все еще любишь меня после того, как это узнала. В твоей любви нет никаких сомнений. Понимаешь?

– Думаю, да.

Очередная ложь. Но когда она не понимала что-то из его корявых теорий и шатких философских построений и говорила ему об этом, он, защищаясь, неизменно переходил в нападение:

– Ты этого не понимаешь, потому что ты не пытаешься понять.

Это было весьма неприятно.

Порой он добавлял:

– Подрасти, ладно?

И это было похоже на жестокую пощечину.

Она стала опасаться говорить, что чего-то не понимает.

Наступило лето, Патрисия окончила младший класс старшей школы, очень тихо отметила семнадцатилетие и потеряла лучшую подругу в аптеке.

– Что ж, дорогая, я скоро тебя покину, – сказала ей однажды Конни. – Меня наконец перевели в магазин поближе к дому.

Патрисия была ошеломлена.

Конни жила в Тинли-Парке, одном из южных пригородов. Она часто жаловалась, что ей долго добираться до работы, в особенности зимой, в снегопады и гололедицу, и грозила уволиться, если отдел кадров «Уолгрин» не переведет ее в магазин поближе к дому. И теперь Конни уходила.

В последний день Конни в магазин зашла симпатичная блондинка и направилась в аптеку. Весь мужской персонал, от складских рабочих до заместителя менеджера, провожали ее взглядами, как радары. Женщина за тридцать с большими красивыми глазами, потрясающей фигурой и уверенной, почти надменной манерой держаться. В аптеке, пока Делука вышел к ней и проводил ее в кухню для сотрудников, Патрисия возмущенно наблюдала за происходящим.

Патрисия подождала десять минут, потом не выдержала, пересекла магазин и тоже вошла в кухню, под предлогом того, что хочет кофе. Делука и блондинка сидели на одном из столов с пластиковыми стаканчиками. Делука посмотрел на Патрисию, когда она вошла, и ничего не сказал. Выражение его лица, которое она теперь так хорошо знала, было угрюмым, что-то шло не так. Он и женщина молчали, пока Патрисия наливала себе кофе из кофейника. Она ушла, хоть ей отчаянно хотелось сесть за другой столик. Она боялась, что это рассердит Фрэнка.

Патрисия прошла с кофе в дамскую комнату и вылила его. Оформляя новую витрину с губными помадами «Ревлон», она следила за дверями в кофейню с надписью «Только для персонала». Через несколько минут Делука и женщина вышли. Без долгих прощаний женщина направилась к входным дверям, а Делука вернулся в аптеку. Лицо у него было хмурым, и Патрисия поняла, что что-то явно не так. Она еле дождалась, пока сможет поговорить с ним наедине.

– Что-то случилось? – спросила она. – Кто эта блондинка?

– Джой Хейсек. Замена Конни, – с горечью сказал Делука. – Она начнет завтра.

Патрисия почувствовала себя обиженной. Почему он не рассказал ей об этой блондинке?

– Когда ты ее нанял?

– Я не нанимал ее. Ее переводят из другого магазина.

– Ой, – раздражение Патрисии улетучилось. – Почему ты так злишься?

– Послушай, она моя старая подруга, ясно? Мне просто не нравится, что она будет здесь работать, вот и все.

Патрисия изумленно уставилась на него.

– Я буду работать на твою бывшую девушку? Разве ты не можешь направить ее куда-нибудь еще? Я имею в виду, что ты менеджер магазина…

– Нет, я не могу, – решительно сказал он ей. – Она проработала в «Уолгрин» несколько лет, поэтому у нее достаточно стажа, чтобы при наличии веской причины запросить перевод. Она живет в Хоффман-Эстейтс, и этот магазин ближе к ее дому. Компания пытается идти навстречу своим сотрудникам.

– Она выбрала этот магазин, потому что знала, что ты здесь? – строго спросила Патрисия.

– Она говорит, что нет, но я думаю, что да.

Делука заметил нарастающее раздражение в тоне Патрисии.

– Послушай, это не моя вина, – настаивал он. – Я только что пытался ее отговорить, я сказал ей, что считаю, что нам не стоит снова работать в одном магазине. Но она уже приняла решение.

Он беспомощно пожал плечами.

– Ты рассказал ей о нас?

– Нет, конечно нет. Это должен быть наш секрет, Патриш.

По спине Патрисии пробежала холодная дрожь.

– Существует политика компании в отношении сексуальных контактов между сотрудниками, – продолжил Делука.

– Похоже, тебя это не сильно беспокоит, – посетовала Патрисия.

– Просто послушай меня наконец! Я знаю, что я делаю. Я не хочу, чтобы ты даже разговаривала с Джой Хейсек, кроме как по работе. Я не хочу, чтобы ты вела с ней какие-либо личные разговоры о чем угодно. Она все еще очень расстроена из-за того, что я ее бросил, ясно? Может, она хочет отомстить, я не знаю. В любом случае я не хочу давать ей никаких поводов, ясно? Я не хочу, чтобы она могла пойти к моему боссу и сказать, что у меня близкие отношения с одной из моих сотрудниц. Ты меня поняла?

– Да, я поняла.

Она коснулась руки Делуки.

– Не волнуйся, от меня она ничего не узнает. Она не причинит тебе вреда.

Делука похлопал ее по руке.

– Дорогая, я знал, что могу на тебя рассчитывать. Ты кое-что понимаешь, ты единственная в мире, кому я полностью доверяю, на сто процентов.

– Правда? – она почувствовала, что просияла.

– Правда, – сказал Делука.

Патрисия вернулась в отдел красоты.

– Косметикой я занимаюсь почти с самого начала работы в «Уолгрин», – сказала Патрисии Джой Хейсек. – Не считая первого года. В самом начале я была кассиршей на полставки. Дети у меня были еще маленькими, поэтому я могла работать только до половины третьего, а потом мне приходилось забирать их из школы.

– Сколько у вас детей? – спросила Патрисия. Ей сразу захотелось прикусить язык. Фрэнк предупреждал, чтобы никаких личных разговоров.

– У меня двое, – сказала Джой. – Мальчик и девочка.

– Сколько им лет? – не удержалась она от вопроса, пытаясь выяснить, сколько Джой лет.

– Девять и тринадцать, – сказала Джой.

Патрисия начала подсчитывать, что, если старшему тринадцать, а Джой самое раннее могла выйти замуж в восемнадцать и родить в девятнадцать, ей около тридцати двух. Минимум. А скорее всего, она на пару лет старше, то есть ей тридцать четыре или около того. «Вдвое старше меня», – без особого удовлетворения подумала Патрисия, потому что ей самой очень хотелось быть старше.

В первые дни работы с Джой Хейсек Патрисия много раз обнаруживала, что тайком изучает ее. В первую очередь желая понять, что именно привлекло в ней Фрэнка Делуку. Джой была достаточно привлекательна, у нее были большие глаза, и она их ярко подчеркивала, стремясь компенсировать другие, более заурядные, черты.

Никакого сравнения с великолепной красотой Патрисии.

Фигурой она тоже ей не соперница. Патрисия видела, что у Джой очень красивое тело, но груди слишком, даже чересчур велики, – хотя Патрисия догадывалась, что