очередь окружение 2-й ударной армии, о чем пытался умолчать в своих донесениях в Ставку командующий Волховским фронтом К. А. Мерецков. И тогда Ставка приказала командующему Волховским фронтом «по-честному донести об истинном положении частей» его фронта, а также «взять непосредственно на себя и свой штаб руководство выводом 2-й ударной армии в районе восточнее Гайтолово»[255]. Опытный военачальник К. А. Мерецков сумел избежать кары И. В. Сталина за новую катастрофу 2-й ударной армии. В своем боевом донесении Верховному Главнокомандующему он, умолчав о неудачах и поражениях, представил Волховский фронт в качестве главного спасителя Ленинграда. «В настоящее время можно считать установленным, что противник подготавливал операцию против Ленинграда, – писал он, – и наступление войск Волховского фронта вынудило его повернуть свои войска на мгинское направление…»[256]. Расписав далее потери противника, понесенные им в ходе ожесточенных и кровопролитных боев, К. А. Мерецков приходил к главному выводу своего донесения: «…Готовившаяся для штурма Ленинграда армия сильно истощена в боях с войсками Волховского фронта и в ближайшее время неспособна без дополнительного усиления на проведение крупной наступательной операции»[257]. О своих потерях командующий Волховским фронтом предпочел сказать одной общей фразой: «Проведя в боях более 30 дней и не получая пополнения, все дивизии сильно истощены»[258].

Таким образом, Синявинская наступательная операция не привела к поставленной Ставкой ВГК цели – прорвать блокаду Ленинграда. Сказались несогласованность действий войск Ленинградского и Волховского фронтов, отсутствие опыта и умения командного состава проводить крупные наступательные операции, недооценка сил противника и его военного опыта.

В ходе Синявинской наступательной операции, продолжавшейся в течение августа-сентября 1942 г., войска Волховского и Ленинградского фронтов понесли большие потери: безвозвратные и санитарные потери составили 113674 человека. Среднесуточные потери в этой операции определялись в 2145 человек, в то время как в Любанской наступательной операции – 2705 человек[259], что свидетельствовало о том, что наши войска и их командиры постепенно учились воевать не только числом, но и умением, хотя совершали еще немало ошибок и промахов. И все же, оставаясь на позициях объективности, надо в первую очередь признать, что не только ценой огромных жертв, о чем можно только скорбеть, но и благодаря героизму и самопожертвованию наших воинов в очередной раз были сорваны планы немецко-фашистского командования захватить Ленинград. Понесенные под Ленинградом 18-й армией противника в 1942 г. потери – 120 тыс. солдат и офицеров[260], из которых более трети приходилось на второе полугодие, практически снимали вопрос о новом штурме осажденного города. «Захват Ленинграда больше не является предметом обсуждения в штаб-квартире фюрера, – пишет в связи с этим Хассо Стахов. – Немецкие солдаты этого не знают. Зато ленинградцы по-прежнему живут надеждой»[261].

Однако в сентябре 1942 г. ленинградцы, пошедшие уже на второй испытательный год блокады, были озабочены в первую очередь добыванием хлеба насущного и тем, как пережить надвигающуюся новую зиму. «8 сентября [1942 г.]. Годовщина первого налета на город, уничтожившего Бадаевские склады, – записал в дневнике востоковед

А. Н. Болдырев. – Я стоял тогда на крыше Эрмитажа, около штандарта, в каске. Был чудный солнечный подвечер, и видел столб черного дыма. Опять хорошая погода, но снова нерадостный день в нашей жизни, видимо, вступили неожиданно в некую черную полосу. Как раз, когда ожидались всякие улучшения. Горько. Ночью разбужен стонами и жалобами Гали. С рыданиями говорит о грозящем, следовательно, крахе донорства, как всегда жестоко теряя дух заранее, предвидя лишь самое плохое. А днем приходит мрачнейшее сведение о самом донорстве. Сокращение пайка очень сильное, увеличение нормы сдачи крови в общем, сведение почти на нет всего благополучия, от которого отделяло нас каких-нибудь два месяца… Да, голодновато. Похоже на крушение всех надежд на осеннее улучшение»[262]. Конечно, не все были настроены столь пессимистично, поскольку установленные новые нормы для доноров касались немногих. Большинство населения волновали более земные проблемы. Главный инженер завода «Судомех» В. Ф. Чекризов, побывавший в эти дни на Мальцевском рынке, наблюдал, как многие ленинградцы активно запасаются на зиму овощами, особым спросом пользовалась ботва различных растений: “…берут мешками, солят на зиму… [263]».

«Ленинград живет сейчас под знаком дров и овощей; листьев главным образом, – отметила в дневнике Л. В. Шапорина 27 сентября 1942 г. – И как зимой все тащили гробы и мертвецов, так сейчас, как муравьи, тащат доски и бревна, возят их в трамвае, на тележках»[264]. Как уже отмечалось, заготовка дров была организована Исполкомом Ленгорсовета в общегородском масштабе, с 1 сентября по 1 октября 1942 г. проходил месячник заготовки дров, в котором участвовало все население. На слом были выделены деревянные дома на окраинах города, всего 6 тыс. домов[265]. «Жаль, что приходится часто ломать и хорошие дома, – сетовал В. Ф. Чекризов. – Но зиму нужно жить, иначе будет гибнуть народ, как прошлую зиму. Кончится война, залечим раны и на месте этих деревянных домов построим новые многоэтажные каменные дома»[266]. Понимая, как важно мобилизовать все население на подготовку к предстоящей зиме, Исполком Ленгорсовета заказал даже объединенной киностудии специальный фильм, который с сентября 1942 г. стал демонстрироваться в кинотеатрах, а его название «Подготовка к зиме» не казалось банальным и привлекало в зрительные залы многих заинтересованных ленинградцев.

Одновременно с заготовкой топлива развернулась подготовка городского хозяйства ко второй военной зиме. Хотя летом 1942 г. была проделана большая работа по восстановлению водопроводной и канализационной сети, она была далека от завершения. В июле 1942 г. 38 крупных уличных водопроводных магистралей находились еще в замороженном состоянии, а из 9486 домов воду получали только 3617, или менее 40 %[267]. Огромная работа предстояла по подготовке к зиме городского жилого фонда, школ, детских учреждений, больниц, промышленных предприятий. Разумеется, самой жилищно-коммунальной системе, в которой к этому времени насчитывалось более 31 тыс. рабочих и служащих, справиться с таким объемом работ было не под силу, и здесь тоже пришлось привлекать заинтересованных в нормальных бытовых условиях ленинградцев. Наряду с созданными по инициативе комсомольских организаций ремонтно-восстановительными молодежными бригадами, занимавшимися в первую очередь подготовкой к зиме своих предприятий, было проведено свыше 40 районных молодежных воскресников, а 6 сентября 1942 г. состоялся общегородской молодежный воскресник, в котором участвовало 15 тыс. юношей и девушек. Силами молодежи было восстановлено более 200 прачечных, подготовлено к зиме 55 рабочих общежитий, починено и сложено вновь 3500 печей, очищено более 100 тыс. водных и канализационных стояков, остеклено и зашито фанерой 55 тыс. оконных проемов[268]. Оценить масштабы проделанной работы по подготовке ко второй военной зиме могли в первую очередь сами ленинградцы.

Учитывая печальный опыт первой блокадной