— Охереть. Просто охереть, Алика, — рыкнул Марат. — Ты…

— Я беременна! — выпалила я, сжавшись.

Вся моя заготовленная речь пошла по одному месту. Всё. Сказала. Занавес.

МАРАТ

Алика выглядит воинственно.

— Что?

— Я беременна, — повторила она тихо.

Беременна. Алика.

Алика, которая еще совсем недавно говорила, что шансов мало, и нужно поторопиться. Зачем? Может… сука, может она до меня залетела? А сейчас всё хочет ладненько представить, что ребенок мой…

— Аль, — позвал не своим голосом, — честно скажи, ты с Денисом виделась до Красноярска? Там вы не впервые после «разлуки» встретились? Скажи правду, я пойму.

Ложь. Я не пойму. Ведь если вспомнить, как мило они разговаривали, злость снова кроет до кровавых пятен в глазах. Не общаются так люди после многолетней разлуки! А Шагуров часто сюда летает — и на обучение, и по работе, и родных навещает.

Виделись? Залетела? От него?

— Ты спятил? Я от тебя беременна! — Алика заорала так, как я не ожидал, что она умеет.

Громко. Почти визжа. Еще и ногой топнула.

— Правду скажи!

— Я и говорю! Тебе любовница была нужна, мне — ребенок. Почти сразу начала гормоны колоть, чтобы забеременеть. Перед Мальдивами сделала тест, он отрицательный был, ну а на острове я вообще стимуляцию бросила. Устала я тогда врать. Как прилетели, у меня была надежда, что… ну, самочувствие странное было, и я решила, что возможно жду ребенка. А затем начались эти дни. И я с тобой поговорила насчет детей. Вот только оказалось, что у меня организм не успел перестроиться, и… сейчас, — Алика выбежала на пару секунд, затем вернулась, и всучила мне в руку что-то, похожее на градусник.

Только это не градусник. Это тест, на котором указан срок.

Почти сразу залетела…

От меня. Не от него!

— Не молчи, пожалуйста. Хоть что-то скажи мне, — тихо попросила Алика.

Что, блядь, сказать? Сейчас — ничего хорошего на ум не приходит. Чувствую себя каким-то быком-осеменителем. И тряхнуть Алику хочется, заорать на нее, что так нельзя! За двоих решать она не имела права! Я же летел сюда, полностью сдавшись — свадьба, ребенок, я готов был, но не так. Это просто плевок в лицо, как если бы я трахал женщину, не желающую ребенка, без резинки. Чтоб точно залетела, плюнув на ее «не хочу».

Другую бы на аборт потащил без вопросов, а Алику… нет. Не смогу, даже если бы не было у нее никаких диагнозов. Я и правда в Рио еще раз убедился, уже окончательно — моя она. Навсегда. Ребенок, два, десять — всё будет. Кольцо гребаное купил, а тут сюрприз — переписка с Денисом и её вранье.

— Марат, — прошептала она, — не молчи…

Лучше мне сейчас погулять, иначе наговорю. Пожалею потом.

— Позже поговорим. Мне отъехать надо, а ты дома будь. Вернусь, и пообщаемся, — выдавил из себя.

Отодвинул её, чтобы пройти, но Алика вцепилась в мою руку на удивление крепко. Не позволила уйти спокойно.

— Ты совсем не рад? Злишься на меня? Я бы тоже злилась, Марат, но у меня выбора не было. Или был, но я в таком отчаянии была, ты себе не представляешь, — затараторила она, тихонько всхлипывая. — С другой стороны, если бы не мое желание забеременеть, ничего бы у нас не получилось. Я бы отказалась от твоего предложения, понимаешь? Не ради денег же я… да постой ты! Ну наори на меня, обзови, но давай все решим! Марат!

— Позже, — я все же отстранил её, и направился к выходу из комнаты.

Сейчас я просто готов убивать. А на Алике срываться — последнее дело. Мне просто нужно остыть. Только она не понимает, бежит за мной, и голос её уже дрожит не от волнения, а от злости.

— Куда ты собрался? Ты вообще где был? Только не говори мне про командировку, ты с другой был, да? К ней спешишь?

— Ты дура?

— Вероятнее всего, — крикнула она мне в спину. — Раз не собираю вещи, а пытаюсь поговорить с тобой, то да, Марат, я дура и есть! Ты ответишь мне, где и с кем ты был все эти дни? Мать твою, у тебя вещи морем пропахли, я этот запах ни с чем не спутаю! Ты так и будешь молчать?

— Не морем, а океаном, — бросил, повернувшись к ней. — Такой ответ устраивает?

— Нет!

— А другого у меня нет!

Я уже почти у двери. Вышел бы, но Алика снова всхлипнула, да так, что у меня чуть сердце не оборвалось. И я остановился. Конечно же, я остановился.

— Ты с другой был, да? — голос её звучит потерянно, и как-то по-детски обиженно. — Марат, как же так?

Черт бы тебя побрал, Алика! Сейчас не время и не место, неужели не видишь, что я сейчас не в состоянии разговаривать?!

— Я все поняла…

— Я не был с другой, — обернулся к ней резко. — Где я был, и что делал — мое дело, но другой у меня нет. Уясни это уже. Не вздумай собирать вещи, я уйду, но вернусь. Если останусь — хуже будет обоим, поняла? Алика, ты поняла меня?

Она не ревела, но выглядит заплаканной. Сквозь весь гнев, всё неприятие её обмана снова прокралась нежность при виде этого воплощения растерянности.

— Я поняла, да.

— Не плачь, — глухо выпалил, и вышел из дома.

Ни хера осознать не получается. Да, я решил, что у нас будет ребенок. Еще в Рио решил. Надо — прямо сейчас будет, даже захотел его. Но все равно готов не был, тем более к такому. Сплошное вранье.

Вспомнил диагноз Алики, и поморщился. Наверное, можно её понять. Использовала шанс, делала что могла. Я и сам такой, только в бизнесе — за любую возможность привык хвататься, иначе бы не достиг того, что имею. Вот и Алика ухватилась, и в итоге получила то, о чем мечтала.

— Еще виски, — стукнул по бокалу, привлекая внимание бармена.

Ребенок. Охренеть, у Алики будет ребенок. У нас. И совсем скоро. Не представляю я, как быть отцом. Я знаю, что такое ответственность, её слишком много в моей жизни — за брата-инвалида, за младших, которых нужно было тянуть. За бизнес. За Алику. Теперь добавилась еще одна, самая важная, и она уже ощущается.

Приятная это ответственность или нет?

Представил Алику с младенцем на руках — счастливую, уютную, и застонал. Да, я смогу быть отцом. У неё внутри мой ребенок, конечно же я смогу. И даже… хочу?

Хочу.

— Чертова манипуляторша, — усмехнулся, потихоньку остывая.

С Шагуровым нужно разобраться. Охренел вконец. Да и Алика хороша — ни слова мне не сказала про него, а я как чувствовал, что дело неладно. Может ей льстит его внимание? Переписывалась с ним, читала его признания, и отвечать не торопилась. Словно думала над его словами! Хотя, это же Алика, вечно ей неудобно.