Сован, услышав о предъявленных ему обвинениях, никаких эмоций не выразил, от разговора отказался и потребовал вызвать своего адвоката. Сарин, который всячески пытался выбить из Сована хоть какие-то показания, под конец пригрозил тому привлечь к ответу его подругу, добавив, что «госпожа Кулап оказалась более разговорчивой и, узнав о том, что мы задержали ее приятеля юриста и сопровождавшего ее на прием чиновника, во всем созналась; если вы будете молчать, вся ответственность ляжет на нее».

– Вряд ли это случится, – сухо заметил Сован и вышел из своего кабинета.

В кабинете инспектора Сован вел себя так же спокойно и неприступно, как и в собственном.

– Где же госпожа Кулап? – небрежно спросил он. – Я думал, вы устроите нам очную ставку.

Инспектор сердито промолчал.

– Что? Руки оказались слишком коротки? Птичка упорхнула? – насмешливо спросил Сован, имея в виду, что Миех смогла вывернуться с обычной своей ловкостью и избавиться от всех обвинений.

– Да уж, теперь ее никто не достанет, – зло буркнул Сарин, думая о своем.

Но Сован неожиданно побледнел и напрягся.

– Что с ней? – спросил он неожиданно охрипшим голосом.

Сарин Питу, подняв на него глаза, размышлял не больше секунды, ответ выскочил у него даже раньше, чем он его осмыслил.

– Географический конус, – брякнул Сарин и поразился произведенному эффекту.

Сован пошатнулся, как от удара, его взгляд на секунду наполнился безумным пламенем. Инспектору показалось, что если бы его кабинет находился не на первом этаже, то арестованный выбросился бы в окно немедленно. Сован уронил голову на сложенные на столе руки, а когда поднял ее, его лицо было мертвым.

В Сарине вдруг проснулось холодное расчетливое азиатское коварство, и, сам поражаясь себе, он произнес, стараясь не смотреть на замершего в безмолвном удивлении Пенга.

– Я могу вам помочь. Вы делаете признание в собственных злодеяниях, а я помогу вам уйти. Прямо сейчас. Шагнуть в вечность. В противном случае вас ждут годы заключения. Годы, наполненные горечью потерь и одиночеством. Доказательств у меня хватит.

Сован кивнул, глядя мимо него пустыми глазами.

Инспектор положил перед ним лист бумаги и ручку, и Сован начал писать. Он писал долго, подробно излагая историю своего предательства и своей любви, которая была крепко замешена на чужой крови.

Сарин сидел за своим столом, сжатый как пружина, и всячески избегал недоуменных взглядов, которые бросал на него Пенг.

Раздался легкий щелчок, шелест бумаги. Инспектор вздрогнул и встал. Сован сидел, откинувшись на стуле, перед арестованным лежал исписанный лист бумаги, мертвые, пустые глаза выжидающе смотрели на инспектора. Сован выглядел так, словно уже шагнул за завесу мира мертвых.

– Вы закончили?

– Да, – глухо ответил Сован.

Инспектор Питу взял показания и пробежал их глазами. Всю вину Сован брал на себя. Не страшно, это не имело особого значения. Миех сбежала, но в случае ее поимки у него достаточно свидетелей, чтобы призвать ее к ответу.

Инспектор нагнулся к Совану и защелкнул наручники.

– Что? Что вы делаете? – вскочил Сован. Теперь его глаза горели диким огнем, испепеляя бедного Сарина.

Но тот лишь довольно улыбался.

– Полноте, господин Сован, разве можно так простодушно доверять людям? С вашим-то жизненным опытом?

Сован подобрался и прыгнул на инспектора. И хотя руки задержанного были в наручниках, тот не на шутку испугался, что Сован зубами перегрызет ему горло. Инспектор Питу ловко увернулся и вызвал наряд. Когда Сована выводили из кабинета, Сарин сжалился над старым разбойником и крикнул ему в спину:

– Миех Кулап жива! Она сбежала. Но это ненадолго.

Из коридора донесся вздох облегчения.

Миех не поймали. Пока. Начальник отдела по борьбе с организованной преступностью Сарин Питу был в этом абсолютно уверен.

Сразу после ареста Сована и получения признательных показаний он отправился на доклад к начальству и произвел немалый фурор результатами расследования. После чего мечты молодого, амбициозного инспектора начали воплощаться в жизнь так быстро, как это бывает только в сказках.

Его назначили начальником отдела, повысили в звании, прибавили жалованье и даже наградили. Старательного Пенга новый начальник забрал с собой.

Василий Ползунов устроил для своего камбоджийского приятеля пышный прием по случаю повышения, тому при всей прибавке к зарплате такое было бы не по карману.

А на следующий день Сарин Питу провожал своих русских друзей домой. Он довез их до аэропорта на ползуновском джипе, помог выгрузить багаж и проводил к стойке регистрации. Мадам Ползуновой он галантно поцеловал руку, а с Василием обменялся крепким дружеским рукопожатием. Сарину было грустно. Как-то незаметно он к ним привык. Пожалуй, ему их будет даже не хватать. Он кашлянул, чтобы подавить рвущийся из груди тоскливый вздох.

– Да! – вдруг вскинулся Ползунов и достал из-за пазухи какие-то документы. – Вот. Держи. Переоформишь джип на себя. Ну, бывай! – махнул он рукой и, обняв жену за плечи, повлек в глубины аэропорта, пока инспектор не опомнился и не кинулся следом возвращать подарок. Мадам Ползунова помахала Сарину рукой, и они скрылись из глаз.

Сарин посмотрел на документы и действительно хотел броситься вдогонку, но, во-первых, было уже поздно, а во-вторых, зачем им этот джип? В Россию же его не потащишь?! И Сарин, весело помахивая ключами, вышел из аэропорта.

Юля смотрела в иллюминатор на здание аэровокзала, медленно уходящее прочь, и грустила. Путешествие получилось какое-то несуразное, страну она, конечно, посмотрела и в Ангкоре даже успела побывать, в этом грандиозном комплексе храмов, дворцов и каналов, но в остальном туристическая Камбоджа оказалась в стороне от ее маршрутов. А может, так и лучше.

Самолет медленно шел на рулежку, а она рассеянно смотрела на ручеек пассажиров, идущий по взлетной полосе на посадку. Одна фигура привлекла ее внимание, она впилась в нее глазами. Женщина обернулась, словно почувствовав на себе чей-то настойчивый взгляд.

– Она! Василий, это она! – Юля вскочила с места и уткнулась носом в иллюминатор. – Миех! Надо что-то делать! – Юля оттолкнула тормозящего, как асфальтовый каток, Василия и бросилась в проход.

Но Василий уже очнулся. Он вскочил, поймал жену за руку и насильно заставил сесть в кресло.

– Сядь, – строго, спокойно сказал он.

– Но Миех?! – дергалась Юля, не зная, что предпринять.

– Все закончилось. Теперь это не наше дело. Мы летим домой. Ясно?

– Но она хотела нас убить!

– Теперь это не важно. Мы улетаем. Инспектор сам со всем разберется. Все. Точка.