Герб, который изображен на карете герцога, на его тарелках. На почтовой бумаге и, конечно, на кольце-печатке.

Казалось, из комнаты исчез воздух.

Он обманул ее. Но зачем?

Потому что он Тремонт! Потому что он такой же сумасшедший, как все они!

О Господи! Он отдал ей дом! И сделал предложение. Он просил ее выйти за него замуж.

Элинор замерла. Ведь просил?

Она зарумянилась, когда нахлынули другие воспоминания об этой ночи. Что ж, есть только один способ узнать правду.

Захлопнув справочник, Элинор прижала его к груди и быстро спустилась с лестницы. Войдя в гостиную, она увидела, что Минерва очень заинтересовалась чаем и размешивает его так же тщательно, как раньше ее тетушка.

— Ты знала! — Элинор с такой силой бросила книгу на стол, что чашки звякнули. — Ты знала и ничего мне не сказала.

Опустив глаза, Минерва пожала плечами:

— Я говорила Люси, что скрывать от тебя его имя плохая идея, но она настаивала.

— Люси тоже знала?

— Как и Тия, а если знает Тия…

Если знает Тия, то знает весь дом, возможно, за исключением тети Беделии, которая явно разрывалась между потрясением от такого скандального поворота событий и восторгом, что стала этому свидетельницей. По ней трудно было сказать.

— Это ужасно! — всплеснула руками Элинор, — Как ты могла меня обмануть? Как позволила ему одурачить меня?

— Нет, это совсем не так, — торопливо объясняла Минерва. — Уверена, он намеревался тебе помочь, по крайней мере сначала. До того как он… — Она умолкла, но суть ее фразы носилась в воздухе.

«Влюбился в тебя».

Хотя теперь Элинор не знала, во что верить, как узнать, кого она полюбила.

Безумного герцога или самого лучшего мужчину на свете?..

Она закрыла глаза, перед ее внутренним взором, сменяя друг друга, вспыхивали картины: вот Сент-Мор на рынке на Петтикоут-лейн, вот он приносит воздушного змея герцогу Эйвенбери, вот он дразнит ее, смеется с ней, показывает ей Колстон, как восхищенный знаток искусства, вот он целует ее, обнимает, занимается с ней любовью.

Ведь он любит ее?

Глаза Элинор наполнились слезами, когда она посмотрела на Минерву:

— Я не знаю, во что верить. Ты, правда, думаешь, что он любит меня?

— Я думаю, ты уже знаешь ответ, — улыбнулась Минерва. — В конце концов, вчера он бросился спасать тебя. Он не сделал бы этого, если бы не…

Но Элинор уже выскочила из комнаты и отправилась встретиться лицом к лицу с безумным герцогом, который похитил ее сердце.

* * *

— Минерва Стерлинг, я требую, чтобы ты сейчас же мне все объяснила! — заявила тетя Беделия, когда захлопнулась парадная дверь. — Я должна поверить, что Элинор…

— Да.

— И что этот поверенный, которого она наняла, на самом деле…

— Паркертон.

— Значит, когда Спеллинг видел Паркертона со шлю… — тетя Беделия спохватилась, — с дамой, это была Элинор…

Минерва кивнула.

Пожилая дама опустилась в кресло.

— О Боже! Жаль, что я не знала этого раньше.

— Почему, тетя?

— Тогда бы я не заезжала к леди Финч. Она ужасная сплетница и до полудня разнесет эту историю по всему Лондону.

«Если ты ее не опередишь», — мрачно подумала Минерва.

Проснувшись, Джеймс увидел, что Элинор исчезла. Ни записки, никаких признаков ее присутствия, только легкий запах ее духов на подушке рядом с ним.

Должно быть, она, как и он, волновалась о том, как начать сегодняшний день, думал он, собирая одежду и одеваясь. Многое предстоит сделать.

Например, жениться. Джеймс стиснул зубы. Он уже был бы женат, если бы не вмешательство его слуг.

Его назойливых, сующих нос не в свои дела слуг… О, у него есть, что сказать об их поведении…

Но когда он пошел запирать дверь, то замер: увидев мельком в окне свое отражение, он едва узнал себя.

И дело не в синяке, который заметно побледнел. И не в том, что он растрепан и небрит. Было нечто более глубокое. Что-то еще.

Нежный утренний ветерок ерошил его волосы и нашептывал свои секреты. О тихой красоте рассвета и загадках, которые сулил новый день.

И только сейчас Джеймс понял, что действительно нашел удовлетворение. После долгих лет контроля, приказов, командования всеми вокруг себя удар, полученный меньше недели назад, направил его на путь встречи с Элинор. Встреча с ней, любовь отбросили, нет, изгнали все то, что прежде казалось ему ужасно важным.

Теперь главным было видеть ее улыбку, слышать ее смех. Наполнить ее жизнь любовью. Если он чему-то и научился, так это тому, что настоящее наследство Тремонтов — это следовать зову своего сердца.

Но сегодня ему предстоит противостоять другой части этого наследства — легендарному сумасшествию Тремонтов, в которое поверили его слуги. Джеймс знал, что они привыкли к его прежнему поведению и образу жизни, но все изменилось, и им тоже нужно меняться.

Однако сначала нужно выдать им дозу прежнего Паркертона. Властного и надменного. Тогда он приведет их в чувство.

Джеймс расплылся в улыбке. Если это безумие, то он намерен стать самым безумным мартовский зайцем в семье.

Элинор не вернулась в дом в Блумсбери, а направилась прямо на Кавендиш-сквер, где находилась городская резиденция герцога Паркертона. Улицы теперь были запружены транспортом, поэтому, вместо того чтобы нанять карету, она торопливо шагала по тротуару.

Она не знала, то ли злиться, то ли вздохнуть с облегчением.

Злиться. Да, это лучший способ описать ее нынешнее настроение, когда она спешила вперед, не обращая внимания на взгляды знакомых и незнакомых.

Сент-Мор — герцог Паркертон? В это невозможно поверить, но, с другой стороны, если он Тремонт, особого воображения не потребуется.

— Я потребую дом, который он отдал мне прошлой ночью, — бурчала себе под нос Элинор. — И опекунство над Тией! — громко добавила она.

— Если желаете, мадам, пусть будет так. — Осторожно глянув на нее, пешеход поспешил прочь.

Боже милостивый! Она такая же ненормальная, как Сент-Мор. Но он же отдал ей этот дом и вряд ли может ей теперь отказать.

Он слишком благороден, чтобы отречься от такого подарка; Элинор остановилась, вздрогнув от этой мысли.

Он слишком благороден.

Черт бы его побрал! Прохвост этакий!

На этот раз ему лучше рассыпаться в извинениях, думала она, продолжая путь и вспоминая о том, что он совершенно не раскаивался после их встречи с Эйвенбери.