Все подтверждают: да, слышали.

– Я здесь для того, чтобы сказать каждому из вас: персонал будет делать все от нас зависящее, чтобы помочь вам это преодолеть. Мы понимаем, что для многих это тяжелый удар, как и для нас. Многие хорошо знали Лилли, считали подругой…

Колин горестно всхлипывает.

– …и горячо любили.

У Джиллиан дрожат губы, она делает паузу. Карен сжимает ладонь Эбби; та тоже отвечает пожатием.

– Сейчас я передам слово Джонни, и вы сможете поделиться своими чувствами о случившемся, но сначала я хотела бы почтить память Лилли минутой молчания, если не возражаете.

Все кивают. Повизгивание Таш переходит в слабый стон, а затем и вовсе замолкает. Пока они сидят в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов, Карен вспоминает еще один момент в своей жизни, тоже в утро понедельника, больше двух лет назад. Тогда, как и сейчас, она не могла отойти от потрясения, понять, что произошло, почему и что ей теперь делать.

* * *

Подруга, думает Эбби. Когда я в последний раз видела Лилли, она назвала меня подругой. А ведь я еще хотела попросить у нее номер телефона, но побоялась – ей без того докучают люди. Нужно было все-таки взять хотя бы адрес или имейл – хоть что-то, раз уж она сама так меня назвала. Я могла подставить ей плечо, и если бы она рассказала, что пропускает прием лекарств, то я бы уговорила ее этого не делать… Даже СМС помогло бы.

Собственные трудности оказались для меня важнее, а теперь уже поздно.

Возможно, я себя обманываю. Даже если бы я позвонила, кто знает, ответила бы Лилли, поделилась бы своими чувствами? Ведь она ничего не сказала ни сестре, ни Джиллиан, ни Колину, а они ей куда ближе.

И все-таки, разве не должны те из нас, кто испытывал похожие срывы, приглядывать за другими? Все сидящие в этой комнате так или иначе виноваты. Три дня назад мы должны были встретиться с Лилли на дневном стационаре. Я еще хотела спросить у сестер, почему она не пришла в пятницу, но решила, что они мне не скажут. Насколько же тяжелой была у нее ситуация. Если бы я – мы – знали, как плохо обстоят дела, возможно, Лилли сегодня вместе со всеми сидела бы в этой комнате.

Спустя некоторое время Леона возвращается в палату Майкла, размахивая белым бумажным пакетом.

– Готово. Я успела обсудить вашу ситуацию с психиатром, доктором Касданом.

– Я думал, он из Мореленда… – Майкл сбит с толку.

– Да. Он работает три дня в неделю там и два – в нашей больнице. Нам повезло, сегодня он здесь и к тому же помнит вас.

– Удачно, – произносит Крисси. – Я боялась, что смена персонала не принесет ничего хорошего.

– Мы прикладываем все усилия, – говорит Леона.

– Ой, э-э… Я не вас имела в виду, дорогая…

– Я не обижаюсь. – Леона обращается к Майклу: – Мы с доктором Касданом договорились, что вам стоит начать вот с чего. Это стандартный антидепрессант, большинство пациентов на него реагируют хорошо.

Она достает из пакета коробку и кладет на кровать.

– Как насчет побочного действия? – спрашивает он.

– Не беспокойтесь: очень легко зациклиться, особенно в таком уязвимом состоянии, как ваше. А вообще все написано в инструкции.

– Боитесь, передумаю?

Леона смотрит на него открытым взглядом.

– Да, наверное, боюсь. С нашей последней встречи не прошло и двух недель, а вы уже успели натворить дел. Все зависит от точки зрения, правда? Вы полагаете: «Леона не рассказывает о побочных эффектах, потому что они ужасны».

– Э-э…

– А вот я не хочу думать о плохом, потому что верю: эти штуки… – Леона стучит пальцем по упаковке, – …вам помогут. Не сами по себе, как я уже говорила, а в дополнение к программе обучения борьбе с депрессией под руководством профессионалов и при поддержке семьи.

– А! – Майкл начинает понимать, о чем она.

– Мне почему-то не хочется, чтобы вы себя укокошили. Подозреваю, что ваша жена того же мнения. Уверена, она очень сожалела бы об этом.

На губах Крисси мелькает улыбка.

– Но я беспокоюсь о вас, Майкл. Вы ходите по краю. Перестанете принимать таблетки до того, как они подействуют, – и кто знает, не отправитесь ли вы снова в теплые манящие воды океана? – Она делает взмах рукой в сторону окна. – Я бы хотела, чтобы вы взяли максимум из этой программы; поверьте, она вам поможет.

– С чего вы взяли?

– По-моему, между нами есть нечто общее, – продолжает Леона. – Мы оба называем вещи своими именами. Можно сколько угодно рассуждать о побочных действиях, если вам этого хочется. А можно последовать моему совету. – Она смотрит на Крисси, затем снова переводит взгляд на Майкла. – Каков ваш выбор?

– Вы сказали, что уйдут недели, пока подействуют лекарства…

Леона поднимает руку.

– Конечно, недели кажутся вечностью, когда тебе плохо. Ничто не вечно, и ваши мучения тоже пройдут. Но я понимаю, что сейчас они невыносимы, поэтому у меня есть предложение, чтобы в течение этого времени вы меньше страдали.

– Хотите отрубить мне голову?

Леона хохочет. Смех у нее такой же, как и она сама, – естественный и непринужденный.

– Да, засунем ее в морозилку!.. А если серьезно, я думала, не попробовать ли пока еще вот это. – Она достает вторую коробочку. – Это неплохое лекарство. Вызывает привычку, поэтому долго принимать нельзя. Зато поможет расслабиться и спать по ночам, пока мы будем ждать эффекта от антидепрессантов.

Майкл смотрит на обе упаковки.

– Поверить не могу, что лекарства помогут сами по себе.

– Сами по себе – нет. – Темные глаза Леоны сверкают. – Вы ведь ходили на сеансы в Мореленде?

– Да, – отвечает Майкл, хотя почти ничего не помнит.

– А еще мы с вами будем работать над тем, что происходит вот здесь. – Она стучит пальцем по виску. – Вы говорили об этом?

– Да, вроде того…

– Отлично. Сейчас у вас примерно такие ощущения: «Я на другой планете, и никто не понимает, через что мне приходится пройти». Я права?

Майкл кивает – а что еще ему остается?

– На самом деле, понимают. Я понимаю. Разумеется, я не знаю всех деталей, но суть улавливаю. Вы думаете, что я вас не понимаю, потому что ваша исходная точка – это вы сами. Скажите, вы впервые испытываете такую сильную депрессию?

Майкл пытается припомнить. Вроде бы никогда ему не было настолько плохо. И уж, конечно, раньше он не пытался покончить с жизнью. Такого бы он не забыл.

– Наверное, впервые, – вмешивается Крисси. – Мы вместе уже много лет, и я никогда его таким не видела. – Она смотрит на Майкла. – Все из-за того, что бизнес разорился, да, милый?