начальника управления кадров и быта Быстров Борис Иванович сказал: “Если не хотите жить на частной квартире, то пишите заявления, что согласны на однокомнатную”. В следующем доме, мол, получите, какую положено. А куда деваться — и написали. Жили с семьей на частной пять лет. За нее платить надо по 30 рублей. А у меня двое детей малых — мальчик и девочка».

Поинтересовался я, может быть, рабочие эти имеют какие-то нарушения и их за это таким образом наказали. Да нет. Х. Сибатуллин, например, имеет благодарности, почетную грамоту за высокие показатели в труде и успешное выполнение соцобязательств.

Откровенный разговор по сигналу в редакцию произошел у меня с нынешним начальником управления Главволговятскстроя Б.И. Быстровым.

«Эти договоры не имеют никакой юридической силы. Я бы лично их не заключал. Они в ущерб кадровым рабочим. На мой взгляд, никто договорника защищать не станет», — так изложил свою точку зрения руководитель, ведающий кадрами.

Решил я проконсультироваться в областной прокуратуре у прокурора по общему надзору В.И. Киселева. Он мне ответил, что наше правосудие станет защищать права обманутых людей.

Удивлению моему не было конца, когда я этой информацией поделился в беседе с управляющим трестом «Автозаводстрой» Л.Н. Евсеевым.

Товарищ Евсеев посвятил меня в трудности и проблемы с жильем в масштабах треста. Назвал такие данные: 62 человека, у которых истек срок договора по квартирному вопросу. Очень подробно управляющий трестом изложил, бесспорно, чрезвычайно сложную жилищную проблему в их ведомстве и подвел черту под оценкой так называемых договорников. «Они стройорганизации не выгодны. Когда получат квартиру — увольняются. Но, — сказал тов. Евсеев, — скоро опять будем их набирать, так как стройке нужны люди».

Вот вам и палка о двух концах. Нужны стройке люди — понятно, надо привлекать рабочую силу. Пришли кадры, значит, работая (или проработав уже по четыре с лишним года), они уже заработали обещанное и не просят чего-то сверх договора. Что же касается опасения: уйдут, мол, эти люди со стройки, едва квартиры получат, — то тут уж многое зависит и от коллектива, и от руководства. Наверное, надо работать с кадрами, стараться, чтоб не ушли. В этом сила воспитательной линии, которая должна вестись среди строителей.

Но, вспомнив тот список на квартиры, который подписан начальником СМУ-4, секретарем партбюро и председателем профкома, подумал я о силе авторитетного обещания руководителей и о том, как можно пошатнуть любой авторитет, если обещание, скрепленное солидными подписями, оказывается невыполненным. Причинами, наверное, не следует прикрывать свою необязательность. Лучше заранее и серьезно взвешивать реальные возможности.

Е. Молостов, рабочий, инспектор общественной приемной «Горьковского рабочего».

И вот я через полгода получаю письмо:

«Здравствуйте, Евгений Павлович! С радостью Вам сообщаю, что мы получили 3-комнатную квартиру в доме № 5. Квартира очень хорошая, новой планировки, на 2-м этаже, 38 кв. м. С благодарностью вспоминаю все то, что Вы для нас сделали. Счастья Вам, добра, успехов в Вашем нелегком деле!

С искренним уважением, Кувшинова Л.И.»

Наше времечко смутное

15 октября 1999 года меня сшибло легковым автомобилем около автобусной остановки на площади Минина. Шофер не успел отреагировать. А я, в свою очередь, всегда осторожный в правилах дорожного движения, в этот раз допустил неосмотрительность, за что поплатился здоровьем. Через час скорая помощь доставила меня в больницу. Там поставили диагноз: закрытая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга; неврологическое состояние средней тяжести.

Пять дней я лежкой лежал с невыносимой головной болью, ничего не принимая из пищи, лишь утолял жажду морсом из калины и клюквы. На шестой день начал понемногу употреблять жидкий суп да что жена принесет: яблоки, мандарины, апельсины, бананы. Кроме фруктов и морса, жена накупила всяческих лекарств, которые назначил доктор. Две недели мне ставили капельницы. Делали уколы. Самочувствие улучшилось. Стал проситься на выписку.

Больно было видеть травмированных и изуродованных людей, постоянно поступающих в нейрохирургическое отделение. Их привозили не с войны, а из квартир и с улиц, в большинстве своем на почве пьянки: сбитыми машинами, избитыми и ограбленными бандитами и хулиганами. Некоторые больные через сутки-двое умирали. Но находились и иные.

В нашу палату привезли до полусмерти избитого грузного мужчину лет сорока. Он, видимо, бизнесом занимался и сам шоферил. Поздно вечером приехал в свой гараж. Поставил машину. К нему банда из молодых ребят, которая давненько за ним охотилась, подослала знакомого с бутылкой водки, чтобы «по-дружески» выпить. Тот, естественно, поддался на удочку, решил как следует расслабиться, послал еще сам за бутылкой. В наше смутное время водку продают на каждом углу и круглые сутки. Изрядно выпивши, он пошагал домой. Выследив его в глухом местечке, стая накинулась на него и чуть не убила. Из кармана вытащили ключи от квартиры и смылись. В час ночи его, стонущего, привезли к нам в палату. Медсестра сделала укол, и он заснул. Жена приехала к нему на другой день в восемь утра и рассказала, что эта банда средь ночи выкраденными ключами открыла дверь и чуть было не обчистила квартиру (только цепочка изнутри помешала им). Ее чуть живой муж разнервничался и, кряхтя, начал собираться домой. Лечащему врачу сказал, что у него есть личный доктор и тот вылечит. Врач потребовал с больного расписку, что тот отказывается от лечения. Больной расписку дал. И пошел. Мой сосед по палате сказал: «Лечащий врач опечалился, когда прощался с больным. Уж очень богатого пациента терял». А меня другая мысль посетила: все-таки не перевелись богатыри в России. Ночью мужик умирал, а утром словно целебной воды испил. Встал и домой поехал. Правда, с поддержкой жены. И этот пример не единичный.

Несколько дней назад поздно вечером одного молодого мужчину привезли тоже, как нам показалось, при смерти. Медсестра сделала ему обезболивающий и снотворный уколы. И он уснул. Утром встал и начал собираться. Врач и медсестра его спрашивают: «Вы куда?» — «Домой!» — «Да вам лежать, лечиться надо минимум две недели». Он ответил: «Я уже выздоровел!» Такие крепкие и выносливые люди живут, наверное, только у нас в России.

Слева от меня в палате лежал мужчина лет 28. Родом из Лапшихи. Звать Володей. Работал на стройке. Рассказал случай, происшедший летом с его бригадой. «Однажды мы с окончанием работы накупили водки и закуски и всей бригадой забрались на крышу пятиэтажного здания, которую только что покрыли рубероидом. Помаленьку выпили и начали беседовать между собой. Внизу заурчала машина. Бригадир встал и пошел вдоль крыши посмотреть, не их ли грузовик подъехал забрать кой-какой инвентарь да котел, в котором варили