– Удачи тебе!

Размахнулся и ударил ее в челюсть. Девушка без звука свалилась на дно укрытия. Он быстро забросал ее глиной и грязью с края укрепления, а потом вылез и побежал вверх по склону. Приложил руки рупором ко рту и закричал:

– Это Текоа! Аванпост номер два! Они везде! Они уже заняли весь холм!

Он так и не узнал, арабский или израильский выстрел сразил его. Да если бы и понял, то какое это уже имело для него значение?

Ашбалы пошли в атаку. Первая из ловушек сразу обрушилась под весом наступившей на нее молодой девушки. Она упала на пронзившие ее колья, но не умерла. Сначала ее крик перекрывал стрельбу, но постепенно затих.

Тот факт, что противник сумел подойти так близко, деморализовал израильтян. Что стало с аванпостами? С приборами предварительного контроля? Почему не подействовала огневая разведка? Где Брин и его замечательный прибор ночного видения?

Трое арабских снайперов уже добрались до вершины, но попали в завал. Один из них напоролся на острия прутьев грудью, другой – шеей. Абель Геллер застрелил третьего из взятого у Добкина «кольта» сорок пятого калибра.

Ловушки выполняли свое предназначение, но старательно и качественно вырытых ям оказалось гораздо меньше, чем следовало. Когда человек попадал в них, крики жертвы предупреждали других. Заостренные колья входили в тело, и капкан уже больше не действовал.

Израильтяне располагали пятью «АК-47», и ашбалов казалось меньше, чем в первой атаке, но на стороне арабов было преимущество неожиданности, а это всегда решающий фактор. И не было Иешуа Рубина с его «узи». Не было уже и Натана Брина с его «М-14» и прибором ночного видения, хотя этого еще никто и не знал.

Арабский отряд продвигался к уступу по не прикрытой огнем территории. Он ориентировался по зеленому свету лампочки прибора ночного видения, валявшегося в пыли у основания уступа.

Наступая по склону, ашбалы старались держаться между огневыми точками – их положение они без труда определяли по вспышкам стволов. Израильтянам, чтобы покрыть огнем эти мертвые зоны, нужно было поворачиваться и вправо, и влево.

У ашбалов имелось и еще одно преимущество: этой ночью они уже приобрели ценный опыт. Прошлый раз они представляли собой команду неподготовленных молодых мужчин и женщин, застигнутых врасплох неожиданным сопротивлением израильтян. Сейчас же встречный огонь уже не вселял в их души мистического ужаса, а порождал лишь тот здоровый страх, который приходит вместе с опытом и помогает бороться за жизнь. Они потеряли немало братьев и сестер и жаждали мести. Хаммади пообещал, что в случае победы они смогут делать с израильтянами – и мужчинами, и женщинами – все, что пожелают. А Ахмед Риш – богатое вознаграждение после того, как будет уплачен выкуп. А еще эта ночь отличалась от предыдущей пространной и вдохновенной речью, которую произнес Хаммади. И теперь каждый знал, или думал, что знает, за что сражается.

Адъютант Хоснера, Яффе, перепрыгнул через бруствер и пробирался между кольями ловушек, чтобы забрать автоматы убитых. Он перекинул оружие через укрепление, но когда возвращался, его настигла пуля, и он покатился по склону. Другой подчиненный Хоснера, Маркус, забрал и «АК-47», и боеприпасы у врага, застреленного Абелем Геллером. Три дополнительных автомата отдали двум мужчинам и женщине, которых обучал Добкин. И все же арабы не упускали инициативу. А кроме того, ситуация сложилась так, что теперь отступление грозило бо́льшими потерями, чем наступление. Они находились слишком близко к вершине.

* * *

Израильтяне тщательно очистили склон перед своими укреплениями, выровняли землю и утрамбовали глину, но арабы оказались так близко, что вполне могли, пользуясь подавляющей огневой мощью и почти неограниченным количеством боеприпасов, буквально залить огнем брустверы на вершине холма. Защитники все ниже наклоняли головы, пытаясь укрыться, и все реже открывали ответный огонь. Когда же им удавалось поднять голову, они с ужасом замечали, что вспышки выстрелов становятся ближе и ближе. Пули попадали в укрепления, разрушая их и вызывая земляные осыпи, так что в стенах оставались пустоты. Сбивали со стоек алюминиевые отражатели. Маскировочная сетка с «конкорда» держалась, но после нескольких тысяч пуль нейлон начал расползаться, а столбы, к которым крепились секции, падали. Алюминиевые штыри ломались. Тем из израильтян, кто никогда еще не видел боя, казалось удивительным, что ручное оружие способно причинить такой урон.

Хоснер, Берг и Добкин стояли на своем посту и получали донесения от посыльных. Добкин знал, что преимущество в руках ашбалов и уже через несколько минут они могут оказаться на вершине. Он тронул Хоснера за плечо:

– Я остаюсь.

Хоснер довольно грубо сбросил его руку:

– Нет, вы уходите, генерал, сейчас же. Это приказ.

Добкин повысил голос, что само по себе было редкостью:

– Послушайте меня. Вам здесь нужен командир из кадровых военных. Нет никакого смысла идти за помощью.

– Точно, – согласился Хоснер. – Все кончено. Но вы собирались идти, когда положение казалось еще не таким безнадежным. Поэтому сейчас я хочу, чтобы вы ушли ради вашей собственной жизни. Кроме того, нужно, чтобы у тех, кто останется в живых, оставалась хоть слабая надежда в плену. Ну же, отправляйтесь!

Добкин медлил.

– Марш! – закричал Хоснер.

В разговор вмешался Берг:

– Иди, Бен. Лучший командир на свете не смог бы спасти ситуацию. Она в руках тех, кто держит оружие. И Бога. Так что иди.

Добкин повернулся, спрыгнул с невысокого холма и, не сказав больше ни слова, направился к позиции Макклюра на западном склоне.

* * *

А на восточном склоне двоим из ашбалов удалось подобраться к укреплениям, где не было ни «АК-47», ни пистолетов. Двое израильтян, Даниил Якоби, стюард, и Рахиль Баум, стюардесса, метнули в них самодельные алюминиевые копья и прокричали предупреждение. Ашбалы без труда увернулись и открыли огонь. Якоби и Баум были убиты. Арабы проскользнули между остриями укрепления и перепрыгнули через бруствер и траншею. Они оказались внутри оборонительного периметра. Альперн, еще один охранник, бежал вдоль линии, паля из своего «АК-47».

Ашбалы упали в траншею. Альперн прыгнул за ними и прикончил обоих самодельным копьем. А еще двое израильтян с самодельными носилками из алюминиевых штырей и напольного покрытия подняли тела Якоби и Баум и отнесли их в пастушью хижину. А Альперн окликнул двух невооруженных женщин и отдал им оружие ашбалов. На этот раз им повезло, но Альперн, ветеран войны 1973 года, прекрасно понимал, что дело стремительно катится к концу, если только их не спасет последний отчаянный план обороны.

На борту «конкорда-02» капитан Давид Беккер откинулся в своем кресле и закурил последнюю сигарету. Он думал о своих детях в Штатах и о своей новой жене в Израиле. Из радиоприемника донесся резкий пронзительный сигнал, но Беккер, казалось, его не слышал. Время от времени в фюзеляж попадала пуля, и тогда раздавался хлопок – тонкая обшивка не выдерживала. Несколько пуль рикошетом попали в кабину. Две угодили в оконные стекла, и на них паутиной пошли трещины.