бирками, поверх эфирные принадлежности дамского туалета, разноцветные подушки, приютившие лаковые лодочки на шпильках, детские яркие комбинезончики и маечки с устрашающе раздутыми героями мультсериалов, продранные джинсы, сумки, длинные разноцветные шарфы, распростёртые, готовые взлететь. И много чего другого.

– Ты же знаешь мой чулок скорой помощи? За два года набежало как раз на мебель для детской со шведской стенкой. Вчера я вручила сумму Надежде и Настьке и самолично отправила их за покупкой. Они взяли с собой и Алёнку. Вернулись не скоро, весёлые, возбуждённые, обвешанные с ног до головы пакетами, даже таксиста нагрузили. – Не огорчайся, мама, мебель мы купим позже в кредит. Для тебя тоже есть сюрприз!

– Выходит и тебя не забыли. И что же это?

– Новомодные уги, вроде валенок, удобные для больных ног. На кредит, унизительный и опасный, я просто не соглашусь. Значит ребёнок так и будет спать в общей постели. Доброта меня подвела.

– Это как же, Павловна?

– А то ты не знаешь, что Павловна – и жилетка, и служба спасения домашних животных и замиритель семейный.

Знать-то знала, но хотелось отвлечь соседку от обиды на собственных домашних тиранов.

– Хитрованы давно знают мой отходчивый нрав и пользуются. Вот и сейчас ждут, когда я их завтракать позову, как ни в чём не бывало. А я как раз сегодня решила, наконец, показать характер.

Для нас с Павловной уже много лет нет запретных тем. Мы говорим обо всём, что для нас важно. В свои семьдесят пять Александра Павловна уверенно ведёт свой семейный паровоз в неизвестное, пыхтя, пуская пар и посвистывая, стараясь не сойти с рельсов. Она выкладывается каждодневно на пределе своих сил. А как же иначе: ей доверяют самые дорогие, родные люди.

В подъезде Александра Павловна служит связной – она знает, кто где и когда будет. С трудом спускаясь с третьего этажа на скамейку под рябину "подышать", она узнаёт до- и послеобеденные новости. Павловне доверяют ключи и деньги, детей подкидывают, когда срочное что приключается, собак и кошек, и рыбок на время отпуска оставляют как близкому человеку.

Конечно, она тоскует по работе, где тридцать лет преподавания на кафедре экологии закалили её волю и воспитали ответственность. Попробуйте ежедневно противостоять вызовам сотен молодых людей, наполненных желанием "сразить" преподавателя, удивить хотя бы. Но, похоже, этот опыт не пригодился в семье.

– Когда я прошляпила? – задаёт она мучающий как зубная боль вопрос. – И пробегает по основным вехам прожитой жизни, изредка наводя фокус на особо важное событие. – Причин вещизма великое множество, – продолжает Павловна разговор, разглядывая выуженный из груды вещей кружевной бюстгальтер.

– Наша семья неблагополучная прежде всего потому, что состоит только из женщин. Здесь и моя вина, и общество так устроено, что мужчин меньше чем женщин. Тебе, доктору, небось ежедневно приходится убеждаться сколько среди них деградирующих. Мне, как экологу, это тоже давно известно. Только три года я смогла вытерпеть своего муженька. И то ради дочери, чтобы её сознание запомнило своего папу. Публичная профессия судьи не стала преградой алкоголизму.

Надежда унаследовала моё невезенье: её моряк-красавец, обаятельный балагур был тоже слаб по этой части. Рыбак с БМРТ (большой морозильный рыболовный траулер) он по полгода находился в море. В тяжёлые, несправедливые времена рыбакам не всегда отдавали зарплату…

Надежда защищала кандидатскую и свою способность приносить семье пользу. Поступила на курсы кройки и шитья. Погрузилась в шитьё как в игру. Вскоре и своих обшивала и на хлеб зарабатывала. Мало того, лежащий на диване муженёк, уговаривал Надюшку тратиться на пиво. Потихоньку и её приохотил. К тому времени как Настя, дочка их, в школу пошла, они оба уже были пивными алкоголиками.

Однажды он ушёл в очередной рейс и не вернулся. Теперь брошенная в житейском море без компаньона, Надюшка определила себя страдалицей и каждый день заканчивала банкой с пивом, гранатой, по-нашему.

Александра Павловна замолчала и стала растирать виски, сильная боль мешала ей говорить. Аппарат показал повышение давления, я уложила её в постель и попросила успокоиться и подремать. Мы давно больше чем соседи, больше, чем доктор и пациент. И с любого места я могу продолжить её жизнеописание.

Павловна, проморгавшая погружение дочери в пивную зависимость, схватилась за голову. Было отчего. Втайне она гордилась своими защитницами природы. И с работы ушла с лёгкой душой, передав кафедру Надежде, кандидату наук и отличному преподавателю. А уж как нежилось её самолюбие, когда и внучка Настя выбрала профессию эколога даже вспомнить приятно.

Конечно не всё складывалось гладко: вот и Настькину жизнь после школы крепко заштормило. Пропавший папаша-моряк оставил незабываемую память – свою женскую копию- способную очаровывать миловидностью, живым умом и природной грацией. С этим богатством Настя успела влюбиться, выйти замуж за одноклассника.

Последовавшая беременность проявила досадное разногласие молодых супругов. Настя поспешила вернуть на радость богатым и озабоченным родителям "классово несовместимого наследника капиталов". Ожидание младенчика и роды прошли в тёплых объятиях любящей семьи.

Оставаясь прилежной студенткой, Настя порадовала нас недавно красивым выступлением на танцевальном конкурсе и признанием о новой любви. Я непроизвольно вздрогнула, когда Павловна хорошо поставленным голосом, продолжила свой безжалостный анализ:

– Только сейчас поняла: преподаватель я была средненький, хотя и бессменно кафедрой руководила, большую часть своей жизни, времени и энергии тратила на семью. Случайно подсмотренная сценка в самом начале материнства до сего дня стимулирует меня: маленькая Надежда, играла во дворе, когда семья представителей власти, живших в нашем доме, отправилась на прогулку. Они были разодеты в пух и прах, особенно дочка. Надюшка как зачарованная проводила их взглядом, грустная и притихшая вернулась домой и весь вечер рисовала принцесс в кринолинах.

С той поры мне стало понятно: зависть, пустая болтовня и вещизм могут запросто подчинить моё чадо. Единственный способ избежать – привить другие ценности. Чтобы не дать системе оболванить моих девчаток, я, голубушка ты моя, тридцать лет как эквилибрист придумывала всё новые и новые трюки, чтобы развить в них любознательность, заронить желание узнать новое, научиться необычному. Видишь, груду альбомов на столе, всю ночь рассматривала. Где мы только не побывали.

Путешествовали, правда, без особого комфорта, в плацкартных, а то и общих вагонах, с добрыми людьми на попутках, но зато воочию увидели, страну, где живем. Вот Алтай. На озеро Манжерок нас занесло. Чилимов, такие водные орехи, рассматриваем. Здесь Молдавия. Целый сезон яблоки собирали. Заработали деньжат и повидла наварили на всю зиму. Вот уже с подросшей Настькой ездили на Брянщину – поклониться могиле матери, погибшему во время войны отцу.

На велосипедах проехали по лесным тропам в