смущения, то ли от накатившего на нее сильного волнения.

– Отнюдь. Я был направлен сюда десять лет назад, чтобы в нужный момент посодействовать тебе в его проведении.

– Никакого эксперимента не будет. Стенд не готов, моя тема заморожена, и я вчера уволилась из института.

– Я знаю все это. И мне, честно говоря, уже глубоко наплевать, будет он или нет. Я наконец-то все рассказал тебе, – Борис устало потер лицо ладонями и откинул голову назад, на спинку дивана. – Может быть, так даже и лучше.

– Но подожди! – Светлана, озаренная внезапной догадкой, вдруг придвинулась к нему и осторожно дотронулась до его руки кончиками пальцев. – Если все это действительно правда, то тогда и тебя не будет!

– И на это тоже наплевать! Меня здесь все равно нет, не может быть. А там – там у меня ничего нет. Пара работ, за которые уцепились спецы – это все, чего удалось мне достичь за всю свою жизнь. А мне уже скоро сорок. Ни друзей нет, ни любимой женщины, ни работы, доставляющей радость – ничего! Я и на последнюю-то работу польстился только из-за романтики прошлого. А оказалось, нудная рутина. К тому же я не переношу, когда мной вертят без моего ведома. А здесь… Здесь уже тоже ничего не будет.

Борис хлопнул себя по коленям и резко встал.

– Господи, если бы ты знала, как мне все надоело! В отличие от тебя, я даже не могу шагу ступить самостоятельно. Вся моя жизнь – сплошная бутафория, сценарий, от которого нельзя отступить ни на шаг. И ты не представляешь, насколько я рад, что наконец все тебе рассказал.

– Почему же ты не рассказал все сразу, когда, как ты утверждаешь, тебе вернули память? – лицо Светланы посуровело, отчего его черты несколько заострились.

– Думал, у нас все получится. Я помог бы тебе незаметно осуществить твой эксперимент, ты ни о чем не узнала бы, меня оставили в покое, и мы жили бы с тобой, как говорится, долго и счастливо… – Борис резко повернулся к Светлане. – Но по трезвому размышлению я наконец понял одно: никто меня не оставит в покое – не имеют права. Я чужак, пришелец! И если я изъявлю желание остаться здесь, с тобой, меня отсюда просто-напросто изымут силой, помимо моей воли.

Он посмотрел на Светлану исподлобья. Та сидела на краешке дивана, отрешенно глядя в пол.

– Вот как-то так… – развел руками Борис. – Поэтому я решил, будет лучше, если я тебе все расскажу.

Светлана опять не ответила.

– Я, пожалуй, пойду, – тихо сказал Борис.

Он приблизился к Светлане, наклонился, собираясь поцеловать ее в щеку, но та отстранилась.

– Да, все правильно.

Борис выпрямился, взял со столика свой «смартфон» и направился к двери, на ходу деактивируя «глушитель». Выходя в коридор, он обернулся через плечо – Светлана сидела в той же позе, не глядя в его сторону.

Борис прошел по коридору, приоткрыл дверь в Юлькину спальню и заглянул внутрь.

Юлька читала, лежа на кровати на правом боку и подперев рукой голову. В комнате было темно, лишь на девочку падал бледно-желтым конусом свет маломощного прикроватного светильника, прикрученного к стене в изголовье кровати.

– Юлька, я пошел! – сказал Борис, стараясь придать себе бодрый и веселый вид.

Девочка оторвалась от книги, придавила раскрытые страницы ладонью, приподнялась на локте и обернулась в сторону двери. Из-за света было плохо видно, и она прищурила глаза.

– Ты уходишь, дядь Борь? Я думала, ты сегодня у нас останешься.

– Не могу. Дела, понимаешь. Пока!

– Пока, – Юлька помахала рукой, отпуская страницы. Те сразу распрямились, несколько из них встали дыбом, словно плавник диковинной рыбы, и перелистнулись назад.

Борис не стал закрывать дверь.

Пройдя в прихожую, он нарочито медленно обулся, потом натянул пуховик, намеренно шурша им как можно громче. Светлана так и не показалась в коридоре.

Вздохнув, он открыл дверь, вышел на лестничную площадку и медленно потянул за ручку входную дверь, все еще надеясь на чудо.

Дверь, щелкнув замком, закрылась…

– Ноль – первый – Центру.

– Центр на связи.

– Вы просили доложить, как только обстановка изменится.

– Слушаю.

– Работа датчиков восстановлена. Все функционируют в штатном режиме.

– Что с влюбленной парочкой?

– Похоже, разлад: СБ – плачет, БС – ушел. Сейчас сидит в машине, прогревает двигатель. Явно не в духе. ЮБ читает книгу и, по-видимому, ни о чем не подозревает.

– Соображения есть, из-за чего мог быть разлад?

– Никаких. Хотя если предположить, что блокировка аппаратуры была произведена БС, то между ними произошел серьезный разговор. Возможно, о чем-то важном, что не должно было касаться нас.

– Я догадываюсь, о чем… Вы уверены, что блокировка инициирована БС?

– Предполагаем с большой долей вероятности. Работоспособность восстановилась, как только БС направился к выходу из комнаты.

– Тип воздействия не установили?

– Не удалось. Возможно, избирательная блокировка цепей аппаратуры на очень тонком уровне, но для этого необходимо отличное знание самой аппаратуры и уйма энергии. Сам бы он не справился.

– Вероятно, кто-то подпитывает его или организует блокировку по его запросу. Плохо, что не засекли и не квалифицировали параметры излучения. У них перед нами большое преимущество: в любой момент могут оставить нас без глаз и ушей.

– Согласен. Но у нас нет оборудования, позволяющего производить столь серьезный анализ. В этом периоде слишком большой фон, чтобы простым способом можно было его отсечь.

– Ясно.

– Кстати, пока возились с датчиками, засекли один посторонний в стороне. Похоже, кто-то еще проявляет интерес к квартире СБ. Возможно, это наши «друзья» из второго.

– Не было бы счастья… Направление засекли?

– Сейчас ребята работают. Скоро будет известно.

– Хорошая новость.

– БС не трогать?

– Ни в коем случае! Исключительно пассивное наблюдение.

– Принял.

– Отбой.

Совет Центра. Йозеф Браун. Крах надежд

Экстренное, чрезвычайной важности заседание Совета проходило в кабинете его главы Йозефа Брауна. Помимо членов Совета, занятых в реализации программы «Абсолютный ноль», присутствовал Координатор Зорин. Все были напряжены до предела.

– …Это была ваша инициатива, господин Браун, предоставить ему карт-бланш.

– Не отрицаю этого, – сдержанно произнес тот. – Хотя сейчас не время искать виноватых. Нужно что-то решать.

– Анализ психоматрицы Фролова, – вставил советник Станцо, – указывал на его полную лояльность Центру, абсолютную совместимость с психоматрицей Бельской, а также…

– Господин Станцо, я только что указал на отсутствие необходимости искать виноватых, – перебил говорящего Браун, сурово воззрившись на того. – У вас есть что-либо по существу?

– Нет, – обиженно буркнул тот и уткнулся носом в стол.

Остальные тоже молчали.