Быков считал, что по возрасту уже обогнал своего героя, во всяком случае, такого, каким он задуман в сценарии. Авторам пришлось приложить немало усилий, чтобы его переубедить, они сознавали, что зрители вряд ли простят Быкову-режиссеру отсутствие в фильме их любимца Быкова-актера. И были правы. Его участие в проекте, как всегда, в немалой степени обеспечило его успех. Фильм «Аты-баты, шли солдаты…» еще раз подтвердил характер быковского дарования – яркого, самобытного. Эмоциональная щедрость Быкова-режиссера вновь подкрепилась точностью психологического рисунка Быкова-актера. Его Святкин – глубокий, емкий образ. Он выделяется среди других персонажей фильма сложностью, многогранностью, необычностью своего характера. В нем легко проглядываются и теркинские черты, хотя ефрейтор злее и ожесточеннее на войну. Бывалый боец оказывает своего рода «покровительство» необстрелянному юному лейтенанту, постепенно делая из него настоящего фронтового командира.

«Становление характера, быстрое мужание воина» – таков был, по заявлению самого режиссера, предмет его интереса в фильме «Аты-баты, шли солдаты…». Показать формирование характера человека на войне – задача для искусства, как известно, наитруднейшая. В «Стариках» пунктирно обозначился лишь первый след авторских намерений. В «Аты-баты…» режиссер достиг более значительного результата. И хотя к написанию сценария в этот раз Леонид Быков был не причастен, новый сюжет как бы продолжал предыдущий. Мотивы первой картины разрабатываются во второй на более глубоких пластах материала, сюжетная конструкция первой откликнулась во второй. Действие здесь тоже происходит в 1944 году, герои картины опять-таки истребители, только не летчики, а истребители танков – взвод, куда направляется, окончив училище, в звании младшего лейтенанта, «желторотик» Суслин. Однако, в отличие от первой истории, в которой «желторотики» почтительно учились у «стариков», здесь дело обстоит иначе. Суслин назначен командиром взвода, и с первого дня берется рьяно обучать и воспитывать тех, кто старше его не только по возрасту, но и по боевому опыту, по опыту душевному и житейскому.

Три момента сильно повлияли на Суслина, сделав его другим человеком, иначе говоря, определили то, что так интересовало режиссера – «становление характера, быстрое мужание воина»: труднейшая «притирка» к солдатам, короткая встреча с любимой девушкой и, наконец, первый и последний в его жизни бой, в котором он успел многое для себя понять. Поначалу младший лейтенант Суслин совершает одну оплошность за другой, не в силах скрыть мальчишеского наслаждения от самой возможности командовать подчиненными ему людьми. Впрочем, сверкая новеньким обмундированием перед далеко не молодцеватым строем своих бойцов, он испытывает немалое огорчение – среди «стариков» встречаются действительно немолодые люди, и вид у них совсем не бравый. Суслин отклоняет попытку ефрейтора Святкина познакомить его с каждым из бойцов поближе. Святкина – остряка, всеобщего любимца и признанного авторитета, за язвительные замечания он наказывает тремя нарядами вне очереди. Вскоре Суслин допускает новую оплошность: пытается отнять два кочана, которые его солдаты во время разгрузки капусты потихоньку подарили девочке-сироте.

Очень показателен эпизод первого учебного боя, когда младший лейтенант, переполненный рвением, выкрикивает звонким, школьным голосом нелепые команды, которые по ходу дела пытается незаметно исправить пожилой старший сержант Горбузенко. Стоя в теплом полушубке около лежащего на снегу и замерзающего бойца Мятникова, почитаемого товарищами за образованность и интеллигентность, он наставительно говорит: «Вас убило». Мятников удовлетворенно делает вывод, что в таком случае ему можно встать, но Суслин неумолим: «Так убило же вас». И тогда Мятников, вынужденный подчиниться несуразному, восклицает: «Кошмар!» И тут, будто в наказание Суслину, появляется ефрейтор Святкин и просит у младшего лейтенанта огня, чтобы раскурить уже заготовленную самокрутку.

Святкин из бывших беспризорников, его трудный характер хорошо известен командирам, но отчаянный храбрец в последнем бою подбил три танка, награжден орденом, и с ним считаются. Леонид Быков играет Святкина истово, наполненно, открывая в герое всю его биографию. Плотная фигура, голова слегка выдвинутая вперед, будто готовая боднуть, близко посаженные, внимательные глаза, бережно, не без форса зачесанные кудряшки, скуластое, чуть тронутое морщинами лицо – весь его облик выражает привычку к самозащите, ум и иронию. При всем том, Святкин не лишен позерства. Леонид Быков дает понять, что и это – от стремления утверждать себя в течение многих лет трудной жизни.

При виде Святкина плакатно-розовое лицо Суслина делается пунцовым. Тыча рукою в сторону, где Святкин в учебном бою должен был с другими бойцами «отражать» атаку «противника», Суслин кричит тонко и пронзительно: «Там танки! Там товарищи ваши гибнут!» На что Святкин, не моргнув глазом и сладко затянувшись махорочным дымом, неспешно цедит: «Так те танки я отбил». «Как отбил?» – не успевает найтись Суслин. И тогда Святкин, передразнивая заученно-патетический тон Суслина и глядя ему прямо в лицо, режет: «От-важ-но!»

Эти люди – полная противоположность друг другу, их конфликт неизбежен. «Дуэт» лейтенанта Суслина и ефрейтора Святкина интересен и важен в фильме. Эти герои показаны крупнее и подробнее, чем остальные. Весь энтузиазм Игоря Суслина в мальчишеском порыве сводится к одному – быть взрослым и самостоятельным. Он безупречно честен, когда признается, волнуясь и стыдясь своей молодости, что, не колеблясь, поменялся бы местами с любым из своих солдат. Ему действительно слишком мало времени отпущено на сложную науку управления людьми на войне. Единственная сила, которой он владеет, – искренний порыв, вера в правильность своей судьбы. Жизнь фронтового взвода он не представляет иначе как по нормам комсомольского братства довоенного образца, и поэтому в решительные минуты обращается к своим бойцам не по уставу, но от самого сердца: «Ребята!»

Суслин долго не может найти общий язык с «неисправимым бузотером» Святкиным, уже нахлебавшимся войны. У быковского Святкина, прозванного Сватом, есть, казалось бы, несочетаемые черты: лихость, озорство, прорастающее из корня все еще не растраченного им мальчишества. Но есть и ранняя мудрость, дарованная ему тяжким опытом войны, печаль, скрытая под бравадой и каким-то упрямым и не очень-то веселым озорством. Сват вообще считает, что по сравнению с боем все на этом свете – «аты-баты», и с презрением отвергает надоедливую въедливость комвзвода, в отместку окрестив его Сусликом.

Трудно представить, как в какой-то другой ситуации мог бы проявиться конфликт этих столь разных людей. В фильме он разворачивается в условиях войны, а потом и последнего боя. И не авторы, а сама война преодолевает его, заставляя нас понять, что и мальчишеская придирчивость лейтенанта, и отчаянное озорство ефрейтора одного происхождения. И в том, и в другом случае черты сформированы войной. В смертном бою Суслин открывает в Святкине столь высоко ценимое им чувство товарищества, а ефрейтор признает, в конце концов, что Суслик – настоящий парень, совсем не «дешевка», а если и суетится зря, бегает «на полусогнутых», то по неопытности и наивности, а не из желания выслужиться.