бутылку «Гаторейда» и «Педиалит[6]». Да, он для детей, но разве это повредит? Сэда идет рядом, пока я блуждаю среди полок в поисках лекарства, которое поможет Салем побороть этот грипп. И вдруг замираю в отделе планирования семьи.

– Ой! – Сэда сталкивается со мной и потирает лоб. – Папа, почему ты остановился?

Салем не удосуживалась сделать тест на беременность по крайней мере последние три месяца, потому что до этого он был постоянно отрицательный. Но не исключено, что то, что она принимает за желудочный грипп, – это… нечто большее.

Ребенок.

Я беру с полки тест на беременность и кладу его в корзинку.

– Что это такое? – интересуется Сэда.

– Ты же знаешь, что мы с твоей мамой пытаемся завести ребенка?

– Да. – Она энергично кивает. – Я хочу сестричку.

Я улыбаюсь.

– Мы не можем выбрать, кто родится, мальчик или девочка, но мы будем любить нашего ребенка, несмотря ни на что, верно?

– Гм-м, – хмыкает она и проводит пальцем по выложенным в ряд товарам. Я иду дальше с намерением все-таки приобрести лекарства от гриппа, на всякий случай, раз уж я здесь.

– Но я все равно хочу сестричку, – ноет Сэда, и я с трудом сдерживаю смех.

Купив лекарства, мы выходим из аптеки и, прежде чем поехать домой, заглядываем в местный ларек с мороженым. Сэда всю дорогу с удовольствием причмокивает ванильный пломбир.

Калеба еще нет: Салем попросила меня позвонить ему и узнать, сможет ли он приехать, чтобы Сэда пожила у него и не подхватила дома заразу.

Грипп.

Я усмехаюсь.

Сомневаюсь, что состояние Салем заразно. Но это мило, что она так считает.

Я включаю Сэде фильм, и Винни и Бинкс запрыгивают к ней на диван.

– Пойду проведаю мамочку.

– Хорошо, – беззаботно отвечает она.

Схватив пакет из аптеки, я бегу наверх и захожу в спальню. Салем там нет, дверь в ванную заперта.

– Салем, впусти меня! – Я стучу в дверь.

Из ванной доносится стон.

– Как я передам тебе лекарство, если ты не откроешь?!

– Я заразная, – хнычет она. – Не хочу, чтобы ты тоже заболел.

– Солнышко, мой язык побывал в твоей киске. Твои болезнетворные микробы меня не пугают.

Наконец, дверь открывается, и на пороге появляется растрепанная Салем.

– Это было лишним, – бормочет она.

– Однако это заставило тебя открыть дверь, не так ли?

Она закатывает глаза и плотнее заворачивается в халат. Она наблюдает за тем, как я раскладываю на столе препараты. При виде теста на беременность она фыркает.

– Я не беременна.

– Ты уверена?

– Ты спрашиваешь меня, уверена ли я?

Я протягиваю ей тест:

– Сделай одолжение.

– Я не хочу писать. Кроме того, такие вещи делаются утром.

– Раньше это тебя не останавливало.

Она со вздохом выхватывает из моих рук коробку.

– Ладно. Но мне не терпится сказать тебе «я же говорила».

Она закрывается в туалете, а потом выходит, кладет тест на пол, моет руки и морщит нос, увидев бутылку «Гаторейда».

– Я же просила его не покупать.

– А я не послушал.

– Это не утренняя тошнота. Повторяю для особо понятливых: мне плохо уже двое суток, с утра до вечера.

Я смущенно прокашливаюсь, не решаясь заговорить о своей бывшей.

– Когда Криста была беременна Форрестом, ей было плохо весь первый триместр. Она сильно похудела. Было тяжко.

– Я не беременна, – повторяет Салем.

Я знаю, почему она так настаивает. После стольких отрицательных тестов за последние не знаю сколько месяцев она боится себя обнадеживать. Каждый раз она чувствовала опустошение. Я не хочу ошибиться в этот раз, ради ее блага, и я уверен, что не ошибусь. Но нам требуется подтверждение.

Лицо Салем зеленеет, и она спешит к унитазу.

– Солнышко, – бормочу я и откидываю ее волосы назад. Ее тело вздрагивает.

– Уходи. Ты не должен видеть меня такой. – Она отпихивает меня, но безуспешно.

Я массирую заднюю часть ее шеи.

– В болезни и в здравии, верно?

– Отвали, – стонет она, и ее снова рвет.

Я усмехаюсь про себя. Мне нравится, когда она со мной спорит.

– Теперь я могу пойти посмотреть? – спрашиваю я, когда ей становится лучше.

Она опускается на пол и отталкивает меня рукой.

– Делай что хочешь.

Я подхожу к полоске и вижу, что результат положительный. Мое сердце колотится как сумасшедшее.

– Салем? – В ответ я получаю только стон. – Ты беременна.

Она ошарашенно смотрит на меня.

– Нет, не беременна. Не лги. – Она начинает плакать. – Не лги. Только не об этом.

Я приседаю перед ней и обнимаю ее лицо.

– Я не лгу, солнышко. У нас будет еще один ребенок.

Она всхлипывает, и я сажусь рядом с ней на пол, прижимаю ее к себе и просто нахожусь рядом, потому что сейчас это именно то, что ей нужно.

* * *

– Вот здесь, – доктор показывает крошечную точечку на экране, которая еще ни на что не похожа. – Ваш ребенок.

Прикрыв рот рукой, Салем пожирает взглядом черно-белое изображение.

Я беру ее свободную руку и целую костяшки пальцев.

– Это наш ребенок, солнышко. Посмотри на него.

Я думаю о том, что то же самое должно было быть и с Сэдой, но жизнь приготовила для нас другой сценарий. Нам пришлось пожить порознь, чтобы вырасти и стать теми, кто мы есть. Мы преодолели множество испытаний, и благодаря им наша любовь стала сильнее. Теперь мы знаем, как драгоценна жизнь, как важно дорожить каждым мгновением. В конце концов в памяти остаются не дорогие предметы и не важные события. А люди, которых вы любите, и самые простые мгновения – как вы танцуете вместе на кухне, как ужинаете, как существуете.

Жизнь – не бесконечный источник. Она конечна, и всем нам стоило бы это усвоить, ведь каждый наш вдох – драгоценный дар, который мы не должны растрачивать понапрасну.

Глава пятьдесят четвертая

Салем

Через два месяца после того, как мы узнали, что у нас появится второй ребенок, мы проводим официальную свадебную церемонию для наших близких. Мы стоим под домиком на дереве, вся конструкция украшена пионами, которые Тайер с любовью вырастил для меня, и в моих руках букет этих цветов.

По иронии судьбы, именно в этот день год назад я вернулась в Хоторн-Миллс, и я больше не собираюсь покидать этот городок. Мы и не предполагали, что все так сложится, но Тайер хотел устроить настоящую церемонию и выполнить данное Сэде обещание: что она будет на нашей свадьбе цветочницей.

Задний двор украшен пионами и белыми гирляндами и похож на картинку из сказки.

Я иду по нашему импровизированному