцем, но уже в 56 году до P. X. его можно назвать выдающимся. Поскольку он создал армию под стать себе.

В этом же году ему довелось продемонстрировать и свои выдающиеся качества как мастера политической интриги.

Дела в Риме на первый взгляд шли для него хорошо. После очередной победы в Галлии Сенат впервые устроил пятнадцатидневные празднества в честь богов. Но это вызвало недовольство его противников, и не только их. Помпей стал ревновать к своему союзнику по триумвирату, таких праздников в его честь не устраивали. Он начал поговаривать о том, не отозвать ли Цезаря, а слушая его, воспрянули духом и явные враги. Более того, Луций Домиций, выставивший свою кандидатуру на консульскую должность, во всеуслышание заявил, что, став консулом, он отберет у Цезаря войска.

Разлад между триумвирами надо было гасить быстро, и Цезарь делает очередной сильный ход.

«Золото, серебро и прочую богатую добычу, захваченную в бесчисленных походах, Цезарь отсылал в Рим. Эти средства он употреблял на подарки эдилам, преторам, консулам и их женам, чем приобрел расположение многих. Поэтому, когда он, перейдя Альпы, зимовал в Луке, туда наперерыв устремилось множество мужчин и женщин, и среди прочих — двести сенаторов (в их числе Помпей и Красс), так что у дверей дома Цезаря можно было увидеть сто двадцать ликторских связок, различных лиц в консульском и преторском ранге. Всех прибывших Цезарь отпустил, щедро раздавая деньги и посулы, а с Помпеем и Крассом он заключил соглашение. Последние должны были добиваться консульства, а Цезарь в помощь им обещал послать большой отряд воинов для голосования. Как только совершится их избрание, они разделят между собой провинции и командование войском, за Цезарем же должны быть утверждены его провинции на следующее пятилетие».[79]

Итак, Цезарь укрепляет свои политические тылы, а кроме того, начинает в дополнение к легионам формировать армейские силы за свой счет. Он вооружает и обучает их по образцу римских вооруженных сил.

После бельгов Цезарю пришлось разбираться с венетами, населяющими места нынешней Южной Бретани. Некоторые историки полагают, что причиной нарушения венетами мирного договора и союзнических обязательств была их попытка сорвать вторжение Цезаря в Британию. Венеты якобы боялись, что римляне перехватят их торговлю с Британией, и поэтому взяли в заложники нескольких торговцев из всадников, а также легионеров Цезаря.

Расплата была ужасной — после разгрома на суше и на море всю венетскую верхушку обезглавили, остальных продали в рабство.

Цезарь был готов начать великое, как он полагал, дело — покорение Британии, но ему снова пришлось воевать в Галлии. На сей раз снова с германскими племенами, которых он считал гораздо более сильными и опасными, чем те, что вел Ариовист. Поскольку консулами в это время были Красс и Помпей, то Цезарь решил вести военные действия без оглядки на законы и постановления, рассчитывая, что коллеги по триумвирату при случае защитят его от нападок.

Через Рейн перешли два племени — усипетов (или узипетов, как иногда переводят) и тенктеров. Цезарь называет их число — четыреста тридцать тысяч человек. Но не будем забывать, что это все племя, включая женщин и детей. Они уходили от притеснений со стороны свевов, самого большого и самого воинственного объединения германских племен по оценке Цезаря.

Согласно «Запискам», эти племена сами вынудили римлян сражаться с ними. Прислав к Цезарю послов, они попросили земли для поселений, а когда им отказали, то потребовали, чтобы им уступили то, что они смогут завоевать.

А во время перемирия внезапно напали на римлян, причем небольшой отряд германцев смог обратить в бегство пятитысячную конницу.

На следующий день, когда Цезарь уже отдавал распоряжения насчет атаки на германцев, те как ни в чем не бывало снова прислали послов. Князья и старейшины пришли извиниться за вчерашнее нападение, которое произошло якобы без их ведома, и хотели продолжить переговоры. Как полагается, перед тем, как явиться к нему, они получили клятвенное заверение, что будут в безопасности. Далее «Записки» иллюстрируют, как он спокойно принимал нужное решение, не обременяя себя сомнениями этического характера.

«Цезарь был очень рад, что они попались ему в руки, и приказал их задержать; сам же выступил со всем своим войском из лагеря, а коннице приказал идти в арьергарде, так как полагал, что она все еще находится в страхе от вчерашнего сражения. Построив войско в три линии, он быстро прошел восемь миль и достиг неприятельского лагеря, прежде чем германцы успели понять, в чем дело. Их все сразу ошеломило: быстрота нашего наступления, отсутствие своих (вождей. — Э. Г.) и невозможность, за недостатком времени, посоветоваться друг с другом и взяться за оружие; в смятении они не знали, что лучше — вывести ли войско против неприятеля, защищать ли лагерь или спасаться бегством. Покамест они обнаруживали свой страх шумом и беспорядочной беготней, наши солдаты, раздраженные их вчерашним вероломством, ворвались в лагерь».

После резни, которую устраивают легионеры, спасается лишь германская конница, успев перебраться через Рейн и укрыться у племени сугамбров.

Задержанную верхушку германцев освободили. Но князья и старейшины не решились покинуть лагерь римлян, поскольку находились на территории галлов, весьма озлобленных за разорение их земель.

А Цезарь в очередной раз демонстрирует свою незаурядность.

«Желая приобрести славу первого человека, перешедшего с войском Рейн, Цезарь использовал это в качестве предлога для похода на сугамбров и начал постройку моста через широкий поток, который как раз в этом месте был особенно полноводным и бурным и обладал такой силой течения, что ударами несущихся бревен угрожал снести столбы, поддерживавшие мост. Но Цезарь приказал вколотить в дно реки огромные и толстые сваи и, как бы обуздав силу потока, в течение десяти дней навел мост, вид которого превосходил всякие ожидания. Затем он перевел свои войска на другой берег, не встречая никакого сопротивления, ибо даже свевы, самые могущественные среди германцев, укрылись в далеких лесных дебрях. Поэтому он опустошил огнем землю врагов, укрепил бодрость тех, которые постоянно были союзниками римлян, и вернулся в Галлию, проведя в Германии восемнадцать дней».[80]