К тому времени партизанам, располагавшимся в тылу 16-й немецкой армии западнее железнодорожной линии Дно – Новосокольники, удалось практически застопорить движение по ней поездов и заблокировать столь важную северную магистраль. Как и в тылу группы армий «Центр», они оказали действенную помощь советским войскам на фланге их наступления на позиции 16-й армии вермахта. Так, партизанский отряд в районе населенного пункта Осташков получал тактические задачи от командования 8-й гвардейской стрелковой дивизии, партизаны Рузского района проводили разведку в интересах 9-й гвардейской стрелковой и 144-й стрелковой дивизий, а партизанский отряд из Лотошино выполнял боевые задачи, поставленные штабом 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, который наносил удар в тыл 9-го армейского корпуса вермахта.

В этом районе боевых действий, там, где партизанские отряды действовали заодно с частями Красной армии, тоже удалось подчинить их армейскому порядку и соблюдению воинской дисциплины. Сами же они во время совместных боев с красноармейцами научились ценить руководство обученных командиров и получили навыки правильной оценки тактической обстановки, а также обращения с тяжелым оружием.

Даже из этих примеров видно, какое огромное значение для дальнейшего развития партизанского движения имел пусть даже короткий опыт взаимодействия с советскими регулярными войсковыми частями.

Между тем с результатами советского зимнего наступления, которое так и не смогло достичь выполнения поставленных задач, тесно связано и такое явление, как разделение летом 1942 года многих крупных партизанских формирований на несколько более мелких партизанских отрядов. Так, 1-я Смоленская партизанская дивизия перестала действовать в контакте с кавалерийскими частями генерала П. А. Белова и, разбившись на группы по 40–50 человек, переместилась в другие районы сосредоточения. Позднее из боевой группы под командованием В. П. Клюева[93], которой было приказано переместиться под Клетню, возникла 5-я Ворговская партизанская бригада имени С. Лазо.

В результате крупным партизанским силам удалось уйти от антипартизанской операции, которая была проведена под кодовым наименованием «Болотный цветок» с целью очищения Дорогобужского района от партизан и подразделений Красной армии.

Весной 1942 года московский Государственный Комитет Обороны направил в немецкий тыл различные группы офицеров и отобранных представителей коренного населения для организации там боеспособных партизанских формирований. И уже через несколько месяцев результаты их работы стали видны – из многочисленных разрозненных партизанских отрядов с их специфическими особенностями и интересами возникли созданные по военному образцу во главе со штабными офицерами Красной армии партизанские бригады, костяк которых состоял из прошедших военную подготовку людей.

Эти бригады обычно имели численность от 1000 до 1500 человек и состояли, как и в армии, из батальонов, рот и взводов. При этом, исходя из разработанной партизанами тактики, осуществление операций, как правило, происходило посредством трех групп – боевой группы, истребительного подразделения, а также группы флангового и тылового охранения. Как и любое боевое соединение, партизанские бригады для обеспечения своей боеспособности имели разведывательные отделения (ближней и дальней разведки), конные подразделения, пехотные отделения, группы подрывников и диверсантов, отделение связи, отделение материального обеспечения и другие необходимые подразделения. В то же время свои организационные формы партизанские бригады приобретали в соответствии с планировавшимся и возможным применением, и поэтому о единой для них организационной структуре не могло быть и речи.

Для введения военной дисциплины и субординации в них было создано строгое политическое руководство, в задачу которого входило осуществление надзора за бойцами и их политического воспитания. А для того чтобы эти органы могли выполнять свои политические задачи, как следует из сводки группы армий «Север» № 790/42 от 1 мая 1942 года и дневников Ф. Гальдера, Центральный штаб партизанского движения в Москве[94] направил в бригады, организация которых была ему известна, политических комиссаров. При этом высших комиссаров фронтовых армий специальным приказом обязали вступить в тесное взаимодействие с политическим руководством партизанских частей, располагавшихся в тылу противостоящих этим армиям немецких войск.

О том, какое огромное значение советский Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного главнокомандования придавал политической работе в партизанских формированиях, говорит тот факт, что принятое в октябре 1942 года решение об отмене института комиссаров в Красной армии[95] в отношении партизанских отрядов в силу не вступило. Там же, где они были все же упразднены, в январе 1943 года их восстановили специальным приказом. Причем такой свой шаг, согласно свидетельствам советских историков в труде «История Великой Отечественной войны», Центральный штаб партизанского движения обосновал в пояснительной записке, направленной в адрес Центрального комитета ВКП(б). В ней, в частности, говорилось, что при организации партизанского движения в тылу противника партия осуществляла свою руководящую роль через подпольные партийные центры, партийных уполномоченных и нелегальные партийные организации. При этом ее руководящая роль и влияние на это движение наиболее действенно может проводиться через комиссаров партизанских отрядов, имеющих такие же властные полномочия, что и командиры[96].