ознакомил с органами управления начинкой скафандра: простые регуляторы и вентиль впереди, манометр на запястье, ранцевые соединения вроде сантехнических. Она вскинула руку и пошевелила пальцами перед лицом, отдав должное гибкости. Лучше наших неуклюжих варежек.

Майкл попросил ее изогнуть руки, переместив свою для демонстрации.

– О’кей?

Она вытянула обе руки прямо, потом притянула к груди, где располагались органы управления. Пальцы выскальзывали из перчаток, было немного неудобно, но Светлана рассудила, что у нее получится.

– Да, – сказала она по-русски. – О’кей.

Майкл вскинул большой палец, она ответила тем же жестом руки в перчатке и едва заметно усмехнулась. Этому человеку можно доверять.

Он расстегнул длинную молнию на спине, и Светлана вывинтилась из скафандра: сперва задом, потом руками и ногами. Последней высвободила голову и увидела, как Чад задумчиво разглядывает ее. Задержала на миг его взгляд и помогла Майклу скатать скафандр. Первоначальные впечатления укрепились. А за ним нужен глаз да глаз.

У обоих астронавтов глаза вдруг сделались отстраненными. Светлана сообразила, что они слушают Хьюстон. Майкл передал ей гарнитуру Люка, и она нацепила ее. В наушниках немедленно затарахтели по-английски, потом переводчик дал русскую версию:

– Светлана, пожалуйста, подтвердите, что вам все четко слышно.

– Да, слушаю.

Ну что еще?

Она услышала голос капкома, потом переводчик заговорил снова:

– Чад, Майкл, Светлана, завтрашний график будет изменен, и для разъяснений потребуется синхронный перевод, так как задействованы вы все трое. Если у кого-либо появятся вопросы, сразу задавайте их. Уйдет некоторое время, но думаю, что мы управимся до момента, когда вы включите двигатель.

Светлана пожала плечами. Чад думал совсем о другом. Он покосился в иллюминатор, убеждаясь в том, что часы на запястье и так ему сообщали: Москва в поле зрения и там слушают переговоры экипажа. Нужно кое-что прояснить.

– Слушай, Каз, у меня появилась мысль… переводить необязательно, но на случай, если у космонавтки будут вопросы: москвичи по телефону участвуют в этом брифинге?

Каз сделал знак пальцем переводчику молчать.

– Нет, мы решили, что нет нужды им прислушиваться к нашей внутренней кухне.

– Понял вас. Это разумно. Спасибо.

Так, придется мне повторить вслух ключевую информацию.

– Мы готовы. Прием.

Голос Каза:

– О’кей, отлично. Я на странице 2–5 части задания, относящейся к действиям на поверхности Луны. Чад, ты ответствен за все действия пилота ЛМ, а переводчик нам нужен для того, что может сделать только Светлана на своей стороне кабины.

Каз методично зачитал поправки в план страница за страницей. Переводчик повторял основные моменты по-русски. Чад и Майкл делали карандашные пометки.

– Каз, подтвердите, время расстыковки «Бульдога» – 08:43? – спросил Чад.

Москве важно знать, когда можно совершить звонок. Майкл в «Персьюте» каждые два часа будет появляться над головой; пока он за Луной и его связь с Землей блокирована, Москву будут слышать только в «Бульдоге».

– Верно, Чад, 08:43 по центральному стандартному времени, время с начала миссии 97:12.

– Понял вас, спасибо. – Они продолжали вносить поправки в задание.

* * *

В ЦУПе час был обеденный, но никто не ел. Челомей внимательно прислушивался к тону ответов экипажа и переводам, собирал информацию, пытался оценить положение.

Услышав, как командир Миллер уточняет время, он медленно кивнул. Это для нас. Молодец. Он наблюдал, как руководитель полета записывает время расстыковки в составленный ими график миссии. Команда, занятая обработкой траекторий, уже примерно рассчитала периоды выхода корабля на связь с учетом полета за диском Луны – когда маневр торможения завершится, уточнят.

Он размышлял дальше. Требуется передать космонавтке ключевую информацию. И нажать на астронавта – через священника. Но сначала необходимо убедиться в планах американцев.

Он поглядывал на часы и пытался волевым усилием заставить голос в наушниках выдать нужные сведения. Челомей весь изнемогал от невозможности узнать, что именно из Хьюстона передают команде.

Он услышал, как Миллер снова отвечает, потом стали переводить:

– Понял, Каз. Я зачитаю ожидаемые время прилунения и локацию.

Вот оно! Он подался вперед над пультом, схватил ручку и лист бумаги, приготовился записывать ключевую информацию по мере перевода.

– Посадка «Бульдога» в 11:17 по центральному, время с начала миссии 99:45:40, координаты 25,47 северной, 30,56 восточной, рядом с прямой бороздой у юго-восточной оконечности кратера Лемонье.

Челомей прочел записанные слова и числа, потом выудил из кармана рубашки блокнот и стал быстро листать страницы большим пальцем в поисках сведений, которые ему по телефону передали из Симферополя. Отыскав нужный листок с заметками, он положил блокнот рядом на пульт.

Перепроверил, сравнил. То же самое место.

Американцы собрались сажать «Аполлон-18» прямо у Лунохода.

Отлично.

* * *

«Персьют» был оснащен маршевым ракетным двигателем, вдвое более крупным, чем требовалось. Такую конструкцию утвердили задолго до того, как в НАСА выяснили точно необходимую тягу, а к тому моменту уже слишком дорого было что-то менять. Но избыточная мощность в данном случае была только полезна: если двигатель откажет, команда погибнет. Все поставили на один бросок костей. Один-единственный двигатель, чтобы затормозить корабль и вывести его на окололунную орбиту, а затем, спустя несколько суток, опять разогнать в достаточной степени, чтобы ускользнуть к Земле.

Официальное название у двигателя было исключительно скучное: служебная реактивная система. Но она готовилась дать жару, если даже экипаж не захочет в этом участвовать.

Светлана смотрела в иллюминатор на катившуюся в пятидесяти милях под ними поверхность Луны. Садилось Солнце, она прикрыла глаза рукой, но корабль уже мчался во тьму лунной тени. Острый угол падения света подчеркивал тени хребтов и кратеров, и странное это зрелище становилось еще удивительней.

– Боже мой! – благоговейно пробормотала она.

Неужели это по-настоящему?

Она подняла взгляд к черным небесам, где Земли больше не было видно: Луна ее закрыла. Это также значило, что радиосвязь заблокирована.

– Три минуты до активации, – сказал Майкл. Он небрежно пристегнулся к креслу, летное задание приклеил на липучке к приборной панели, глаз не сводил с циферблатов.

– Температура и давление в порядке, – откликнулся Чад из соседнего кресла.

Хьюстон им не помощник, они двое остались на хозяйстве.

Одна из трудностей, какие должны были решить ракетчики, заключалась в следующем: как в невесомости убрать топливо из бака и переместить его в двигатель? Насосы без силы тяжести не работают, ведь именно она удерживает жидкость в заборной части насоса. Решили накачать баки гелием и продавливать топливо по трубопроводам в двигатель – сто семьдесят пять фунтов на квадратный дюйм, топливо давит на клапаны, ждет урочного мгновения запала.

Требовалось также решить, на какое топливо можно положиться в невесомости: им стал аэрозин-50, легковоспламеняющаяся прозрачная жидкость с запахом рыбы. Кислород, необходимый для его воспламенения, дожидался в другом баке, в молекулярном составе коричневой жидкости с оранжевым оттенком – тетраоксида диазота. При