class="p1">А теперь бычаре казалось что похищение девушки и вся эта шумиха с самолётом, как-то связаны.

— Профессиональное чутьё, если хочешь, — сказал он, — и ни в заброшке, ни у Касима мы его не найдём, только спугнём раньше времени. На пятой дома почти все жилые, и чтобы одновременно заблокировать их, народу потребуется куча. Плюс ещё надо выбрать чтобы люди не узнали раньше времени, как минимум растреплют, или еще чего похуже.

— То есть всё таки ждём? — выслушав приведенные аргументы, я тоже призадумался, если всё так как он говорит, спешить наверняка не стоит, и единственное что меня всё ещё смущало — отсутствие хоть какой-то разумной причины для похищения.

Пусть Козлевич связан с подпольем, — допустим, но вопрос так и остаётся открытым. Зачем?

— Но что девушка могла такого знать, или уметь, чтобы так рисковать из-за неё? Зачем она им нужна? — спросил я.

— Да за тем самым. Скучно им, сидят безвылазно, никаких развлечений, вот и решили ситуацией воспользоваться. Только козлевич тупанул, девку увёз, а потом выяснилось что у неё дети остались, отпускать её нельзя, сдаст, вот он и вернулся за детишками, да только поздно. А теперь они напряглись, ждут реакции, и если мы переполох поднимем, вообще растворятся.

Так что выходило что в итоге я всё же оказался прав, пусть Козлевич и не маньяк, только девушке от этого вряд ли легче. Жалко её конечно, но тут я был согласен с бычарой, как бы там ни было, а выявить чужаков надо любыми путями. Даже если придется кем-то пожертвовать.

Закончив на этом, мы разошлись. Он на поиск Козлевича, а я встречать трактора с трофеями.

Которых в этот раз было уже четыре штуки, и все пришли с полными прицепами.

Два с тканями из грузового вагона, и ещё два загрузили бельём с самого поезда. Матрасы, подушки, одеяла. Люди потихоньку обустраивались, и постельные принадлежности были очень нужны. То ли на коврике каком-то спать, то ли на матрасе. Разница весьма существенная.

По заброшенным домам уже расселяли, но большая их часть была не готова к приёму жильцов, поэтому основная масса народа пока оставалась в школе, и я думаю что это достаточно надолго. Так-то заброшек у нас много, третья часть от всех домов, может чуть меньше, но в большинстве своём для жизни они непригодны; что-то само развалилось, что-то соседи разобрали, что-то когда воевали порушили. В общем, новоселья ещё не скоро, а спать людям где-то нужно.

Поэтому трактора с матрасами сразу подогнали к центральному входу, и быстренько перетаскали в вестибюль.

Свернутые в рулоны с подушками одеялами и простынями, хоть и получились достаточно компактными, но в прицеп их умещалось не так чтобы и много. Точно не скажу, но вроде что-то около сотни, может чуть больше. Поэтому, чтобы обеспечить всех спальными местами, нужно сделать ещё два рейса, полностью грузясь только матрасами.

Решив посмотреть как устроились люди, я прошёл в спортзал.

Далеко заходить не стал, постоял возле двери, посмотрел, и вышел. Ничего такого, чего я не ожидал бы увидеть. Пестрит в глазах от обилия разноцветных тряпок, повсюду какие-то нагромождения шмотья, бегают дети, возле столов толпятся женщины, пахнет едой и дымом, в воздухе непрерывный галдёж.

Не скажу что люди уже обвыклись, но лица не столь трагичные, мысли о глобальном заменяются на сиюминутное, мелкие бытовые проблемы вытесняют испуг и недоумение. Ну и конечно же помогает общение. Кроме новеньких здесь много наших, в основном это женщины, но есть и мужчины. Некоторые из них что-то увлеченно рассказывают, собирая вокруг себя благодарную, мужскую же, аудиторию.

Температура в спортзале уже приемлемая, градусов двадцать, может даже чуть больше, с мороза особо не понятно, но люди ходят по-домашнему, спортивные костюмы, халаты и тапочки — так как они ехали в поезде.

Убедившись что здесь всё в порядке, я заглянул к Ане, но отвлекать не стал. В классе запустили генератор, и сейчас пытались оживить какой-то прибор. Постояв немного, я двинулся на выход, тем более что трактора разгрузились и уже отъезжали.

По хорошему узнать бы сколько ещё требуется матрасов, судя по тому что я видел, много постельных принадлежностей наши уже натащили, но централизованного управления в школе нет, и если нужно что-то посчитать, делать это придется самому.

В дверях я едва не столкнулся с Бычарой. Взъерошенный, весь какой-то дерганный, он оглянулся, и схватив меня за рукав, оттащил в сторону.

— Похоже нашли мы наших гавриков. — не давая опомниться, заговорщицки прошипел он мне прямо в ухо. — Брать будем ночью, но нужны ещё люди надёжные, человек пять, а лучше десять. Для подстраховки!

Всего час назад он меня убедил что надо терпеливо ждать пока хитрый и коварный враг не проявит себя, поэтому теперь его заявление звучало весьма неожиданно. И ещё больше удивляло количество затребованных бойцов. Нас двое, плюс трое его людей, это уже пятеро. Зачем ещё десять? Мы что, дворец Амина штурмовать пойдём?

— Ты хочешь оцепить территорию? — выдвинул я единственное возникшее в этот момент предположение.

— Нет, говорю же, дом мы вычислили, но Козлевич не один, поэтому лучше перестраховаться.

— Ошибки быть не может?

— Исключено. Там точно не наши, человека четыре как минимум, плюс хозяева и сам Козлевич.

Судя по всему Бычара не шутил, и всё действительно весьма серьёзно.

— Какой дом?

— Шестнадцатый.

Шестнадцатый дом, это соседний с андрюхиным. От меня, получается, наискосок. Общей границы нет, но расположен достаточно близко. Живут там трое; дед с бабкой, и внук — спокойный такой парень, молодой, лет двадцати наверное. Общаться с ним не приходилось, даже по колхозным делам не пересекались. А со стариками я здоровался, но не более того.

— И как выяснил?

— Случайно. — не стал вдаваться Бычара.

Скорее всего кто-то сдал, поэтому он и не хочет говорить, информатора засветить боится. Но сейчас это как бы и не важно, главное не спугнуть, а то в лес сбегут, и ищи их потом.

— Брать будем ночью, ближе к утру. — повторил он, — Людей соберёшь у себя дома, но не говори про операцию, объявишь в последний момент. И ещё, сделай так чтобы никто их не видел, — вообще. Вот тебе рация, держи включённой, сам не вызывай. Всё, разбегаемся. Бывай.

И хлопнув меня по плечу,